Удивляет также и то, что рассматриваемое правовое средство (накопительно-ипотечная система жилищного обеспечения военнослужащих) предусматривает возможность размещения средств военного бюджета в иностранных ценных бумагах, т.е. предназначена для укрепления и подъема экономики зарубежных стран (в том числе и потенциально возможных врагов России). Очевидно, именно туда они скорее всего и будут направляться. И это при том, что Россия сама постоянно выпрашивает иностранные инвестиции у зарубежных стран для подъема своей экономики. Неужели нельзя было предусмотреть размещение данных бюджетных инвестиций исключительно в стратегически важных для обороны страны и перспективных секторах экономики – военно-промышленном комплексе, сельском хозяйстве, автомобильной или электронной промышленности и т.п.
А ведь инвестиции в экономику это, прежде всего, дополнительные рабочие места, это дополнительные налоги в государственный бюджет, это возрастание экономической, а следовательно и политической и военной мощи страны. И все эти социальные блага отдаются другому государству (в т.ч. и возможному вероятному противнику) в ущерб своей стране, ее экономике и обороне.
Таким образом, данное правовое средство по своей сущности противоречит интересам государства, его обороны, а также целям правовой работы в Вооруженных Силах. Более того, оно подрывает экономическую и военную мощь нашей страны, в связи с чем должно быть в кратчайшие сроки отменено или, в крайнем случае, скорректировано не на интересы иностранной экономики, а на интересы России и ее Вооруженных Сил.
Остается по-прежнему мало эффективным и правовой механизм реализации права военнослужащих на жилье через государственные жилищные сертификаты.
Главной военной прокуратурой были организованы масштабные проверки законности оформления, выдачи и реализации ГЖС военнослужащим, подлежащим увольнению. Как было установлено, из 60 тыс. таких сертификатов более 10 тыс. оформлены и выданы с нарушением действующего порядка. А на 2005 год Правительством РФ для Минобороны предусмотрено выделение лишь 4559 сертификатов при потребности военного ведомства в 57,8 тыс. (т.е. менее 8 % от необходимого)[561], что свидетельствует об устойчивом и глубоком кризисе данного правового средства жилищного обеспечения и его неприемлемости.
Примечательно и то, что и Верховный главнокомандующий – Президент России того же мнения. Так, в конце ноября 2005 г. Путин на совещании в Кремле заявил: "Конечно, недопустимо, когда средняя по стране цена одного квадратного метра жилья - 29 тыс. руб., а мы в сертификат закладываем 11 тыс. Что хочешь, то и делай. Как же так? Что же мы людей за нос-то водим? Ведь на практике к чему это приводит? Приходит человек к командованию части. Хочешь - бери, хочешь - не бери. Не взял - ему предлагают где-нибудь в Тмутаракани. Отказался - гуляй, Вася, мы тебя вычеркиваем, мы тебе ничего не должны. Нужно это надувательство прекратить немедленно"[562].
Все выше изложенное наглядно показывает, в каком тяжелом положении находится правовая работа по обеспечению жильем военнослужащих. Основной причиной такого плачевного положения является смещение государством приоритетов с вопросов обеспечения обороны в сторону обеспечения интересов коммерсантов и разного рода владельцев «денежных мешков», в т.ч. и иностранного происхождения. Все это отрицательно влияет на достижение целей правовой работы, оказывает гибельное воздействие на военное дело в целом, а также разрушает экономическую, а вместе с ней и военную мощь страны, ведет ее на край пропасти и уничтожения.
Необходимо обратиться к советскому и дореволюционному опыту решения жилищного вопроса в войсках, заимствовать из него наиболее действенные и эффективные правовые средства, проверенные временем. Например, вернуть порядок, согласно которому 10 % вводимого жилья органами местного самоуправления передавалось военнослужащим. Возвращение данного порядка позволило бы во многом снизить напряженность в данном вопросе, ликвидировать образовавшийся в войсках кризис жилищного обеспечения, повысить морально-психологическое состояние личного состава, боеготовность войск в целом.
Здесь уместно использовать в этом вопросе наработанный опыт Правительства Москвы, которое при заключении инвестиционных контрактов на строительство жилья предусматривает безвозмездную передачу городу до 40 % и более вводимой по этому контракту жилой площади[563]. Представляется разумным 10 % из них передавать военнослужащим очередникам, что и следует установить на законодательном уровне.
Как альтернативу можно было бы рассмотреть и выплату квартирных денег по примеру царской армии, когда их размер дифференцировался в зависимости от воинского звания и был достаточно высок. Полезным может оказаться и зарубежный опыт в решении аналогичных вопросов жилищного обеспечения военнослужащих.
Примечательно и то, что те немногие права в жилищной сфере, которые еще остались у военнослужащих и закреплены законодательством, зачастую не удается реализовать по причине недостаточно высокого уровня правосознания правоприменителей, в т. ч. и судебных органов. При этом изменения в процессуальном законодательстве в значительной степени этому способствуют.
Так, ст. 7 ранее действовавшего ГПК РСФСР (в ред. по сост. на 1.02.99 г.) предусматривала, что судьи и народные заседатели разрешают гражданские дела на основе закона, в соответствии с социалистическим правосознанием. Ныне действующий ГПК РФ уже не содержит данной нормы, в связи с чем решения судом могут теперь приниматься лишь по формальным законным основаниям, без соотнесения их с сущностью провозглашенной в этих нормах высшей справедливостью, их целью, смыслом и духом.
Подобный переход в отправлении правосудия от сущностного к формализованному рассмотрению дел стал проявляться с каждым годом все ощутимее в судебной практике. Не обошло стороной это негативное явление и жилищные права военнослужащих, их судебную защиту, которая по этой причине в последнее время становится все менее и менее эффективной.
Так, например, решением Московского гарнизонного военного суда от 17.11.04 г. по заявлению Репиной Н.Н. об оспаривании действий (бездействий) органов военного управления и должностных лиц военного госпиталя (7 ЦВКАГ) и ГлавКЭУ МО РФ были удовлетворены лишь требования заявителя к начальнику 7 ЦВКАГ по обязанию его обеспечить заявителя с членами семьи благоустроенными жилыми помещениями. В удовлетворении требований о признании незаконными бездействия начальника ГлавКЭУ МО РФ, связанных с необеспечением заявителя жилым помещением суд отказал.
Московский окружной военный суд, рассмотревший кассационную жалобу представителя заявителя 18.01.05 г., оставил без изменения указанное решение Московского гарнизонного военного суда, а кассационную жалобу – без удовлетворения.
Данные судебные акты являются лишь частными примерами складывающейся судебной практики, при которой настоящих виновников нарушения жилищных прав военнослужащих привлечь к ответственности становится невозможно. В результате многие вступившие в силу судебные решения об обеспечении жильем подлежащих увольнению военнослужащих годами ждут своего исполнения вместе с самими военнослужащими, которые не могут из-за этого уволиться, и их командирами, которые также страдают из-за того, что с моральной точки зрения не могут потребовать должного, качественного исполнения обязанностей от таких подчиненных, которые по закону должны быть уволены, однако по вине государственных органов вынуждены состоять на военной службе и занимать соответствующие воинские должности, требованиям по которым они уже не соответствуют.
Указанным решением суда отказано в удовлетворении требований заявителя об обязании ГлавКЭУ МО РФ обеспечить заявителя жильем в соответствии с порядком, предусмотренным действующим законодательством. В основу такого решения суда был положен анализ двух пунктов из двух приказов: п. 17 Положения о квартирно-эксплуатационной службе и квартирном довольствии СА и ВМФ (утв. приказом МО СССР 1977 г. № 75) и п. 36 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в ВС РФ (утв. приказом МО РФ 2000 г. № 80), в соответствии с которыми суд пришел к ошибочному заключению о том, что в обязанности ГлавКЭУ МО РФ обеспечение конкретных военнослужащих жилыми помещениями не входит.
Однако из анализа других правовых норм как указанных правовых актов, так и ст. 15 ФЗ «О статусе военнослужащих», других нормативных правовых актов, а также фактических обстоятельств, документально подтвержденных в материалах дела, следует вывод прямо противоположный.
В частности, п. 17 Положения о квартирно-эксплуатационной службе и квартирном довольствии СА и ВМФ (утв. Пр. МО СССР 1977 г. № 75), устанавливает, что общее руководство квартирно-эксплуатационной службой в ВС РФ осуществляется ГлавКЭУ МО РФ, а в силу п.п. 23, 34, 36 Положения о порядке обеспечения жилыми помещениями в ВС РФ (утв. приказом МО РФ 2000 г. № 80) в Московском гарнизоне план распределения жилых помещений между воинскими частями составляется Главным квартирно-эксплуатационным управлением Министерства обороны.