«У восточного мудреца спросили: «Какая разница между умным и мудрым человеком?» – «Умный найдет выход из любого положения, а мудрый не создаст положения, из которого надо искать выход». Эту притчу на экспертном совете у заместителя председателя Совета Федерации Александра Торшина рассказал доктор юридических наук, профессор Тарас Шамба.
Если следовать логике восточной мудрости, то руководителей советского, а потом и Российского государства, отстаивавших в течение десятилетий межнациональные отношения в России, нельзя назвать мудрыми. Проблемы (часть – по объективным причинам, часть – по субъективным) созданы, и сегодня мы их имеем по полной программе. Или, извините, они нас.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что газеты, журналы и телевидение не особо задумываются над тем, как осветить драку на рынке или факт постройки еще одной мечети в Казани. А читатели и зрители – над тем, как эту информацию интерпретировать. Стереотип прочно вошел в сегодняшнюю повседневность: драка на рынке – ищи «лиц кавказской национальности», открыли мечеть – жди пополнения рядов ваххабитов. Александр Торшин привел примеры заголовков, как он выразился, не из «желтых», а демократических, считающих себя респектабельными, газет: «Чеченец русскому – не товарищ», «Обреченная нация», «Жидов побили, Россию не спасли», «Грузинский дипломат устроил резню в метро», «Главная черта русских – вороватость», а эксперты дополнили этот список некорректного, а то и просто хамского отношения коллег по журналистскому цеху к освещению деликатной проблемы.
Все так. И тем не менее, принимая упреки в адрес СМИ, хочется заметить, что вряд ли журналистская корректность способна разрешить проблемы, которые нагромождались столько лет, а за последние годы лишь усугубились. Сила к печатному слову действительно возвращается, а телевизионную картину уже давно можно относить к оружию массового поражения сознания, и все-таки вряд ли принципа «не навреди», если вдруг журналисты начнут его придерживаться, будет достаточно, чтобы разгрести авгиевы конюшни межнациональных проблем.
Справедливо замечая, что «таким многоцветьем национальной политики не может похвастаться ни одно государство мира», Александр Торшин призывает журналистов и политиков к «особой деликатности, особому такту в освещении вопросов межнациональных отношений». Значит, время говорить «про это» открыто наступит не скоро. Тем более что, как замечает доктор философских наук, профессор Эдуард Баграмов, по-прежнему остается актуальной цитата из концепции 1996 года: «На государственном уровне еще не утвердился системный, взвешенный взгляд на национальный вопрос, не стали нормой при разработке и проведении государственной национальной политики опора на научный анализ и прогноз, учет общественного мнения и оценка последствий принимаемых решений…» (Л. Айдинова: «Легенды и были национального вопроса» // «Век», № 35, 2002 г.)
Надо ли доказывать, насколько важна сегодня эта тема, как необходимо вооружить людей знаниями, дать им ключ к мирному цивилизованному разрешению проблем, возникающих на почве межнациональных отношений. Именно государство устанавливает правила взаимоотношения и взаимодействия между федеральным центром и национальными образованиями. И пока, к сожалению, очевидно главенство государственных приоритетов по отношению к изначальным интересам каждого человека как носителя национальной культуры и особенностей национальной ментальности.
Для того, чтобы выстроить продуктивную национальную политику в масштабах государства и на уровне отдельных регионов, прежде всего, нужно определиться в основополагающих ценностях. Следует отметить, что целостность России в постперестроечный период сохранена, несмотря на всплеск сепаратизма, не потому, что государственной машине удалось репрессивными мерами устранить угрозу межэтнических войн, а скорее, по причине исторически укоренившегося в основной части российских этносов осознания, что альтернативы терпимости, взаимопонимания и дружбы с ближайшими соседями просто нет. Причину всевозможных противоречий и конфликтов скорее следует искать во взаимоотношениях государства и отдельного народа, т.е. в государственно-национальных отношениях. Урегулирование межнациональных отношений – это прежде всего средство развития и укрепления единой и неделимой России.
К чему в итоге привело памятное многим выражение первого Президента России «берите суверенитета столько, сколько сможете съесть», последнее десятилетие продемонстрировало в избытке. Подобная идеология не отличалась новизной. Много уже написано о той мине замедленного действии, которую заложили под национальный вопрос еще в СССР: территории исторического проживания народов волюнтаристски нарезались под формальные, не наполненные реальным содержанием национально-государственные и национально-административные образования, наделенные «сверху» разными правами и полномочиями. Мало того, что произвольно менялись границы национальных образований, перемешивались и сами народы: депортация, освоение целины, великие стройки, политические изгнания – словом, весь Советский Союз представлял огромный непрерывный миграционный поток. Принятая во всем мире национально-культурная автономия, позволяющая каждому этносу удовлетворять свои национально-культурные потребности в едином общеправовом пространстве, советской тоталитарной системой была отвергнута, и сегодня это аукнулось мощным всплеском возвращения этнической памяти к своим корням. Национализм стал окрашивать политические, экономические, социальные и территориальные проблемы, которые мгновенно всплыли наружу с распадом СССР. Всплеск национализма в постперестроечной России поставил на повестку вопрос, а была ли действительно в СССР дружба народов. И ответы на него были неоднозначны.
«… когда рвануло, когда центростремительные силы победили центробежную силу культуры, мы сразу потеряли друг друга. Я уж не говорю об утраченном доверии – между абхазами и грузинами пролегла настоящая война, с реальными жертвами... Сумгаит? Нагорный Карабах? На редколлегии журнала «Дружба народов» я тогда мрачно пошутила, предложив переименоваться во «Вражду народов»… Не помню, смеялись моей шутке или нет. Кажется, смеялись. Во всяком случае, тогда и представить не могли, что последует за Сумгаитом, сколько будет конфликтов и даже войн, сколько тысяч людей уйдут из жизни, останутся без крова, без средств к существованию. Но и Бог нас пока упас от югославского варианта…
Последние события вокруг Тузлы показывают, что ни у России, ни у Украины нет четкой, продуманной и то же время достаточно эластичной национальной политики, нет межнациональных институтов, нет специалистов, общих экспертных групп, нет ничего. «Плохо. Все плохо», – сказал однажды Путин – сказал, правда, по другому поводу, но формула сия распространима на многие стратегические и тактические, международные и межнациональные проблемы России. Коготок вытащим – хвост увязнет. На исламский форум поедем, заявку на полноценное участие подкинем, антисемитизма наедимся по самые уши, – а в это время рванет совсем в другом месте, у братьев-славян между собою. В Чечне поддержим Кадырова, выстроим декорацию вместо выборов, и воображаем, что где-нибудь в Карачаево-Черкесии потом нам эта оскорбительная – не только для чеченцев, для всей страны – подтасовка «кандидатов» не отзовется новой бедой. И так далее…
Не имея полноценных институтов национальной политики, в том числе и дипломатических, а имея вместо них громогласные заявления, Россия постоянно будет увязать в проблемах.
Но предлагается еще одна декорация – Московский дом национальностей. И это вместо постоянно действующих ситуационно-аналитических групп, которые отслеживали бы процесс изнутри. С национальными проблемами, повернутыми – уникальная ситуация! – внутрь и вне России (украинская, молдавская, таджикская и т.д. и т.п. диаспоры плюс межгосударственные вопросы), должны работать советники высочайшего интеллектуального уровня (сегодня большей частью «отправляемые» в так называемое дальнее зарубежье).
Два года тому назад мы вместе с послом Хайди Тальявини придумали проект: «Защита будущего: Кавказ в поисках мира». Сейчас, проведя после многих лет отсутствия общий семинар в Тбилиси, приняли решение создать новый проект – собрать вместе кавказские «Этнические автопортреты». Вы скажете: бумага, слова, книги… кого это спасло? Отвечу: если разруха начинается в умах, то только в умах наступит и ее окончание.
В российских «толстых» литературных журналах (за исключением питерской «Звезды», всерьез разрабатывающей проблематику Кавказа, ну и, разумеется, «Дружбы народов») вы никогда не прочтете перевода, например, с карельского. На московской Биеннале поэтов будут водить хороводы вокруг поэта из Канады (и очень хорошо, что водить!), но никаких хороводов, насколько я знаю, вокруг поэтов из Киева, Тбилиси, Сухуми, или Баку, или Уфы, пишущих на своем языке и переводимых на русский.
И даже на Франкфуртской книжной ярмарке среди российских (ведь государственное присутствие России было заявлено) писателей в делегации не было ни одного (!!!) писателя из республик России: пишущего на своем – и переводимого на русский. Может быть, были издательства? Увы, их присутствие не было заметно. Я не знаю, занимался ли кто «национальной картой» России для этой ярмарки, но эксперта – хотя бы для совета – явно не хватало». (Н. Иванова: «Вражда народов» // «Независимая газета», 14.11.2003 г.)