3. Обсуждение проблем регионов в политической, экономической и духовной сферах способствовало бы включение национальных окраин в правовое пространство России, ибо существующие автократические, местные режимы начисто подавляют элементарную возможность критики и анализа дел на местах. Практика российского государственного устройства всегда определяла Москву как своего рода законодательный центр в жизни периферийных областей, и от отношения Москвы к проблемам регионов, безусловно, зависит качество всей российской политической системы.
4. Еще одна важная особенность цикла: персонификация национальных культур. Этносы имеют яркие имена, вписавшие свою страницу в общероссийское культурное пространство. Выводя на экран эту информацию, можно надеяться, что осуществится непреложный закон человеческого сосуществования: от знания к пониманию, от понимания – к терпимости.
Этим циклом мы хотели затеять разговор о России, принципиально новый разговор, с участием самой России, а не столичных экспертов, которые, как правило, «радеют» за отечество в студиях, сами с собой и разговаривая. Как мы, собственно, собирались это сделать? Наши коллеги из центральных СМИ показывают эту страну как миклухо-маклаи, приехавшие к аборигенам в поисках экзотики. А говорить о той многоликости России должны сами эти «многие лики». Мы хотели дать лучшим из этих ликов высказаться об Одной стране и о том же самом Едином государстве. Разве не интересен, например, был бы диалог редактора эвенкийской газеты с московским чиновником, отвечающим за северный завоз? Или разговор представителя генпрокуратуры в Южном федеральном округе с отвечающим за свободную экономическую зону одного из субъектов округа? При этом в дискуссии могут участвовать журналисты: те, кто из центра критикует местных и те, кто защищает их на местах – каждый в своих сюжетах. Или, например, историк и директор Суздальского музея приезжают в любую национальную республику к своему коллеге в гости. Суть идеи – рассказать о том, что объединяет чудеснейший русский Суздаль с уникальной финно-угорской мордвой, например. Или молодой калужский историк едет на родину Шамиля, того самого, который провел свой почетный плен в русском городе Калуге. Иными словами, в живых мыслящих персонажах возродить забытую или полузабытую традицию чего-то хорошего, общего.
Все это одинаково можно отнести ко всему евразийскому пространству, коммуникативные проблемы, которые сегодня стоят так остро. И здесь мне хочется отметить все ту же политическую составляющую, ибо что такое культура и СМИ как ее составная часть? Это идеологическое подкрепление государственной стратегии, как бы ни морщились по этому поводу некоторые интеллектуалы. Так вот Каспий сегодня – плацдарм для американского контроля над всем постсоветским пространством, включая и саму Российскую Федерацию. Поэтому вопрос о распространении в этом регионе русской культуры, русского языка – вопрос для России стратегический.
Во время телефорума в неформальных беседах с коллегами из Киргизии, Казахстана, Украины (кстати, они сетовали, что им не удалось высказаться на круглых столах) мы пришли к одной мысли, которую хорошо сформулировал Тимур Камашев, продюсер ЗАО «Хабар» (Казахстан): «Российские СМИ не умеют делать пиар своего народа». Вопрос этот политический, потому что, прежде всего, надо сломать стереотипы представлений о русском народе, сформировавшиеся на постсоветском пространстве. Недостаточно говорить о необходимости присутствия русского языка, его величия. Нужно сделать так, чтобы он был востребован на всем евразийском пространстве. И в этом смысле проблема одинакова для всех бывших республик. Все журналисты единодушны в том, что не кричать надо о национальном духе, о том, что нас притесняют, вытесняют национальную культуру, а сделать обоюдо уважительные шаги на встречу друг другу. Пока этого не происходит. Обозреватель «Интернет-издания» из Украины Анна Шерман отметила, что официальные планы и интересы евразийского информационного пространства оторваны от реальных механизмов их распространения, так как информационное пространство сегодня формируется самопроизвольно, исходя из рыночных законов и политических интересов владельцев телеканалов. На этом следует остановиться чуть поподробней.
Нельзя не согласиться с тем, что федеральное телевидение сегодня представляет абсолютно самостоятельную, управляемую по собственным законам мощную медиа-структуру. Заострив эту проблему в духе Жириновского, сформулируем по этому поводу четыре тезиса, которые, может быть, четче обозначат сложившуюся ситуацию:
1. ТВ – антиконституционно! Потому что оно нарушает мое право налогоплательщика и гражданина смотреть то, что мне интересно. Рейтинг, который использует медиа-бизнес для оправдания своей политики, навязывает мне то, что полезно его кошельку.
2. ТВ – антигосударственно. Оно не только не участвует в национальном проекте по формированию нации-государства, т.е. единой России, но и разрушает ее. Оно не обеспечивает информационную поддержку государственных инициатив по укреплению российских позиций за рубежом.
3. ТВ стратегически небезопасно. Потому что свобода электронной прессы, свобода распространения ею информации – это угроза национальной безопасности.
4. ТВ – бизнес, а значит, формула деньги – товар – деньги всегда будет единственным движущим механизмом его существования и развития. Поэтому рассчитывать в ближайшее время на то, что ТВ заинтересуют истинные проблемы общества, наивно и бесполезно.
Пока в России не появится общественное телевидение, слепая столица никогда не услышит глухие регионы, власть не услышит общество, а общество не поймет инициативы власти, мы (различные общественные группы) так и будем вариться каждый в своем соку, словом, не решится еще множество других проблем, которые сегодня так волнуют молодую российскую демократию, ее элиту и каждого маленького человека российских просторов.
Летом 2003 года в Москве прошел очередной съезд правозащитного кино «Сталкер», фестиваль, носящий имя героя братьев Стругацких. Программу первого «Сталкера», появившегося в 1995 году, в середине «демократического десятилетия», составляли главным образом ленты о репрессиях и сталинских лагерях – на то время тема не новая, но неисчерпанная. Такие фильмы по сей день не редкость. Так, из 82 игровых, документальных и анимационных картин нынешнего смотра около десяти – о тоталитаризме. Среди них: «Георгий Жженов. Русский крест» Сергея Мирошниченко, «Актриса» Таисии Курской, «Родом из кино» Игоря Романовского и Константина Осояна, «Дзига и его братья» Евгения Цымбала, «Процесс» Александра Зельдовича. Как всегда, объект внимания – беженцы, люди, прошедшие войну, заключенные, неизлечимо больные, дети, женщины… Но даже при всей лояльности представленных на нем кинолент, их никогда не увидит российский телезритель, так что в очередной раз проведена акция для внутреннего употребления. У фестиваля есть и еще одна очень серьезная проблема, которую озвучил Евгений Леонов: выхолащивание изначально задуманной идеи фестиваля как форума правозащитного кино, что предполагало соответствующую тематику.
«Однако, как часто случается с мероприятиями, подразумевающими во главе угла какую-либо идею, таковая имеет обыкновение делиться своей противоположностью. Так, декларируемая «защита прав» – совокупности этнических, юридических и конституционных ценностей, становится скорее вменением в обязанность. Ибо подавляющее большинство документальных фильмов на болезненные и нужные темы – репортажи того или иного качества о том, как очередной простой хороший человек с честью преодолел очередную бедственную унизительную ситуацию. Цель и средство – честный герой и конкретный поступок, вывод – помоги себе сам. А если справляешься, зачем тормошишь власти? Одни из подобных смысловых перевертышей – призеры «Сталкера»: «Похвистневские беженки» Игоря Потемкина – короткометражный фильм о балерине из Таджикистана, обучающей детишек приволжской деревни, и «Баба Вера» (реж. Александра Альбова и Любовь Апраксина), в оные атеистические времена укрывавшая на чердаке православного батюшку. Подобный пафос часто встречается и в игровых лентах, например в «Бабусе» Лидии Бобровой, когда реальная социальная драма адресуется не власти, а людям, которым автор советует быть участливее и таким образом брать на себя функции государства.
Разумеется, это не выставка кинематографических достижений. Имея в учредителях западные фонды, в том числе канадское «Гражданское общество», Детский фонд Юниско и Управление верховного комиссара ООН, «Сталкер» занимает не столько культурную, сколько социально-политическую нишу и лоббирует популярные темы. Но делает это так аккуратно, что большинство фильмов, попадающих в программу, не воспринимаются как мощное идеологическое оружие. горькая пилюля для эмоционально отзывчивого зрителя и очередной акт конформизма – для государства.
Остается добавить, что главный приз за лучшую игровую картину получил «Последний поезд» Алексея Германа-младшего». (Е. Леонов: «Чужие среди своих» // «НГ», 19.12.03 г.)
Серьезный пласт в исследуемой нами проблематике занимает кино, точнее та его часть, которая всерьез озаботилась воспитанием патриота России, что само по себе – миссия благородная. Однако общественное мнение на этот счет сходится в одном: патриотизм, который проповедуется сейчас с кино– и телеэкранов все чаще хочется назвать квасным. То есть подбродившем, неискренним. Публикация Вадима Ампелонского на эту тему озаглавлена «Про них, про нас и про спецназ» (так и напрашивается продолжение «и про Кавказ»), поскольку чаще всего в образе врага доблестного спецназа оказываются люди с кавказским акцентом и четками в руках.