Думается, что эти щемящие строки будут самым пронзительным и действенным резюме к теме миграции в России.
Станислав СЛАВИНСКИЙ (из Молдавии): «Две странички моей жизни»:
«Родился я в солнечной Молдавии, в городе Кишиневе. С трех лет все уже осознанно воспринимал и осознанно воспринимал и хорошо запомнил. Помню красивый зеленый город, много солнца, цветов, фруктов, но главное – это люди, которые меня окружали: улыбчивые, доброжелательные, весело обращавшиеся ко мне как на русском, так и на молдавском языке. Мне казалось, что все меня любят, а я действительно любил всех.
…В России все пришлось начинать с чистого листа. Нет жилья, нет у родителей работы по специальности, нет прописки, нет гражданства, нет статуса и так далее. Не лаской встретила нас этническая родина, а вопросами: «Почему вы приехали именно сюда?», «Хотите статус? Докажите, что в Молдавии вас били, в вас стреляли». Так началась вторая, российская страничка моей жизни.
Мне, конечно, проще жить за спиной родителей, но им трудно. А это меня огорчает, и постоянно мучает вопрос: «А есть ли у меня Родина?!» Молдавия, где я родился, выдавила нашу семью со своей территории. Россия позволила жить, но не приняла с заботой, как это делает Израиль, обустраивая своих этнических евреев. И мне хочется спросить президента, правительство: «Полюбит ли меня Россия как Родина или вытеснит на третью страничку жизни?». Я не хотел бы…
Денис РОМАНОВ (из Азербайджана): «Горжусь тем, что я беженец»:
…Мне кажется, что правительство мало помогает людям, которые по его вине стали беженцами и вынужденными переселенцами. Когда в 1991 году начался переворот, никто не спросил народ, как ему лучше жить. Взяли и просто свергли правительство и разорвали большую страну на множество обособленных стран.
Я думаю, что люди, которые перенесли боль, страдания, унижения, никогда не забудут, что они – беженцы. Пройдя через все потрясения, они все равно сохранят в памяти пережитое.
Я убедился, что большинство беженцев и вынужденных переселенцев не разучились с душой и пониманием относиться к людям независимо от их национальности и занимаемого положения в обществе.
Я горжусь тем, что я – беженец и что я не родился в России».
Татьяна ЛОБУКОВА (из Латвии): «Хочу жить в России»:
«Мы приехали в Россию из Латвии. После распада СССР нам, как и многим другим русским семьям, жить становилось все труднее. У родителей появились проблемы с работой, у меня – в школе, так как многие предметы уже преподавались только на латышском языке.
…О жизни в России мы почти ничего не знали: по телевидению ее рисовали черными красками. Говорили, что в России власть в руках мафии, да и к тому же еще экономический кризис. Из-за таких «новостей» складывался довольно негативный образ.
…За два прожитых в России года я приобрела много того, чего у меня не было в Латвии. Прежде всего это мои друзья. У меня всегда были проблемы в общении, но после переезда все изменилось. Может быть, из-за того, что я сама стала больше ценить людей.
Теперь я точно знаю, что есть вокруг меня люди, которые, если попрошу, обязательно помогут. В Латвии люди очень сдержанные и общаются только со своими знакомыми и друзьями, а в России люди могут обратиться за помощью, заговорить с совершенно незнакомым человеком. Меня это поначалу очень удивляло. Мне было интересно общаться с белгородцами, потому что в душе я такая же, как они.
Несколько лет назад я думала: вот вырасту и уеду жить в Европу или Америку, где уровень жизни намного выше, чем в России. Но теперь я ни капли не сомневаюсь, что хочу жить в России и трудиться на ее благо».
Ксения БЕЛЕЦКАЯ (из Чечни): «Игра в войну»:
Снова горькая повесть, свечки льющейся воск… Маскировка под совесть этим выводом войск.
Взгляд с трибуны, не глядя – никуда (на страну?). Это взрослые дяди так играют в войну…
Кто там прав – неизвестно, также – кто виноват, только мальчики вместо оловянных солдат.
Только танки и пушки – не забава детей. Знаешь, это игрушки самых главных людей…
Где же, мать, твои дети? В черной рамке портрет, а лицо на портрете – восемнадцати лет.
Как на страшном параде, все ушли в тишину… Что ж вы, взрослые дяди, наигрались в войну?
«Быдл-класс » – питательная среда для криминала…
Отсутствие продуманной государственной политики по воспитанию толерантности в обществе, прежде всего, сказалось на молодом поколении, чье мировоззрение практически сформировалось в условиях демократических реформ, точнее, «демократических катаклизмов». Опустевшую идеологическую нишу советского периода стали заполнять всевозможные «специалисты» по обработке сознания, в том числе и националистически настроенные псевдопатриоты. «Патриотизм против толерантности! Ты патриот, ты русский – это всегда во все времена приводит к кровавым последствиям», – писал известный психолог Александр Асмолов после памятных событий на Манежной площади, когда возбужденная толпа футбольных фанатов 14 июня 2002 года устроила погром. Ему и принадлежат термины «быдл-патриотизм», «быдл-класс», который, по мнению профессора, является «питательной средой для криминала».
«На волне патриотизма средний класс создать не удалось. Получилось нечто другое, чему общество ужаснулось.
Можно десять раз говорить, что мы пошли по рыночному пути, что мы получили статус страны с рыночной экономикой, что в нас влюблена Торговая палата, но вместе с этим растет «быдл»-класс. Подростки на Манежной и экстремисты разного возраста – все это растет на теле «быдл»-класса, этот класс – питательный раствор для криминала.
Что является причиной драмы? За всем этим кроется глубинный сложный механизм, заключающийся в том, что манипулировать и работать с толпой всегда намного легче, чем управлять свободными личностями». (А. Асмолов: «Быдл»-класс» // «Новая газета», № 42, 2002 г.)
Юрий Щекочихин писал в «Новой газете» об отчете начальника московской милиции В.В. Пронина по событиям на Манежной площади на экстренном заседании Комитета по безопасности Госдумы:
«Когда я понял, что ОНИ практически захватили гостиницу «Москва», нашей главной задачей стало не дать ИМ возможности пойти на Кремль, защитить здание Госдумы и отогнать от Манежной площади, где на стройке лежала уйма кирпичей. С этой задачей мы, считаю, справились», – эти слова В.В. Пронина у нас, на экстренном заседании Комитета, прозвучали как отчет с поля боя…
Поле боя в самом центе Москвы. Боя с пацаньем. С НИМИ – нашими, родными, превратившимися неожиданно в грозную, неуправляемую, злобную и безжалостную стаю». (Ю. Щекочихин, «Новая газета», № 42, 2002 г.)
Скинхеды! Зловещее слово, маргинальный образ, частное, нетипичное явление общественной российской жизни. Ряды их немногочисленны, организации разрозненны, выступления стихийны – таков один из вариантов оценки этого нового в российской общественной жизни явления. По данным МВД в России насчитывается до 15 тысяч участников экстремистских молодежных организаций скинхедов. Самые крупные группировки, объединяющие более 5 тысяч человек, действуют в Москве и Подмосковье, а в Петербурге насчитывается около 3 тысяч бритоголовых. Оценка этой новой молодежной экстремистской контркультуры неоднозначна.
«На штурм Кремля скинхеды не пойдут», – считает руководитель аналитического центра «Панорама» Владимир Прибыловский.
«Скинов очень много в Германии, пока там их больше, чем у нас. И там они избивают турок, сжигают общежития нацменов и совершают хулиганские поступки. Но в отличие от России там они – не хозяева на улицах. И боятся полиции. В странах с сильными демократическими традициями их держат в узде. А Москва давно стала опасна для человека с темным цветом кожи. Думаю, что в столице бритоголовых тысяч сто. Пока это вольница, не желающая кому-то подчиняться. Они обычно объединяются по месту жительства, по месту учебы в ПТУ… Но политическую партию из них не создашь. Это, наверное, главное. Они вообще не голосуют. И никогда на штурм Кремля, к примеру, не пойдут». (В. Прибыловский, «Век», № 35, 2002 г.)
Констатируя, что скинхедов воспитали наши СМИ, наше ТВ, пропаганда жестокости и насилия, социально-экономическая ситуация в стране, низкая зарплата родителей, В. Прибыловский считает, что в России пока нет серьезной национальной партии, которая могла ы объединить этот молодой националистически настроенный электорат.
«Фашизм никогда не был торжеством воинствующих подростков, это всегда движение озверевшего среднего класса. Но фашизм – это не только лом, крушащий демократию, это и средство заблокировать рождение полноценного гражданского общества. Поэтому постепенное приучение России к бесправию, безмолвию, ксенофобии, культу насилия и «простых решений» может сработать потом, когда объективный ход социально-политических процессов приведет к появлению новой демократической оппозиции, когда затрещат по швам бюрократические абстракции в виде «партий власти», «виртуальных элит», казенных профсоюзов. И вот тогда у правящих государственно-монополистических группировок может возникнуть соблазн сделать еще один «правый поворот» – от «управляемой демократии» к «управляемому экстремизму» (Е. Ихлов, «НГ», 1.08.2002 г.)
Таков взгляд на проблему политолога Е.В. Ихлова, отмечающего при этом, что «коричневая» контркультура подобно эпидемии захватывает молодежную среду».
«Политическая Россия традиционно тяготеет к левизне, при этом не имея до сих пор ни одной истинно левой партии», – считает П. Черноморский. Поэтому появление русских «левых», которые будут опираться на традицию Запада, а не на опыт СССР, неизбежно. Они уже зреют в недрах молодого поколения.
«Если русский Жерминаль и наступит когда-нибудь, делать его будут новые, молодые сейчас люди, те, для кого идеологические и политические скелеты прошлых нескольких десятилетий представляются малоактуальными. Сталин, Брежнев, ГУЛАГ – все это будет учитываться как история, но не как вчерашнее прошлое, кладущее гигантскую тень на актуальность. К счастью для левых, все эти антисоциалистические пугала нынче все больше отходят в историографическое прошлое даже без их усилий.