Первого июня 2004 года – ровно через пять дней после послания – в Думу пришли поправки к Налоговому кодексу, которые якобы значительно расширили сферы выделения гранта. Но при этом жизнь организаций-доноров обещает стать еще более сложной. Сами правозащитники утверждают, что готовятся только к новым потерям. В Думе уже принят в первом чтении закон, который может перекрыть независимым фондам доступ к единственному источнику средств для существования – иностранным грантам. Готовящийся ко второму чтению ряд правительственных поправок в Налоговый кодекс, на первый взгляд достаточно либеральный. Выделяемые российскими и зарубежными филантропами на защиту прав и свобод граждан, более не будут облагаться подоходным налогом. Зато государство намерено взять под жесткий контроль самих грантодателей: российские некоммерческие организации смогут помогать правозащитникам, только если будут включены в перечень, утверждаемый правительством. Международным фондам придется получать разрушение Комиссии по вопросам международной гуманитарной и технической помощи – опять же при правительстве. «Такое подчинение грантодателей приведет к тому, что они просто уйдут. И опасности в этом законопроекте больше, чем пользы в указе», – считает С. Ганнушкина, член Комиссии по правам человека при президенте.
Исследуя президентские нововведения по поддержке гражданского общества государством В. Денисова отмечает, что «если поправки к Налоговому кодексу примут, то строиться по списку придется не только иностранным, но и российским грантодателям».
«Сейчас в Налоговом кодексе РФ грантами признаются денежные средства или имущество, которые физические лица или НКО предоставляют «на осуществление программ в области образования, искусства, культуры, охраны окружающей среды и на проведение конкретных научных исследований». Практически любая некоммерческая организация или простой россиянин может выделить грант, удовлетворяющий условиям Налогового кодекса. Международным благотворителям сложнее: с 2000 года они должны регистрироваться при правительстве, чтобы попасть в список уполномоченных грантодателей. При этом, даже пройдя регистрацию (а дело это весьма муторное), потенциальным грантодателям работать все равно нельзя: «белый список», в котором сегодня всего 88 организаций, не пересматривался правительством уже два года.
Если же поправки к Налоговому кодексу примут, то строиться по списку придется не только иностранным, но и российским грантодателям. Не построишься – твои деньги не будут рассматриваться налоговиками как гранты; соответственно, с них будут брать налог на прибыль – 24 процента.
Еще хуже придется зарубежным благотворителям. Кроме регистрации в списках Белого дома, им предстоит отдельная «легализация» при правительственной комиссии по вопросам международной гуманитарной и технической помощи (которая, к слову сказать, с конца февраля по начало августа вообще не действовала: реорганизация Кабинета министров, не до того). На практике это означает, что зарубежным грантодателям предстоит процедура подтверждения налогового статуса каждого гранта – независимо от его размера и содержания. Куча проверок и согласований для того, чтобы выдать, например, тысячу долларов больнице на операцию ребенка из малообеспеченной семьи…
И по просьбам трудящихся: новые поправки к Налоговому кодексу запрещают раздачу грантов иностранным гражданам. Г-н Сорос, вход закрыт» (В. Денисова, «Московские новости», № 37, 2004 г.)
«Без права на вход в Кремль», «Кто к нам с грантом придет», «Правозащитная вертикаль», «Сезон охоты на «капитана Гранта», «Гранты – это не золотой дождь» – таковы заголовки публикаций относительно президентского указа о господдержке правозащитного движения. Одна из главных разработчиков документа, глава президентской комиссии по правам человека Элла Памфилова, подчеркивая политическую важность указа, расценивает его как сигнал президента чиновникам федеральных структур обратить на правозащитные организации особое внимание. До сих пор в России правозащитная деятельность финансировалась такими известными международными благотворительными фондами, как Фонд «За гражданское общество», который в рамках «Программы малых грантов для российских правозащитных организаций», поддерживаемой фондом «Национальный вклад в демократию» (США) намерен в этом году распределить 45000 долларов США. Евросоюз на проект по борьбе с расизмом и ксенофобией в 2004-2005 годах планирует потратить 1,5 млн. евро. До 50 тыс. евро из того же источника ежегодно получают на разного рода проекты около 20 организаций. Фонд Маркартуров в прошлом году выделил шесть грантов с общей суммой в 1,5 миллиона долларов США на развитие и укрепление сети региональных правозащитных организаций в 13 городах России. Швейцарская программа содействия укреплению гражданского общества и поощрению прав человека в Российской Федерации (финансируется правительством Швейцарии) намерена в этом году внести свой вклад в консолидацию гражданского общества в России в объеме 350000 швейцарских франков. Трудно представить в будущем деятельность перечисленных фондов в новых налоговых и административных условиях, которые грядут для правозащитников. И уж совсем предсказуема судьба Фонда гражданских свобод, созданного Борисом Березовским в 2000 году, в планах которого до 2005 года потратить в России 25 миллионов долларов, и Общественной организации «Открытая Россия», созданной при непосредственном участии НК ЮКОС и потратившей в прошлом году на общественные нужды более 9 млн. долларов.
Депутат «Единой России» Наталья Бурыкина, докладчица на первом чтении законопроекта о внесении изменений в Налоговый кодекс, в беседе с корреспондентом «Известий» Михаилом Виноградовым отметила небрежность исполнителей при подготовке законопроекта до внесения в Госдуму. Речь идет скорее о техническом ляпе, а не некой глубокой политической подоплеке. «Ведь так можно экономически задушить любые общественные организации, существующие на гранты. Это, я считаю,неправильно – опять надо будет на кухнях диссидентствовать».
Тем не менее складывающаяся в правозащитной системе ситуация расценивается многими как новый этап борьбы государства с гражданами. По заключению Национального антикоррупционного комитета (НАК), две из подготовленных правительством поправок в Налоговый кодекс «фактически ограничивают права на деятельность общественных, некоммерческих организаций и граждан» и «могут явиться дополнительным фактом, дискредитирующим Россию как страну с отсутствием условий развития гражданского общества».
«КАВКАЗ ПОДО МНОЮ! ОДИН В ВЫШИНЕ!..»
Кровавая трагедия в Беслане обозначила Северный Кавказ как главную проблему российского федерализма, ставшего своего рода стимулом законодательных инициатив президента, направленных на изменение системы выборов. Комментируя в интервью «Комсомольской правде» взаимосвязь ситуации на Северном Кавказе с предложенными мерами заместитель председателя Совета Федерации Федерального собрания РФ А. Торшин отметил, что если бы требования террористов о немедленной явке к ним руководителей Северной Осетии (Алании) и Республики Ингушетии были выполнены, то развитие ситуации в Северокавказском регионе было бы самое драматичное: вероятность убийства Дзасохова и Зязикова была слишком велика.
«В этом случае трагедия Беслана переросла бы в национально-политический коллапс с катастрофическими последствиями. Что я хочу сказать? В соответствии с чисто демократической процедурой через три месяца мы должны были бы провести досрочные выборы в двух северокавказских республиках. И я уже сейчас могу охарактеризовать людей, которые бы оказались у власти на волне этого горя. Пришли бы «национальные герои»; главным мотивом деятельности каждого из них стало бы национальное отмщение. Учитывая, что отношения между северокавказскими народами (ингушами и осетинами) и без того, мягко говоря, не безоблачные, мы получили бы угрозу такого конфликта, который из Центра не погасить. В эту воронку стало бы затягивать Чечню, Карачаево-Черкесию, Дагестан, Ставропольский край… И со временем в эту воронку могла бы сгинуть вся Россия. Поэтому не будет преувеличением сказать, что сейчас на Северном Кавказе решается не судьба региона или отдельных субъектов Федерации – там решается судьба всей страны». («Комсомольская правда» 21.10.04 г.)
Теракт взорвал тлеющую политическую, экономическую, социальную и идеологическую ситуацию на Северном Кавказе. Пожалуй, такого пристального внимания к нему, как в дни бесланской трагедии, не было на протяжении всего существования этого региона в составе Российской Федерации. Нужно было случиться этой страшной кровавой драме, чтобы, наконец, на правительственном уровне появился экстренный мобилизационный проект по сохранению Северного Кавказа в составе России. На первой же пресс-конференции глава Федеральной комиссии по Северному Кавказу Дмитрий Козак назвал ситуацию в регионе «вопиющей». Очевидно, что таковой она стала задолго до теракта в Бесланской школе. «Из 13 регионов ЮФО 10 являются высоко дотационными» – отметил полпред. «Уровень безработицы значительно превышает средние показатели по стране, доходы большинства населения самые низкие по России, при этом дифференциация доходов между различными группами населения очень высока. Регион захлестывает преступность в самых острых проявлениях от терроризма и бандитизма до коррупции и злоупотреблении в органах исполнительной власти и местного самоуправления.» («НГ» 30.09.04 г.)