Еще раньше роль религии как значительного помощника в политической и экономической сферах понял бывший президент Ингушетии Руслан Аушев, и то, что когда-то вменялось ему в числе всевозможных обвинений, теперь приобрело очевидную ценность и значимость. В статье «Кривое зеркало Ингушетии» («НГ») М. Фатулаев, перечисляя всевозможные «пороки» Аушева-президента (неприкрытая феодальная вседозволенность и т.д. и т.п.) написал: «Духовное управление мусульман Ингушетии, несмотря на то, что религия по Конституции отделена от государства, возводит культовые сооружения, в том числе и на госсредства, а по неподтвержденным сведениям служители Всевышнего получают зарплату из бюджета как госслужащие». Между тем, по прошествии нескольких лет после ухода Р. Аушева с президентского поста, стал очевиден его позитивный опыт руководства этим сложнейшим субъектом РФ: преодолевая сопротивление Центра, маневрируя между миром и войной, Аушеву удалось удержать республику буквально на краю, не дав вовлечь Ингушетию в идущую полным ходом Чеченскую войну. Существенную роль здесь сыграла опора его на мусульманское духовенство, привлечение которого в качестве консолидирующей ингушское общество силой трудно переоценить. Об этом говорили духовные лидеры Северного Кавказа на прошедшем в ноябре 2003 года научно-практическом семинаре «Проблемы реализации законодательства о свободе совести и религиозных объединений у российских мусульман», проводимом организацией «Юристы за конституционные права и свободы» (ЮРИКС). Кстати, здесь же муфтий Карачаево-Черкесии рассказал, какую борьбу им приходится выдерживать в противостоянии с казачьими движениями Ставрополья, всячески препятствующим строительству там мечетей, хотя земли Ставрополья – исконные места проживания карачаевцев-мусульман. В связи с прошедшим семинаром хотелось бы отметить еще одну деталь, которая лично вызывает определенные вопросы. Специалист по исламскому праву, доктор юридических наук, профессор Л. Р. Сюкияйнен предложил аудитории для обсуждения возможность использования законов шариата в жизни российских мусульман. Не могу судить, насколько востребованы будут они в Татарстане или в Башкирии, но что касается некоторых республик Северного Кавказа, то вопрос этот остается очень спорным. Граждане северокавказских субъектов федерации живут в российском правовом пространстве: заключение брака, констатация смерти, регистрация оформления ребенка, развод, – все это проходит через соответствующие юридические гражданские институты. Есть ли необходимость в введении шариатских норм в обыденную жизнь? Ведь страна-то у нас светская. Оставим эту тему на уровне вопроса, но очевидно, что обсуждение ее требует более широкого общественного участия.
Много раз в прессе упоминался конфликт в российской еврейской общине, где так затянулась борьба за звание главного раввина между Берл Лазаром и Адольфом Шаевичем. В исламской среде долгое время делили власть Талгат Таджуддин, объявивший себя верховным муфтием всех мусульман, и глава Совета муфтиев России Раввилем Гайнутдин. Конфликт между Московским Патриархатом и Ватиканом, запрет на въезд в Россию Далай Ламы и многие другие кризисные ситуации российских конфессий становились предметом внимания СМИ.
«Церковь не сумела заполнить вакуум, оставшийся после краха коммунизма. Она болеет теми же болезнями, что и все наше общество. Она еще не вышла в полной мере из тоталитаризма, не оправилась от того удара, который был нанесен по христианству в годы советской власти. У Русской православной церкви существует мощное православное крыло, мечтающее вернуться в прошлое, заимствующее из прошлого жесткие авторитарные модели, враждебно относящиеся к демократии, демократическим реформам. Имперская идеология, шовинизм, чувство национальной исключительности все еще определяют создание большинства клириков и многих верующих. Поэтому церковь не сумела стать духовным авангардом общества. Она не смогла стать выразителем народных чаяний. Напротив, она в лице многих иерархов все чаще обслуживает интересы власти и свои корыстные интересы» (В. Илюшенко «Новая газета», 7-10 августа 2003 г.)
Исследовательский центр «Религия в современном обществе» Российского независимого института социальных национальных проблем использует данные общеинститутского мониторинга общественного мнения для реализации своей многолетней программы изучения роли религиозного фактора в общественной жизни. На страницах «Независимой газеты» М. Мчедлов, Ю. Гаврилов, А. Шевченко обрисовали социальный портрет и общественно-политические позиции современного верующего. По своей мировоззренческой ориентации респонденты распределились следующим образом: к верующим в Бога отнесли себя 43,4% опрошенных; о безрелигиозной мировоззренческой ориентации (неверующие и безразличные к религии) заявили 28,6%; колебания между верой и неверием характерны для 23,9%; вера в сверхъестественные силы свойственна 3,9%. Помимо общей мировоззренческой ориентации выявлена и конкретная конфессиональная принадлежность. Свыше половины респондентов (55,9%) отнесли себя к последователям православия; 29% – к приверженцам ислама. Принадлежность к другим конфессиям отметили 1,7% опрошенных, а 13,4% заявили о своей внеконфессиональной религиозности.
Наибольшим доверием во всех мировоззренческих категориях опрошенных пользуется президент РФ (61,6%), которому доверяют 65% верующих в Бога, 59,7% неверующих, 59,2 колеблющихся и 55,9% верующих в сверхъестественные силы.
Вторым по степени доверия государственным институтом у верующих в сверхъестественные силы, неверующих и колеблющихся являются Вооруженные силы (47,5%)
Наименьшее доверие вызывают политические партии и объединения, занявшие или разделившие последнее место у всех категорий респондентов, а также Государственная Дума, которая оказалась на предпоследнем месте во всех мировоззренческих группах, кроме неверующих.
В целом можно отметить, что степень доверия почти ко всем государственным и общественным институтам у верующих в Бога несколько выше, чем у остальных мировоззренческих групп. Исключение составляют лишь электронные и печатные СМИ, которым больше доверяют верующие в сверхъестественные силы.
Уровень доверия к государственным и общественным институтам в группах последователей ислама и православия в большинстве своем совпадает. Представители обеих конфессиональных общностей на первое место ставят президента РФ, на второе – Вооруженные силы, на третье – религиозные организации, на четвертое – правительство РФ.
«Анализ политических предпочтений современных верующих, а также степени их доверия к органам власти и общественным институтам позволяет отметить следующее.
Политические предпочтения и уровень доверия к государственным и общественным институтам верующих в Бога близки аналогичным характеристикам российского общества в целом. Отличия можно видеть в большей популярности идеологии «русского пути» и соответствующих электоральных предпочтениях, а также в большей «государственнической» направленности доверия названным социальным институтам. Наименее популярна среди верующих в Бога реформаторская «рыночная» идеология и связанные с ней политические объединения.
Политические предпочтения последователей православия практически такие же, как и у большинства остальных респондентов, а приверженцы ислама отличаются дифферентностью, значительно большей долей сторонников коммунистической идеологии и соответствующими избирательными предпочтениями, меньшим уровнем доверия к государственным и общественным институтам. Если к этому добавить более низкий образовательный и материальный уровень мусульманской группы, больший удельный вес в ней лиц молодых возрастных категорий, высокую степень социального неблагополучия, в частности возможность усиления политического и религиозного экстремизма». («Кому они доверяют?» // «НГ», № 19, 2001 г.)
Возможен ли православно-мусульманский диалог?
Следует оговориться, что в данном случае понимать под диалогом. Здесь мы скорее имеем в виду не поиски общности целей этих двух религий, которые лежат на поверхности, а скорее выработку форм духовного и культурного взаимодействия и равноправного участия в общественной, социальной и культурной жизни российского государства. Тем более, что вопросом межконфессионального диалога озабочены и сама Православная церковь. С 17 по 20 ноября в Москве прошла международная богословская конференция «Православное учение о Церкви», организованная Синодальной богословской комиссией. В работе конференции приняли участие более 80 православных богословов из 17 стран мира, а также представители Евангелической Лютеранской Церкви Германии и Англиканской церкви.
Тот факт, что в странах исламского мира проживают несколько миллионов православных христиан, позволяет рассматривать их как мощную силу, способную консолидировать внутри России эти две конфессии, к тому же в России как православие, так и ислам испытали одни и те же потрясения почти вековой эпохой атеизма, истреблением лучшей интеллектуальной богословской элиты обеих религий, уничтожением мечетей и церквей как духовных религиозных центров. Невосполнимой потерей для православных стала эмиграция русских религиозных мыслителей, с высылкой которых русская философия практически прекратила свое существование на родине. Так называемый «философский проход» осенью 1922 г. в принудительном порядке не просто увозил за границу С.Булгакова, С.Франка, Н.Бердяева, Н.Лосского, этот рейс как бы заканчивал эпоху русского религиозного ренессанса. Не меньшие потери понес и корпус исламских просветителей, труды которых начинали поиск форм вхождения и адаптации российских мусульман в послереволюционное государство.