В отсутствие этих сигналов печать поневоле ориентируется на невменяемую часть населения, которую и подсаживает на иглу своими похабными изданиями. Горько, что проделывается это с родостным визгом».
«В большинстве своем нынешняя российская пресса отражает всю духовную нищету общественных и политических процессов и их исполнителей. Нет в обществе людей (из тех, что на виду, конечно), для которых интересы Родины, жалкая участь большинства населения были бы важнее интересов собственного кармана. Не видно государственных и политических деятелей – честных, смелых, бескомпромиссных, обеспокоенных судьбой страны и ее будущим. Парламентские скоморохи, нувориши, или, как их называют, олигархи, и их карманная, продажная пресса – это шутовской колпак с торчащей клоунады на ярмарке политической суеты».
«Беда наших СМИ – отсутствие интересных аналитических материалов и критических статей о современной общественно-политической жизни. Как будто нет в стране народа, а есть только правительство, попса, мафия и олигархи. Народ только в рубрике «Происшествия»».
«В сегодняшней прессе мне «нравится» почти полное отсутствие какой-либо мысли. «Вихрь мусора», как говорил Салтыков-Щедрин».
Серьезным предупреждением свободе слова в России стал новый законопроект о средствах массовой информации, подготовленный в 2004 году Индустриальным комитетом. Пока он не получил еще широкого обсуждения в обществе, но некоторые специалисты в области СМИ уже высказали о нем свое неоднозначное мнение.
Впервые о необходимости принять новый закон о СМИ заговорили в июне 2002 года на конференции «Индустрия СМИ: направление реформ» – самом представительном мероприятии СМИ со времен объявления гласности. В здании мэрии на Новом Арбате собралось около 800 человек – руководители, владельцы, журналисты центральных и региональных СМИ России, а также представители смежных со СМИ областей. Именно тогда прозвучал нашумевший доклад министра по делам печати Михаила Лесина о том, что государство должно снизить свое присутствие на рынке СМИ. Он пообещал уйти со своего поста и ликвидировать министерство в течение двух лет. По его замыслу в России нужно оставить по одному государственному СМИ – телеканал, газету, радиостанцию и информагентство. Для написания проекта закона была создана лоббистская группа. В итоге появился Индустриальный комитет СМИ, состоящий из руководителей центральных СМИ. В сентябре 2002 года его президентом стал гендиректор Первого канала Константин Эрнст. Все заседания в рамках комитета были закрыты для журналистов. Напоминая об этом «Газета» (19.05.04 г.) предоставила возможность высказать оценку законопроекта известным российским журналистам. Директор Центра правовой защиты интеллектуальной собственности Владимир Энтин, один из авторов ныне действующего закона о СМИ и автор закона об авторском праве отметил, что предложенный вариант расширяет инструментарий воздействия на СМИ. Изменения, внесенные в ныне действующий закон о СМИ, по его мнению, отражают два вида интересов. Первый из них – увеличение полномочий регулирующего органа. Отныне правопреемник Минпечати сможет не только выносить предписания и предупреждения, но и самостоятельно (а не через суд, как было раньше) приостанавливать его деятельность – в том случае, если СМИ подозревается в связях с террористами или обвиняется в экстремистской деятельности. Создается еще одно беспрецедентное поле для деятельности регулирующего ведомства (сейчас эти функции – прерогатива судебной власти) – следить, не нерушают ли СМИ законные интересы граждан. А вот о том, как эти интересы понимать, пока ничего не известно. И хорошо, если это в итоге будет предметом широкого публичного обсуждения, а не содержанием министерской инструкции или сферой применения «телефонного права».
«Если относится к законопроекту не как к бумаге, которая стерпит все, а как к нормативному акту, то он наводит на грустные размышления. Как и любой агрегат, закон со временем устаревает. Но никто не предлагал пока делать колесо квадратным только потому, что на круглом ездили лет двадцать назад, а то и более. Американцы не торопятся отменять Первую поправку к Конституции США, которая запрещает принимать законы, ущемляющие свободу печати, в связи с изменившимся раскладом политических сил. Французы довольствуются точечным изменением закона о печати, который был принят еще в 19 веке и о котором ехидничал еще Бомарше. А этот проект крутится вокруг увеличения срока действия лицензий на вещание и укрепления полномочий профильного министерства». В. Энтин («Газета», 19.05.04 г.)
Одно из главных отличий нового законопроекта в области прав журналистов состоит в том, что конфиденциальность источника информации исчезает. Теперь заставить журналиста назвать источник будет легче. Все эти, возникшие непонятным образом изменения, ущемляют не права журналистов, а право на получение информации то есть, читателя, зрителя, слушателя. «Как будто не журналистов нужно оградить от информации, а все население» – резюмирует А. Венедиктов, член Индустриального комитета.
«Я вошел в комитет после захвата заложников на Дубровке когда понял, что сообществу нужно консолидироваться и не отдавать на откуп чиновникам выработку правил саморегуляции. Я действительно против нового закона, но в его политической части. Сфера обслуживания населения – развлечением либо информацией – не требует нового закона, все и так хорошо регулируется! Вторая часть связана с бизнесом СМИ, и здесь, я считаю, требуется новое законодательство. Но я буду драться! Думаю, сам факт внесения нового проекта позволит поговорить обществу о цензуре и об этических нормах журналистики в 21 веке, о том, какие СМИ нужны и для чего. Нам говорят, что наступила новая эпоха борьбы с терроризмом. А я напомню, что ни в одной стране мира, подвергнувшейся террористическим атакам, ни в одной, где борются с терроризмом, ни в США, ни во Франции, ни в Испании, ни в Германии, в 2001 года не принято ни одного нового законодательного изменения о СМИ.
<…> Закон будет оценен внешним сообществом. Ведь одна из основных претензий к России, помимо Чечни, демократических институтов, судебной системы, – состояние свободы слова. Законопроект станет определяющим для отношения к нам наших партнеров – как в ЕС, так и в «восьмерке».
<…> НТВ, «ТВ-6» и «ТВС» закрывались при наличии очень хорошего закона. Это было очень подозрительным, но это были, так скажем, «случаи». Если же появится закон, который систематизирует эти «случаи», то это уже не будет только подозрением. Мы хотим быть в клубе с Зимбабве и Северной Кореей?» А. Венедиктов «Я буду драться» («Газета», 19.05.04 г.)
Нынешним летом представители Думы и некоторые члены Совета Федерации подняли вопрос о регулировании сетевого медиапространства, то есть о политической, корпоративной и коммерческой цензуре в интернете. 16-17 июня в Париже прошла специальная встреча ОБСЕ, посвященная актуальным проблемам «глобальной сети». Представители мирового сообщества обсуждали вопросы взаимосвязи пропаганды расизма, ксенофосии и антисемитизма с преступлениями на почве ненависти.
«Позицию России озвучил генерал ФСБ Виктор Остроухов, официально представленный как доктор юридических наук, профессор, академик РАЕН. Тема выступления на сессии о толерантности звучала не иначе как «пропаганда терроризма и ксенофобии в телекоммуникационных сетях общего пользования». В докладе генерал определил, что процветанию ксенофобии, терроризму и экстремизму содействуют сразу четыре группы сетевых ресурсов, в числе которых помимо сайтов экстремистских и террористических организаций попали ресурсы нетрадиционных религиозных учений, сект, некоторых политических партий и антиглобалистов.
<…> Что касается терроризма, то Виктор Остроухов высказался следующим образом: «Особо необходимо отметить, что посредством таких ресурсов, демонстрирующих сцены убийств и пыток военнослужащих и мирных жителей, проводится политика широкомасштабного, информационного террора». Правда, генерал не уточнил, различает ли он в данном случае журналистскую и террористическую деятельность.
В заключение профессор Остроухов предложил повысить международное взаимодействие в сфере контроля за содержанием Сети и привлекать к ответственности реальных владельцев наиболее одиозных интернет-ресурсов.
Алексей Коротаев, постоянный представитель Международной лиги прав человека в Женеве, так оценил доклад российской делегации: «Я не знаю, отражает ли это выступление официальную позицию Российской Федерации. Я искренне надеюсь, что нет». («Новая газета» № 45, 04 г.)
Попытку выстроить систему контроля за содержанием в интернете идеолог одного из крупнейших в России интернет-холдингов Иван Засурский объясняет реальными проблемами в Сети. Действительно, в ней есть и порносайты и программы с компроматом, словом, существует «беспредел», но бороться с ним глобально – бесперспективно. С этим проще разбираться локально. Кроме того И. Засурский видит в попытке цензуры Интернета «лукавое» желание проконтролировать свободный поток информации, которую сегодня поставляет в Сеть одна из самых либеральных в России компаний «Рамблер». Если глобальный рынок, как получатель информации о России, заметит какое-то давление на компанию, это сразу нивилирует ее как источник информации. К сожалению, «в России все, что имеет политическую окраску, сразу оказывается в опасной зоне, потому что тут же начинается регулирование, лицензирование.» Если закон будет сформулирован и, не дай Бог, начнет действовать «значит просто произойдет отток медийных активов в интернете в другие страны».
«Они просто реально исчезнут из-под юрисдикции России. А те, которые останутся, – мы, например, – не можем уйти, у нас здесь телевизионный канал – мы потеряем в конкуренции. Это нас убьет. Мы перестанем быть собой, играть какую-то серьезную роль. Это страшно очень для наших инвесторов, для владельцев компании, но это еще страшнее для тех, кто принимает закон. Потому что их цель не будет достигнута. Мы же находимся в глобальной ситуации. Мы имеем реальность свободных информационных потоков, которые невозможно никак придавить или остановить.