«Как бы мы, да и сами американцы над нею (политкорректностью) ни издевались, это социально-психологическое самоограничение – сегодня важнейший моральный инструмент накопления цивилизованности, обучения тому, что люди должны быть терпимы к представителям другой расы, другому полу, другой секс-ориентации, другим религиозным убеждениям. Вообще ко всему «другому». Это один из важных элементов эффективного процесса модернизации.
Только в этом случае можно по американским программам на трансевропейские деньги организовать любое производство в Китае или Венгрии, Ирландии или Чечне. Многие психологические заборы, нормы и табу, разграничивающие разные этнокультурные и социальные общности, взламываются именно политкорректностью, поэтому телевидение должно было бы терпеливо и исподволь обучать своих зрителей тому, что не могут 44% москвичей считать азербайджанцев опасными для себя людьми, а 40/% – чеченцев. Из-за подобной нетерпимости у нас увеличиваются экономические издержки, риски, следовательно, в 2002 году, к примеру, было чуть более двух миллиардов прямых иностранных инвестиций, а вот в Китае – 96». (Д. Дондурей: «Фабрика страха» // ж-л «Отечественные записки», № 4, 2003 г.)
Все эти издержки отечественного телепроизводства киновед объясняет молодостью российской демократии, тем, что Россия, вообщем-то, еще недолго живет в условиях свободы, а переход из несвободы к ценностям глобального общества не прост.
«Очевидно, что модернизация общественной системы – очень сложный, длительный и многомерный процесс. Без соответствующей гигантской работы телевидения – осуществить ее практически невозможно. А у нас отсутствует даже институт телекритики. При этом все понимают, что ни одна область интеллектуальной деятельности не может сегодня сравниться по своему значению со СМИ. Согласитесь, странно, что именно этот самый мощный в наше время социальный институт выведен из сферы профессионального анализа.
Телевидение, безусловно, больше, чем серьезный бизнес или большая политика. Сильнее терроризма в качестве оружия. Телевидение – это сама жизнь, в которой процессы кардинального и быстрого обновления существенны как никогда прежде». (Д. Дондурей: «Фабрика страха» // «Отечественные записки», № 4, 2003 г.)
По поводу отсутствия института телекритики позволим не согласиться. Наверное, справедливей будет считать, что все то количество критических материалов по телевизионной тематике не оформлено в некую профессиональную систематизированную структуру, но за последние годы о ТВ написано и сказано так много и так глубоко, что есть конкретная реальная основа для оформления стратегии общенационального телевидения. Парадокс в том, что сами телевизионщики все изреченное не хотят или не умеют услышать или принять к сведению. Подтверждение этому – начало очередного сезона на ТВ. В качестве иллюстрации мы приводим публикации в федеральной прессе, наиболее полно характеризующие динамику (точнее, ее отсутствие) изменения вещательной политики ведущих телевизионных каналов.
Сориентированность нового сезона на ТВ, начавшегося осенью 2003 года, на развлекательные программы, отмечали многие СМИ. «Московский комсомолец» (14.08.2003 г.) иронично сообщал о появлении на экране передачи «Пушечное ядро» («В гонке для молодых и богатых бездельников будут участвовать 30 экипажей: маршрут Москва – Полтава – Симферополь – Ялта – Стамбул. 200 десантников взорвут цистерну с керосином …) («...Федор Бондарчук, вместе с различными звездами на пленере предастся ловле рыбы, поеданию шашлыков и разговорам по душам…»). В течение целого цикла зрителям канала РТР предстоит наблюдать, как резвятся у глади озера двадцать незамужних девушек в поисках счастья, «ведь у каждой из них есть шанс завоевать сердце холостяка Игоря Николаева», – так анонсирует новую передачу «Замок» журнал «7 дней». Еще своих зрителей канал РТР «порадовал» передачей «Крутой маршрут», очередной вариацией на тему «Фактора страха». По поводу названия этого шоу зритель Вадим Зеленков написал в «Известиях» (16.12.03 г.): «Какой же эмоциональной глухотой надо обладать (или каким невежественным быть), чтобы откровенную развлекаловку выпустить под тем же заголовком, под которым вышла знаменитая книга Евгении Гинзбург, ставшая одним из первых свидетельств трагедии заключенных сталинских лагерей! «Уважение к минувшему – вот черта, отличающаяся образованность от дикости». Авторам нынешнего «Крутого маршрута» напомню, что эти слова сказаны А.С. Пушкиным. Такого автора они, надеюсь, знают. Неужели нас ожидает появление женской поп-группы «Бабий Яр» и дома отдыха на уик-энд для холостяков «Один день Ивана Денисовича»? Циников хватает. Невежд тоже. Увы, не удивлюсь».
На канале ТНТ участники передачи «Голод», российские юноши и девушки, будут просить на улице немецкого города себе на пропитание – таковы конкурсные условия: победить значит выстоять в борьбе за кусок хлеба. На этом же канале по второму заходу начала свои «творческие» хлопоты «строительно-развлекательная» программа «Дом», в которой до конца не смог продержаться даже ее первый ведущий, «золотой граммофон России» Н. Басков. Теперь сменившая его Ксюша Собчак как опытный сексо-психолог формирует из состава бывшей «строительной бригады» партнерские дуэты, для проведения очередной внебрачной ночи с последующим обсуждением ее перед гражданами родного Отечества. Не отрицая самой потребности зрителя в развлечении, все же думается, что такие программы должны быть уравновешены телепродукцией, которая работает прежде всего с эмоциями и с интеллектом зрителей. Развлекать не оболванивая!
«Не нравится – не смотри, жми другую кнопку. А понимаете, что случилось: некуда больше жать», – к такому выводу пришла Галина Мурсалиева. «Повсюду вой людей, убедивших себя в том, что «с волками живем уже». Каменный век телевидения, внутривидовой отбор: «Если мы сначала не ударим, голоса нашего никто не услышит. Сначала ударь (ударь, ударь, ударь!), потом получишь рейтинг. Без него погибнешь от холода, голода, диких зверей. По-волчьи вой!». Свою статью «Общество злых детей» («Новая газета», № 71, 2003 г.) она посвятила состоявшейся на Первом канале ТВ премьере передачи «Розыгрыш», герои которой Н. Русланова, В. Шендерович и Ю. Началова помещены в ситуацию, известную всем, кроме их самих. По замыслу авторов зритель должен «обхохотаться» над мечущейся в неподдельном отчаянии Ниной Руслановой, униженным В. Шендеровичем, облитой чем-то сверху Юлией Началовой. Первая в списке разыгранных «жертв» Нина Русланова, выйдя из магазина, обнаруживает свой новенький автомобиль, раздавленный танком. «Ставшее пресловутым словом «шок» здесь просто нечем заменить. Актриса испытывает настоящий шок, и мы это видим, мы слышим, как она это свое горе оплакивает, прокрикивает. Видим ее и в другой, уже новой стадии, когда больше не кричится, и она молча курит. Подъезжает наконец машина ГАИ, начинается разговор инспектора с танкистом. Все герои – члены съемочной группы. Ситуация по-настоящему живет, ее проживает только Русланова. Танк в итоге отъезжает, и только после того, как она ощутила уже все сполна: вот они – раздавленные, раскоряченные детали любимицы. Вот она, ее боль, посмотри, зритель, просмакуй всю эту гамму чувств, – вот только тогда ей объяснят подмену, показывают спрятанную невдалеке целехонькую машину. И она бежит, смеется, и это все что угодно, но только не смех человека, которого только что остроумно и безобидно разыграли.
Шут-точки. Кажется, вот сейчас над ухом довольного в прошлом «нотного» телеведущего Валдиса Пельша проблестит стрела и странно, что он не одет в шкуру»
Розыгрыш В. Шендеровича зрители в зале признали лучшим. Писателя-сатирика заманили в подмосковный город Королев на творческий вечер. Уже стоя на сцене он узнает, что половина и без того полупустого зала – глухонемые, поэтому его тексты будет сопровождать появившаяся рядом женщина-сурдопереводчик. Перебивая начало писательского монолога, серьезный мужчина в галстуке настоятельно требует объяснить, почему развелось так много шендеровичей и якубовичей. Вдобавок извинившись, что опаздывают к ужину, зал покидает солдатский взвод. Все заканчивается грубым требованием спонсора концерта – «нового русского» вернуть гонорар, т.к. дядечка-антисемит – глава местной администрации, и, игнорируя его вопрос о евреях, Шендерович поставил под угрозу бизнес «спонсора». Вдруг в возвращенном Шендеровичем конверте оказываются фальшивые доллары, которые якобы успел подменить сам сатирик. Естественно в этом месте по драматургии сюжета появляются грозные слуги закона… Как больно видеть лицо любимого сатирика, когда вместе со всем залом смотрит он на собственное унижение, сидя уже в студии Первого канала. «Камера выхватывает его реакцию: вот он смеется, как бы да, ребята, хорошо я попал, мастера вы талантливые; но вот слегка забывшись, просто не в силах следить за собственной мимикой, лицо закрыл руками, виден один только глаз, и ловит его камера, ловит все: смятение, стыд за себя, муки какие-то, просто невыносимые»