Подводя итоги 2003 г., газета «Совершенно секретно» посвятила состоянию российской прессы подборку, которую назвала «Усмирение СМИ». Предваряя данную рубрику, Г. Сидорова пишет:
«Журналисты – тоже часть общества, в котором живут, того государства, где если уж власть, то обязательно предержащая; если политика, то до последнего патрона, если рынок – то непременно базар; если закон – то закон джунглей. И пресса – товар, вариант бизнеса по-русски.
Но может ли пресса быть просто бизнесом? Расследовательская журналистика – лишь оружием в предвыборных баталиях?
…Пресса и власть. Вечные оппоненты. Дым очередного сражения рассеялся. И никогда не знаешь, что это было: Бородино или Ватерлоо?» (Г. Сидорова «Усмирение СМИ», «Совершенно секретно», № 8, 2003 г.)
В этом же номере газеты Алексей Симонов, председатель Фонда защиты гласности, подводит итоги состояния прессы на 2003 г.:
«Свободы слова у нас и не было. Свобода слова – это социальный договор между обществом, властью и прессой. И этот договор в нашей стране не был заключен. У нас нет закона о телерадиовещании, нет закона о доступе к информации, нет закона о защите персональных данных. До сих пор не существует внятного правового треугольника, который бы определял отношение внутри отрасли, в которой сталкиваются интересы владельца, топ-менеджера и отдельных журналистов.
Поэтому-то в стране до сих пор существовала практика, называемая гласностью. Дл нее придумали кучу разных определений. Самое удачное, на мой взгляд: гласность – это возможность выкрикнуть из толпы, что король голый. А свобода слова – это возможность сказать королю, что он гол до того, как он появится на площади перед народом.
Мы долго надеялись, что гласность постепенно эволюционирует в свободу слова. Сегодня эта надежда уничтожена. Но начался процесс уничтожения не вчера. Поначалу гласность истрепали сами средства массовой информации. Потом отчасти и продали. Пресса была эгоистична и расплатилась за свой эгоизм. Ей вскоре показали, что СМИ сначала можно ангажировать, потом надавить на них и, наконец, попросту «построить».
Еще при позднем Ельцине все государственные телерадиокомпании были объединены в единый холдинг, дабы обеспечить управляемость информационных потоков хотя бы на уровне крупнейших телекомпаний в каждом регионе. Потом уже Путин подписал доктрину информационной безопасности, суть которой заключается в защите государства от любопытства собственных граждан. Несмотря на то, что на нее не так часто ссылаются, она лежит в основе идущих сегодня в прессе процессов.
То, что происходит в последние три года, – логичная, профессионально выстроенная политика. Ее задача – восстановить систему сигнальной управляемости прессы. Это когда пресса понимает, что если уничтожают ТВС, то это не только расправа с ТВС, а сигнал всем остальным. И реагирует на этот сигнал должным образом.
Поэтому сейчас в повестке дня вопрос свободы слова не значится вообще. Сохранить бы гласность – ту самую возможность выкрикнуть из толпы, что король голый. А то, глядишь, толпа сама скоро начнет затыкать рот «крикунам». Только задумайтесь: за возвращение цензуры выступают более 50 процентов населения и более 70 поддерживают охоту на олигархов. Прошлое возвращается…»
Председатель дискуссионного политического клуба интеллигенции «Московская трибуна» Владимир Илюшенко дал тревожный прогноз состояния общества на 2004 год. Относительно прессы он заметил:
«…Проведена колоссальная зачистка информационного поля. Закрыты или поставлены на грань выживании многие печатные органы. Ликвидирован единственный частный телевизионный канал федерального значения, позволявший себе умеренную, и притом вполне обоснованную, критику власти. Принятые недавно поправки к законам о СМИ и о выборах, заявление главы Совета Федерации о необходимости «создать государственный орган для регулирования информационного потока» с тем, чтобы отфильтровывать негативную информацию (не подумайте чего плохого: речь не о цензуре, а только лишь о «регулировании»!), – все это говорит о дальнейшем наступлении на права и свободы граждан. Мало того, физически уничтожены наиболее авторитетные лидеры демократических сил – Галина Старовойтова, Сергей Юшенков и (очевидно) Юрий Щекочихин. Устраняют самых лучших, самых смелых, самых ярких. Можно констатировать, что пространство демократии в России сжимается, как шагреневая кожа».(«Новая газета» № 41, 2003 г.)
Как оказалось, эти прогнозы двухгодичной давности стали не только пророческими, но приобрели еще большую жесткость и остроту.
Телевидение – как оружие массового поражения
«Все меньше пищи для ума, все больше для глаз» – таков главный смысл претензий к самому мощному по силе воздействия коммуникативному органу. Грядущее подведение телесезона на «ТЭФФИ-2004» станет очевидным свидетельством, что «информационно-аналитическая составляющая нынешнего телевидения стремительно вытесняется развлекательно-познавательной. В целом можно констатировать, что к десятой годовщине церемонии российское телевидение подготовилось как никогда. Жаль только, что десять лет спустя смотреть практически нечего». (С. Варшавчик «НГ», 6.07.04 г.)
Странная сложилась на ТВ ситуация: на общероссийских каналах совсем нет самой России, ее простого маленького человека, за счет терпения и выносливости которого держится вся эта необустроенная, богатейшая и вечно нищая страна. Редко увидишь его проблемы в кадре, узнаешь о прожитой нелегкой жизни, о том, как умеет он петь и трудиться и о том, как не умеет потребовать у государства, чтобы оно о нем заботилось. Сам по себе он, кормилец земли российской, не интересен столичным масс-медиа, он нужен им для употребления бразильских сериалов, «Окон», «Большой стирки» и т.д. и т.п. Всё остальное эфирное время столичная элита обращает на себя. Церемонии ТЭФФИ, включая последнюю, убеждают, что не скоро российский обыватель станет «предметом интереса» столичного медиа-бомонда. Закончится вечер, разойдутся гости, и снова на экране появится тусовка «токшоувных джентльменов и леди» с рассказами о своих уик-эндах, разводах, зарубежных турне, кулинарных и текстильных пристрастиях. И снова зазвучат в эфире вопросы о стоимости отелей, в которых любят останавливаться «новые герои», какого меха шубки предпочтительней, какой фирмы обувь любимей. Ксюша Собчак отметит свой очередной день рождения в кругу «Высшего света» (видел бы это ее папа – демократ первой волны), ночной эфир представит «Стиль от Ренаты Литвиновой» (примеряя экстравагантную шляпку, кинозвезда прямо из Парижа томно сообщит зрителям, как давно она здесь не была), Н. Болтянская в «Ночных музах» будет активно допрашивать своих собеседников об интимно-эротических подробностях их жизни, приводя часто в недоумение некоторых гостей студии (ну не изменяла Рождественская своему мужу и не вкладывает Казарновская сексуальную энергию в свой голос, а ведущей, как раз, хотелось обратного) – всевозможные разговоры ни о чем со «столичным бомондом». «История в лицах» расскажет о пикантных подробностях из жизни известных людей и т.д. и т.п. Сами названия передач чего стоят! Ну да Бог с «ними», с «их» любовью к черным бриллиантам, к Ницце, к японской кухне, к тонким винам. Им повезло, они могут хотеть и иметь. Но почему все это в таком количестве представлено на общенациональных каналах?
«Будто у телевизоров не многомиллионный обыватель России, в подавляющем большинстве неблагополучный, а «дачник» из избранного состоятельного круга. Кружка. Клана», – горько отметит Ст. Рассадин («Новая газета», 27-29.01.03 г.) «исчезновение необходимости стыдиться» как общественную трагедию. «У них своя жизнь – у страны своя».
И не только простого русского человека нет на экране, нет и тюркского, нет кавказского (разве что в милицейских вестях), нет крепкого сибирского мужика, нет эвенка, чукчи и многих-многих других этносов, мало интересующих столичные масс-медиа, если там кого-то не убили, не арестовали и не взорвали.
Что есть современное российское телевидение – политическая машина или средство массового развлечения, пресловутый рейтинг или социально-ответственный координатор общественного многоголосья? При всем многообразии оружия ТВ, связанного с транслящией образов поведения, норм, ценностных систем, определяющих экономическую, социальную, психологическую и другие важнейшие сферы деятельности общества, попытаемся рассмотреть отечественного электронного «монстра» – как оружие массового поражения, так как свою «убойную силу» оно достаточно убедительно продемонстрировало в последнее десятилетие. О «ценностях и приоритетах» ТВ написано уже достаточно, чтобы, наконец, можно было сформулировать реальную роль телевидения в разрушении общественного сознания, в навязывании придуманного мира, демонстрируемого с экрана.
«…само российское общество, по версии наших СМИ, делится сегодня всего на три группы: бандиты, те, кто связан с ними, и остальные» – трудно оспорить этот вывод культуролога Д. Дондурея, посвятившего одну из своих статей об отечественном ТВ сравнительному анализу его телепродукта с кинопродукцией голливудской. Результат оказался не в пользу россиян. Если Голливуд стоит на защите семьи, приватной жизни, собственного мира и индивидуальной неповторимости как таковой, то на российском телевидении в программах «Моя семья», «Большая стирка», «Окна», «Принцип домино» и многих аналогичных «телестриптизах» идет постоянное уничижение, разрушение и девольвирование всех этих фундаментальных человеческих ценностей. Американская идеология мифологизирует индивидуальный успех личности, создавая в каждом уверенность в возможности добиться значимых жизненных результатов. Наши сериалы и ток-шоу, тем более, криминальные новости, разрушают всякие представления о труде, творчестве, личном успехе. В тысячах американских фильмах и сериалах прямо или косвенно пропагандируются такие важные гиперидеи, как уважение к частной собственности, к труду, инициативе, творчеству, знаниям. Российское телевидение тиражирует абсолютно противоположные приоритеты и взгляды: тотальное неуважение к частной собственности, к чужому добру, успеху, мнению. Перечень принципиальных несовпадений в идеологии американских и российских масс-медиа можно значительно расширить, добавим только к отмеченному Д.Дондуреем специфику российских сериалов по так называемой «чеченской» тематике (теперь к ней добавилась «антитеррористическая»). Фильмы «Война», «Спецназ», «Родина ждет», «Блокпост», «Антикиллер-2» и другие телешедевры рисуют образ «другого», пусть и противника, специфическими российскими красками, тем более что в образе врага, как правило, выступают представители российских этносов. Если у американцев будет плохой черный бандит, то на другой стороне обязательно появится хороший черный полицейский. В фильмах об американских спецслужбах в паре обычно работают негр и белый и т.д. и т.п. (далее мы подробней остановимся на этническом факторе в отечественном кино.) Объяснить подобный подход к отечественных «производителей ценностей» возможно отсутствием стратегии моделирования будущего, отсутствием пропаганды гордости за свою страну. Главное для нашей темы, то, что отмечает Д. Дондурей – отсутствие политкорректности.