Напрямую с зачисткой информационного поля, попыткой «построить» по вертикали общественное мнение либеральная пресса связывает реорганизацию Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМа), открытого в горбачевскую перестройку пятнадцать лет назад и задуманного как «Гэллап» – исследовательский центр с очень высокой репутацией. За эти годы руководителю ВЦИОМа Ю.А. Леваде удалось создать высокоавторитетную фирму, которая в результате акционирования сегодня оказалась в руках госсударства. Безупречный профессионал Ю. Левада стал не нужен как руководитель.
«Левада – великий социолог, он работает с цифрами, но видит дальше и больше. Бесстрашный, спокойный, мудрый Юрий Александрович честно и скромно пытается выяснить, имеет ли наше общество свое мнение, и где и когда случается в обществе гражданин?
Ну, конечно, тем, кому на выборах 2003-2004 нужна не просто победа, а очень оглушительная, убедительная и предсказуемая победа, такая, чтоб аж зашкаливало, чтобы все вокруг только пело и ликовало, ни к чему называть вещи своими именами.
И мы, общество, должны определиться, чего хотим сами от себя… Репутации или имиджа?» (З. Ерошок «Новая газета», № 57, 2003 г.)
Если в течение двух лет после «Норд-Оста» газетные полосы демократических изданий были заполнены тревогой о сужении информационного пространства, то в подведении итогов политического сезона 2004 года уже прозвучали вполне оформленные позиции известных российских журналистов. «Политической жизни в России больше нет и будет она теперь не скоро» (Д. Быков); «Состояние российского общества значительно хуже, чем десять лет назад… В России остался один публичный политик – это президент Путин» (С.Сорокина); «Власть целей не формулирует и у нее нет сколько-нибудь звучного и непротиворечивого плана общенациональной работы» (А. Привалов); «Цензура на федеральных каналах из факта известного, но официально оспариваемого, стала фактом очевидным и публично доказываемым» (И. Яковенко); «Журналистика переступила нравственный порог» (А. Симонов)
То, что происходит в последние годы со средствами массовой информации в России, по мнению многих аналитиков, свидетельствует о росте государственного давления и самоцензуры в их рядах. Недавнее увольнение с канала НТВ популярного ведущего Леонида Парфенова и закрытие его программы «Намедни» называют классическим выражением этих тенденций. Однако подавляющее большинство телезрителей никакого неудовольствия по этому поводу не проявило, им оказалось безразлично выйдет «Намедни» в эфир или вместо него покажут кино. Исследуя проблему независимых СМИ , как одного из фундаментальных институтов демократии, эксперты Института открытой экономики А. Кунов, А. Ситников, С. Шульгин выделяют одним из главных факторов развития независимых СМИ качество национального благосостояния. Сравнение 124 стран по уровню дохода и степени независимости СМИ показывают, что богатые страны имеют в основном свободную прессу и телевидение, тогда как бедные страны значительно отличаются друг от друга по степени независимости СМИ. Аналогичная градация существует и внутри России, где большая степень свободы слова отмечается в экономически сильных регионах. Тем не менее, согласно выводам института «Общественная экспертиза», с 2001 года в России практически не было регионов, где существовали бы благоприятные условия для независимых СМИ.
«Конечно, общественный спрос на демократические свободы – далеко не единственный фактор, определяющий темпы развития этих свобод. Трудно предсказать, например, как далеко могут пойти политики и государственные чиновники, если захотят ограничить доступ к определенным видам информации. Сложно также ожидать спонтанного формирования другого условия свободы слова – подлинно конкурентной среды на информационном рынке. Тем не менее мы рискнем утверждать, что попытки государства, федеральных и региональных властей препятствовать существованию независимых источников массовой информации рано или поздно войдут в противоречие с предпочтениями богатеющей части населения. Спрос на свободу слова, поддержанный ростом доходов людей, может стать одной из опор демократии в России.» А. Кунов, А. Ситников, С. Шульгин, «Отложенный спрос на свободу слова», («Эксперт» №24, 4.07.2004 г.)
Есть ли связь между уровнем свободы и уровнем потребления? – спрашивает Леонид Радзиховский.
«Одна, скептическая, часть общества считает, что связи нет вовсе никакой, поэтому на политику надо вообще плевать. Другая, более ответственно-патриотическая, часть общества знает, что связь есть – обратно пропорциональная. Соответственно, в видах спасения России и русского народа требуется немедленно прекратить разнузданную вакханалию свободы, от которой задыхается наша страна, требуется усилить наше слабенькое государство, начать (наконец-то!) вести пропаганду здорового патриотического способа – жизни, мыслей, секса… Поэтому мы живем – как мы.
<…>Америка судит своих солдат, пытавших иракцев. Крик по этому поводу стоит на всю страну, министр обороны, госсекретарь, президент, пыхтя, как мальчики, пойманные на рукоблудстве, оправдываются в Конгрессе примерно, как Клинтон оправдывался, на потеху всему миру, из-за Моники. Наш суд присяжных оправдывает спецназовцев, убивших шесть безоружных чеченцев. Провокационное предложение создать комиссию по «Норд-Осту» патриотические избранники народа с грохотом прокатили. А потом уже и народ прокатил на выборах тех предателей, кто посмел это предложение внести. Через 10 лет после убийства Холодова отставной министр Грачев нежданно изволил явиться в суд (от скуки?), чтобы презрительно – гордо глянуть на судей Холодова, объяснить, что ему наплевать. Таков уровень производства и потребления свободы у них – и у нас. Это нормально, у каждого свои традиции». Л.Радзиховский («Русский курьер», 5.05.2004г.)
Об этих самых неистребимых наших «традициях», прочно засевших в генетической памяти целой нации написал Станислав Рассадин.
«Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и прикрашивает свое рабство… такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам».
Представьте, Ленин. 1914 год. «О национальной гордости великороссов». Как ни крути – о гордости!
При всей ленинской неискупимой вине перед Россией можно гадать, а то даже и угадать, как бы он воспринял картину… Ладно, оставим народ, который он презирал, интеллигенцию, которую ненавидел. Но – его «старая гвардия», сперва принявшаяся лизать сталинский зад, а потом, будучи послана этим «Лениным сегодня» на смерть, продолжавшая славить его…
Вопрос на засыпку: коли так, каковы же вскорости будем «мы все»? Во что превратимся мы с вами, то есть общество в целом, если избираемая нами «элита» хищно высматривает в российском прошлом традицию… Уж разумеется, не гриневских понятий личной чести и общего долга.
Нет, говорю, тут привлекательна совсем иная традиция, а именно… Впрочем, не умея сказать выразительнее, почтительно и благодарно присоединяюсь к Владимиру Ильичу». Ст. Рассадин, «А Ленин опять впереди» («Новая газета»,19.07.2004 г.)
Оценивая содержание печатных и электронных СМИ последних лет многие аналитики сходятся к тому, что большая часть информации отражает исключительно активность власти. Из информационного пространства выпали насущные проблемы общества. Наиболее полно анализ весеннее-летнего медийного сезона 2004 года сделал Александр Привалов.
«Оставим в стороне нежелание или неумение медиа и экспертного сообщества присматриваться к низовым общественным движениям, хотя бы к тем же акциям протеста, пока они не доходят до голодовки, – это предмет для отдельного разговора.
<…>По известной формуле Ренана, жизнь нации – это ежедневный плебисцит. Имеется в виду, разумеется, не беспрестанное хождение на референдумы, устроенные по рецепту А.Вешнякова. Речь о том, что нация существует постольку, поскольку имеет согласное представление о стоящих перед ней целях, о повседневно создаваемом ею собственном будущем – и общность этого представления, уверенность в правильности и значимости сообща решаемых задач должны вырабатываться и проверяться все время, буквально каждый день.
<…>С такой точки зрения нынешние ленты новостей пришлось бы понять если ни как уклонение деятельной части общества от участия в этих самых повседневных плебисцитах, то, по крайней мере, как ее отказ от участии в формировании их повестки, в постановке общих для страны целей». А. Привалов «О нации и ее новостях», (ж-л «Эксперт» №24,2004 г.)
Что такое честная журналистика в наше рыночное время? Можно ли называть журналистами пиарщиков? И как быть с теми, кто, работая в СМИ, не признает профессиональную этику? Эти вопросы поднимались в обширной дискуссии, прошедшей на страницах «Литературной газеты». Ее открыли Алексей Симонов, президент Фонда защиты гласности и Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» («ЛГ» №1, 2004г.) продолжили публицист Виталий Третьяков («ЛГ» № 3-4), журналист Сергей Золовкин ( «ЛГ» № 5), писатель Александр Ягодкин («ЛГ» №6) и в № 9 обозреватель «ЛГ» Анатолий Друзенко. Девятнадцатый номер газеты был посвящен читательским мнениям. Обсуждение проблем российских массмедиа завершили Игорь Гамаюнов, шеф-редактор отдела «Общество» «ЛГ» и Андрей Дмитровский, старший преподаватель кафедры журналистики Орловского госуниверситета. («ЛГ» № 20) Остановиться на столь представительной по количеству и качеству участников полемики имеет смысл еще и по тому, что со времен уже упомянутого нами заседания клуба «Свободное слово» (май 2001 г.) подобного интеллектуального форума, где были бы сформулированы важнейшие для осмысления дуэта «СМИ и общество» вопросы, не проводилось. Тем более, что за последние четыре года острее зазвучала тема свободы слова в современной России, но здесь скорее больший интерес участников был обращен к проблемам профессионализма, содержательного наполнения массмедийного пространства, нравственно-этическим нормам журналистского сообщества. Ведущим мотивом дискуссии стала мысль о том, что «в новых условиях, когда разные мнения жизненно необходимы, журналистика неизбежно станет инструментом обмена конструктивными идеями, несмотря на сопутствующие этой профессии болезни…» В числе недугов «четвертой власти» называлась подмена основной функции журналистики, когда исследование жизни вытесняется «шоу-фантасмогорией по мотивам жизни».