«При этом местные жители рассказывают, что чеченцы давно уже стали фактическими хозяевами района. «По улицам их навороченные «десятки» и «Волги» с тонированными стеклами ездят как хотят, – рассказывает инспектор местных электросетей Анатолий Каплин, сын которого после стычки с чеченцами оказался на скамье подсудимых… Особенно распоясались братья Гелаевы. Кем они ему приходятся, трудно понять: пока он был жив, хвастались, что чуть ли не родные братья, а когда его убили, вдруг сразу стали дальними родственниками. Один из Гелаевых, Шудин, – исполняющий обязанности начальника следственного отдела в местной милиции, майор. У нас в милиции вообще много чеченцев, но этот самый высокопоставленный. Его покровительство Гелаевых и развратило. У одного из них на машине номер 666 – число зверя. Вы можете себе представить, чтобы я где-нибудь на Кавказе разъезжал с надписью «Аллах капут!» на борту?! Если чеченцы зашли в кафе или ресторан, все остальные предпочитают заткнуться. Ни один мент в нашем районе не имеет права проверить у чеченцев документы. Девушки в темное время суток на улицу стараются не выходить. Так и живем». (Д. Соколов-Митрич, «Газета», 6.10.04 г.)
После бесланской трагедии было бы естественным и разумным осторожней отнестись к педалированию образа «злого, опасного кавказца». Но нет. В поисках террористов в лице выходцев с Кавказа журналисты «усердствуют» не менее спецслужб. Если к некоторым тележурналистам и печатным СМИ можно отнестись в этом смысле снисходительно, ибо одни из них «не ведают, что творят», а другие просто выполняют спецзаказ, то появление подобных публикаций в такой газете как «Новые известия», ассоциирующейся с либеральными веяниями и к тому же финансируемая «лицами кавказской национальности», вызывает недоумение. Сентябрьская публикация о бдительном 33-летнем москвиче, который, обнаружив у себя в машине подозрительный пакет, немедленно обратился в милицию, казалось, могла бы стать иллюстрацией активной жизненной позиции, иначе говоря участия простого гражданина в противостояние международному терроризму, если бы не настораживающий заголовок «Кавказцы оставили в такси взрывчатку» («Новые известия», 23.09.04 г.). На основании чего автор публикации вместе с таксистом и с милицией приходит к такому выводу? Оказывается, злополучный пакет водитель заметил уже в конце рабочего дня, осматривая машину. Он тут же вспомнил, что днем подвозил двух выходцев с Кавказа, заметно занервничавших, когда машину остановил гаишник. Было ли что-то в руках кавказцев, когда они выходили, водитель не помнит, но убежден, что именно они оставили в машине пакет. «Милиционеры осторожно достали пакет из машины и осмотрели его содержимое. Под фруктами они обнаружили еще один черный пакет, в который была завернута коробка. В ней лежали 400-грамовая тротиловая шашка и детонатор с проводами». Какая забывчивость! То ли «незадачливые террористы» были дилетантами, то ли водитель, нашпигованный призывами к бдительности, отныне в каждом кавказце, к которым, кстати, вполне можно отнести и некоторых черноволосых молдаван, будет видеть потенциального взрывателя. К сожалению, не он один. «…по словам замначальника УФСБ по Москве и Московской области Николая Барышникова, в Московской области действует устойчивый канал легализации на территории региона лиц, прибывающих с Северного Кавказа…», – сообщает «Независимая газета» (11.10.04 г.) в публикации «В Подмосковье опасаются повторения Беслана». «Многие из них являются пособниками террористов», – заявил замначальника УФСБ Н. Барышников. Подобная активность органов продиктована требованиями губернатора области Б. Громова активно заняться вопросами антитеррористической деятельности» («НГ»). Судя по всему, уже окончательно сформулировано, что каждый житель Северного Кавказа потенциальный террорист по этническому признаку. Самое тревожное, что подобный образ граждан Юга России транслируют люди, облеченные властью. Лидер ЛДПР В. В. Жириновский, формулируя после Беслана конкретные предложения о том, как ответить на вызов террористов, одним из пунктов предупредил страну о бдительности: «не сдавать квартиры, не давать машины для проезда, не сажать в такси приезжих с Кавказа».(ж-л «За русский народ».№10.2004)
В контексте антикавказской истерии не удивляет повышенный интерес федеральных СМИ к самовольной отлучке восьмерых солдат из московской части внутренних войск МВД. Не было телеканала и печатного СМИ, который бы подробно не проанализировал эту ситуацию. В теленовостях по значимости эта информация разделила второе и третье место после «вестей из Кремля». Как оказалось, все «самовольщики» – выходцы с Северного Кавказца. Пятеро из них – уроженцы Дагестана, трое – Ингушетии. Именно этническая принадлежность покинувших часть явилась контрпунктом информационных заметок. «Уйду домой, стану ваххабитом» («Комсомольская правда, 21.09.04 г.) – корреспонденту газеты Александру Бойко, побывавшему в части, где служат беглецы, удалось «вызнать» их подробные характеристики. Оказывается, кавказцы хотели в увольнение, а их не пускали. «…Они кричали, что русских пускают в увольнение, а если ты с Кавказа, то нет». «Звонок из самоволки» – под таким заголовком напечатала эту информацию «Российская газета» (21.09.04 г.): «…не нравилось им, что приходится в наряды ходить, полы и туалеты драить. Вот и решили в бега податься» – возмущаются офицеры полка. Как удалось выяснить «РГ», самовольщики и прежде не отличались кротким нравом. Строптивость и нежелание выполнять, с их точки зрения, женскую работу стали причиной многочисленных конфликтов: кавказцев трижды переводили из части в часть, прежде чем они оказались в Московском моторизованном полку. Здесь они тоже не задержались – рванули в бега». Газета «Время новостей» (21.09.04) также не обошлась без акцентирования этнической составляющей инцидента: «…в армии солдаты все делают сами: убирают помещение, чистят котлы на кухне, и, если, например, русский сержант дает рядовому дагестанцу задание вымыть туалет, это порой воспринимается не как приказ старшего по званию, а как приказ русского дагестанцу». Кстати, несмотря на ксенофобский привкус публикации, все они отметили, что беглецы вернулись в часть благодаря участию в их поиске дагестанской и ингушской диаспор в Москве. Именно родственники «самовольщиков» немедленно поставили на ноги московских земляков, с помощью которых инцидент был исчерпан. Более толерантный тон проявила в этом сюжете «Независимая газета» (21.09.04 г.). Несмотря на тенденциозный заголовок «Самоволка по национальному принципу», заметка имела принципиально иную тональность. Авторы отметили миролюбивость убежавших солдат, то, что они имели высшее образование, и одному из них оставалось до конца службы всего несколько месяцев. «…Мотивы «протестной» акции пока выясняет военная прокуратура. Ребята из Дагестана и Ингушетии неплохо несут службу, но когда дело доходит до уборки помещения, мытья полов – начинается откуп» («НГ»).
Мы привели только мизерную часть масс-медийных материалов, которые еще раз подтверждают, что ксенофобский марафон, начатый отечественными СМИ, а с их подачи и существенной частью российского общества, ни на секунду не остановился даже после чудовищного теракта в Беслане. Хотя, казалось бы, теперь, когда со всей очевидностью стало ясно, что терроризм одинаково беспощаден ко всем, северокавказцы вправе были рассчитывать на взвешенное, бережное, осторожное слово. Но экстаз «патриотического долга» в разоблачении внутреннего врага заслоняет у многих журналистов обязанность соблюдения профессиональных нравственных и этических принципов, равно как и норм основного закона государства, где в статье 29 (раздел 2) Конституции РФ четко прописано: «не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Даже умеренные СМИ – и те постоянно используют противопоставление «мы–они». Характерный пример этому – огромное количество публикаций, вызванных событиями в Карачаево-Черкесии, когда на даче Али Каитова (зятя президента республики Батдыева) было убито семеро акционеров с Цементзавода и Химзавода, представителей известных карачаевских родов. «Закончилось все по-кавказски. Кто первым выстрелил – тот и победил», – пишет «Русский Newsweek» (№ 24, 2004 г.). Любопытно, какова специфика криминальных разборок в иноэтнических обществах, например в глубинке России, где-нибудь в Орле или Курске. Уж не используют ли там секундантов? В статье «Задушить революцию» («Кавказ постепенно превращается в одну большую Чечню – везде одно и то же, только масштабы разные») на примере означенных событий в Карачаево-Черкесии рассматривается ситуация в остальных республиках Северного Кавказа. При этом положение, свойственное всей постперестроечной России, выдается как характерно северокавказское, обусловленное этноспецификой региона. «…воюют между собой кланы, а когда делят деньги – часто появляются свежие могилы»; «…нищета чудовищная, а богатство отдельных лиц выглядит на ее фоне совершенно неприлично»; «власть презирают за коррумпированность и боятся из-за того, что она многозначительно молчит, когда исчезают люди»; «весь этот кавказский набор», – подводит черту автор публикации. Оставим без комментариев столь «утонченные» познания в северокавказской специфике. Видимо, по всей остальной России уже гуляет «призрак коммунизма». «Полный карачай» – так назвал свою публикацию на эту тему «Еженедельный журнал» (№ 44, 2004 г.): «Происходящее в КЧР в любом другом месте было бы названо мятежом, но для Северного Кавказа это вполне обычная ситуация: у народа нет другого способа выяснить отношения с властью», – таким образом анонсируется публикация, речь в которой идет о захвате Дома правительства и непосредственно кабинета президента республики родственниками погибших, требующих справедливого и объективного расследования совершенного убийства. И здесь автор не удержался от характерного пассажа, подчеркивающего этническую специфику конфликта: «Типичная для Кавказа система «клановой экономики»: клан, прорвавшийся к власти, стремится подмять под себя все, рассаживая родню на ключевые и хлебные места. При этом обычно с сильными кланами – конкурентами – стараются договориться, дав отступного и не доводя дела до массовых ликвидаций…» Далее следует еще один этнический миф, который неизбежно возникает в теме Северного Кавказа: «Кровную месть у горцев еще никто не отменял». Согласитесь, образ впечатляющий, ассоциация соответственная: бегающие по горам кавказские мужчины с томагавками в поисках жертвы для отмщения. При этом надо отдать должное, что В. Воронов объективно и детально проанализировал социальный и экономический коллапс в Карачаево-Черкесии: «Политика федерального центра в республике потерпела крах. Болезнь запущена катастрофически, так что рано или поздно оружие должно было заговорить, а кровь пролиться».