Знание права – не самоцель, а лишь исходный уровень адекватного правосознания, который сам по себе еще не обеспечивает правомерного поведения. Отсюда следует, по мнению Чефранова В.А., что в структуре правосознания надо обращаться не только и не столько к знанию права, сколько к отношению к нему, что может быть достигнуто путем превращения накапливаемой правовой информации в личные убеждения воспитуемых, включающие в себя не только знания правовых норм, но уверенность в их истинности, постоянную готовность действовать в соответствии с идеями, заложенными в них[171].
В процессе правовоспитательной деятельности, как отмечает Чурсин В.Д., важное значение приобретает показ и пропаганда ценностных свойств государственно-правового регулирования в прогрессивном развитии общества. При этом прочность правовоспитательного процесса определяется не только и не столько знанием государственно-правовых норм, сколько признанием их социальной ценности для всех людей. Это способствует формированию глубокого внутреннего убеждения в необходимости соблюдать и исполнять государственно-правовые предписания и содействовать их соблюдению другими[172].
Таким образом, в деле формирования и укрепления правосознания главным, доминирующим (влияющим в т.ч. и на качество правового обучения) является правовое воспитание. Для успешного проведения правовоспитательный процесс должен включать два составных направления, первое из которых состоит в выявлении ценностной сущности права, его непреходящей социальной пользы и значимости, разъяснении личному составу этой социальной сущности, ценности законов (приказов командиров) и необходимости их беспрекословного исполнения каждым военнослужащим – посредством чего происходит формирование глубокого внутреннего убеждения в необходимости соблюдать и исполнять государственно-правовые предписания, содействовать их соблюдению другими. Второе направление правовоспитательного процесса должно заключаться в формировании и укреплении качеств личности, необходимых воину для неуклонного претворения в жизнь полученных правовых знаний и сформированных убеждений (таких, например, как уважительное отношение к закону, начальникам и подчиненным, высокая исполнительность, трудолюбие, честность, искренность, доброжелательность, мужество, твердость и упорство в достижении целей и выполнении задач, а также исполнении своих обязанностей, настойчивость, требовательность к себе и подчиненным, высокие волевые качества и т.п.).
На каждом из приведенных направлений правового воспитания перед органами военного управления стоят большие препятствия. Наиболее серьезным и опасным из них, как представляется, является явное, зачастую бросающееся в глаза, несоответствие издаваемых правовых актов по своему внутреннему, сущностному содержанию исторически сложившейся в русском народе системе ценностей, что вызывает неприязненное отношение к этим актам, а вместе с ними и ко всему законодательству, ведет к правовому нигилизму и правовому беспределу. Примеров этому можно привести все больше и больше. Многие из них подробно рассматриваются в других параграфах настоящей работы, здесь лишь кратко отметим некоторые из них.
I. Это изъятие у командиров такого мощного правового средства воздействия на нерадивых военнослужащих и злостных нарушителей воинской дисциплины как арест военнослужащего с содержанием на гауптвахте, в результате чего более трех лет командиры не могут адекватно реагировать на правонарушения, что приводит к безнаказанности, рецидиву и росту преступности в войсках. В случае, даже если через какое-то время и будет принят закон о дисциплинарном аресте военнослужащих, предусматривающий, как предполагается, такой арест только с санкции судебных органов, все равно это не на много улучшит отношение к данной мере наказания правонарушителей, т.к. передача полномочий по наложению ареста от командира военному судье, есть не что иное, как явное недоверие командирам со стороны государства, ограничение их полномочий по управлению подразделениями и обеспечению воинской дисциплины. По сути же, все это ведет к подрыву власти командира, единоначалия – основополагающего, формировавшегося веками принципа строительства вооруженных сил.
II. Это законодательство об альтернативной гражданской службе, которое, по сути, отменяет конституционный принцип всеобщности воинской обязанности и равенство прав и обязанностей граждан независимо от их убеждений и вероисповедания, поскольку согласно этому законодательству достаточно иметь пацифистские убеждения или соответствующее вероисповедание для замены военной службы альтернативной гражданской службой. В результате наиболее сознательная часть молодежи должна мужественно и стойко переносить тяготы и лишения военной службы, отдавать свое здоровье и жизни в горячих точках, вооруженных конфликтах, при защите конституционного строя в Чечне, а другая, менее сознательная ее часть, в это самое время на законных основаниях может прятаться за их спинами, уклоняясь от военной службы.
Так, постановлением Минтруда РФ от 3 марта 2004 г. N 27 утверждены перечни видов работ, профессий, должностей, на которых могут быть заняты граждане, проходящие альтернативную гражданскую службу, и организаций, где предусматривается прохождение альтернативной гражданской службы. В этих перечнях можно увидеть следующие виды должностей: буфетчик, водитель автомобиля, дворник, кладовщик, курьер, кухонный рабочий, мойщик посуды, медник, официант, парикмахер, повар, помощник воспитателя, радист-радиолокаторщик, садовник, слесарь по ремонту автомобилей, сторож (вахтер), стрелок, уборщик территорий; в том числе и служащих, такие как: администратор, библиотекарь, бухгалтер, воспитатель, врач, делопроизводитель, звукорежиссер, инженер-программист, инструктор по труду, капитан, охранник, преподаватель, программист, психолог, редактор научный, экономист, электроник, юрисконсульт и др.
Перечень организаций, где предусматривается прохождение альтернативной гражданской службы еще интересней. Например, в Министерстве обороны РФ это такие «малопрестижные» с «тяжелыми условиями труда» организации как Академический ансамбль песни и пляски Российской Армии им. А.В. Александрова (г. Москва), Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования Новосибирский военный институт, Военный институт (ракетных войск, Серпуховской), Редакция журнала Минобороны России "Ориентир" (г. Москва), Краснодарский военный авиационный институт им. А.К.Серова, Культурный центр Вооруженных Сил Российской Федерации (г. Москва), Московский военный институт, Учетно-аналитическая группа при Главном управлении воспитательной работы (г. Москва), Центральный музей Вооруженных Сил (г. Москва), Штаб Московского военного округа и др.
Приведенные примеры наглядно демонстрируют, что должности и организации с альтернативной гражданской службой ничем особым от обычных условий труда рядовых граждан не отличаются, следовательно, перед призывником встает серьезная проблема: идти служить Родине, перенося все тяготы и лишения военной службы с риском для жизни и здоровья, практически ничего за это не получая, либо стать пацифистом и пойти работать на вполне приличную работу, без перенесения всех неудобств, трудностей, лишений и рисков, связанных с военной службой, при этом получая вполне приличную зарплату (по сравнению с военнослужащим по призыву) и опыт работы по специальности, живя не на казарменном положении, не заступая в караулы, дежурства и другие наряды. Ответ на вопрос, куда будет склоняться сердце призывника при таком раскладе, думаю, понятен и во многом предопределен самим законодательством.
Таким образом, становится очевидным, что честные (не пацифисты, имеющие высокий уровень правосознания) призывники оказываются заведомо в невыгодных условиях по сравнению с нечестными (пацифистами), а законодательство об альтернативной службе фактически упразднило институт всеобщей воинской обязанности, который стал носить, по сути, декларативный характер, способствует распространению пацифизма среди населения страны, уменьшению призывного контингента, численности войск и мобресурсов страны, т.е. подрывает ее обороноспособность.
III. Это раздутое законодательство об отсрочках и освобождении от военной службы, которое также как и в выше приведенном примере создает явное социальное неравенство и, по сути, отменяет всеобщность воинской обязанности, поскольку дает возможность значительной части молодежи легальным способом уклоняться от военной службы, используя те или иные правовые основания, предусмотренные ФЗ «О воинской обязанности и военной службе». Например, в силу п. 2 ст. 23 этого закона право на освобождение от призыва на военную службу имеют граждане, имеющие предусмотренную государственной системой аттестации ученую степень кандидата наук или доктора наук. А в соответствии с п. 2 ст. 24 этого же закона право на получение отсрочки от призыва на военную службу имеют граждане, постоянно работающие врачами в сельской местности (на время этой работы), а также лица, имеющие высшее педагогическое образование и постоянно работающие на педагогических должностях в государственных, муниципальных или имеющих государственную аккредитацию по соответствующим направлениям подготовки (специальностям) негосударственных сельских образовательных учреждениях (на время этой работы). Возникает недоумевающий вопрос, как может заменить работа сельским врачом или педагогом долг и обязанность по защите Отечества и как ученая степень может приравниваться к тяжелому ратному труду, ведь это категории совершенно несопоставимые и неравноценные?
В условиях острого дефицита призывных ресурсов в нашей стране законодательно предусмотрена 21 жизненная ситуация, дающая право на отсрочку. В Законе СССР «О всеобщей воинской обязанности» их было всего 11, а в странах Западной Европы – в среднем 4,6. По этой причине в Российской Федерации призывается не более 13 % из тех, кому положено служить по возрасту[173].