При принятии присяги военнослужащий клятвенно обещает свято соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Глубокий нравственный аспект принимаемой присяги раскрывается в сущности клятвы и ее значении в общественной жизни. До революции присяга произносилась с соблюдением установленных военным законодательством религиозных обрядов (по правилам религии того лица, которое приносит присягу)[195]. Например, лица христианских исповеданий приносили присягу перед Евангелием, а где имелось знамя, то и под знаменем. Присягающие повторяли слова присяги за читающим их священником, а по прочтении целовали Евангелие. Таким образом, присяга, представлявшая собой обещание на верность службы Отечеству, подтверждалась религиозною клятвою, и принесение присяги налагало на военнослужащего обязанность свято ее выполнять.
Для более глубокого понимания нравственных и духовных основ этого правового средства и осознания его места в системе других правовых средств необходимо обратиться к дореволюционному законодательству. К примеру, Устав морской, изданный Петром Великим 13 января 1720 г. начинается следующими словами:
«О всем, что касается доброму управлению, в бытности флота на море
Должен каждой, как вышний, так и нижний во флоте Нашем, в службу приходящий, прежде учинить присягу в своей верности как следует: и когда оное учинит, тогда он в службу Нашу принят будет.
Каким образом присягу или обещание чинить
Положить левую руку на Евангелие, а правую руку поднять в верх с простертыми двумя большими персты.
Присяга или обещание всякаго воинскаго чина людям
Я (имрек) обещаюсь Всемогущим Богом, верно служить Его Величеству Петру Великому, Царю и самодержцу Всероссийскому, и прочая, и пръчая, и прочая; и его наследникам со всею ревностию, по крайней силе своей не щадя живота и имения. И долженствую исполнять все уставы и указы, сочиненные или впредь сочиняемые от Его Величества, или командиров над нами, учиненных в деле Его Величества и его государства. И должен везде и во всяких случаях интерес Его Величества и государства престерегать и охранять и извещать, что противное услышу, и все вредное отвращать. А неприятелям Его Величества и его государства, езде всякой удоб возможной вред приключать, о злодеяниях объявлять и их сыскивать. И все прочее, что к пользе Его Величества и его государства, чинить по доброй христианской совести, без обмана и лукавства, как доброму, честному и верному человеку надлежит: как должен ответ дать в день судный. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий».
Как видно из приведенного отрывка в XVIII веке глубже понимали сущность, духовные и нравственные основы воинской службы, в связи с чем будущий воин присягал Всемогущим Богом, а упор в тексте присяги делался на добрую христианскую совесть, верность и честность, ответ в «день судный».
Примечательно и то, что понимание этой нравственной, духовной, религиозной сущности присяги, как основы жертвенного военного служения все больше понимается командирами и в настоящее время. Так, по сообщению капитана I ранга А.П.Белякова, «в отдельные части и на корабли приглашаются православные священники при принятии присяги. Верующие матросы имеют возможность принимать присягу после молебна и принимать ее на Библии. На этом моменте нужно остановиться особенно: Присяга на верность народу и Отечеству во флоте и армии в дореволюционной России всегда являлась религиозным обрядом. Матрос или солдат давал присягу не только государству и народу, но и самому Богу – Тому, в Кого он верил, на Кого надеялся и от Кого ждал помощи. Нарушение присяги считалось большим грехом перед Богом и людьми»[196]. Именно такими отношениями между воином и Богом во многом определялось высокое содержание военной службы как священный долг, прежде всего, перед Богом, а потому и обязанность эта всегда признавалась в обществе почетной.
Сущность правосознания воина, отражающего глубины воинской дисциплины и ее особенностей (закрепленных и освященных в воинской присяге), проявляется через отношение как общества, государства, в целом, так и его граждан, военнослужащих, в частности, к защите своего Отечества и к военной службе, которое формировалось на протяжении столетий. Суть этого отношения раскрывалась и закреплялась в ст. ст. 132, 133 Конституции СССР (в ред. 1936 г.), ст. ст. 62 и 63 Конституции СССР (в ред. 1977 г.), которые провозглашали, что защита Отечества есть священный долг, а военная служба – почетная обязанность каждого гражданина.
Аналогичное отношение общества к защите Отечества существовало и в дореволюционный период. Так, в силу ст. 28 Высочайше утвержденных 23 апреля 1906 г. основных государственных законов Российской Империи «Защита престола и Отечества есть священная обязанность каждого русского подданного. Мужское население, без различия состояний, подлежит воинской повинности согласно постановлениям закона»[197].Таким образом, ратный труд воинов освящался государством и занимал почетное место в обществе. По непонятным причинам в ныне действующей Конституции России (в ред. 1993 г.) долг по защите Отечества уже не называется священным, а воинская обязанность – перестала быть почетной, что не замедлило негативно отразиться в целом на отношении как государства, так и общества к военной службе. Думается, что недопонимание разработчиками ныне действующего Основного закона России сути ратного труда и его места в обществе явление временное, а историческая справедливость в скором времени восторжествует и расставит все на свои места.
Анализируя современную ситуацию и складывающиеся негативные тенденции в обществе по отношению к ратному труду, бывший министр обороны СССР, непосредственный участник Великой Отечественной войны отмечает: «Ставится под сомнение освободительный, справедливый характер войны советского народа против фашистских захватчиков. Известны и неоспоримые факты, что с первых же часов после вероломного нападения на немцев война против них стала войной народной, священной, Отечественной. Эта истина неуничтожима. С самого начала войны Советское государство обратилось – и не могло поступить иначе! – к самым сокровенным, патриотическим чувствам всех народов СССР, и в первую очередь русского народа. Такое обращение вызвало в стране и в армии подъем морального духа»[198].
Вместе с тем, именно моральный дух, высокие качества характеризуют и правосознание воина, и воинскую дисциплину (как одну из внешних форм его проявления), и отношение к выполнению военнослужащими своих обязанностей, поскольку воинская дисциплина есть наиболее удобная, приемлемая, выкованная на полях сражений и проверенная многовековым опытом военного строительства правовая форма реализации священного долга и почетной обязанности по защите Отечества. Недопонимание этого вопроса и неверное отношение к нему со стороны руководства страны может обернуться тяжелыми, непоправимыми последствиями для России.
Как справедливо указывает И.А.Ильин, в стране, где граждане переживают воинскую повинность, как честь, как право, как доблестное служение – мобилизация протекает совсем иначе, чем там, где люди «пальцы режут, зубы рвут, в службу царскую нейдут»[199].
Для полноценного и всестороннего рассмотрения, выявления и уяснения нравственных начал в военном деле, их роли и места в укреплении правосознания и повышении уровня правовой работы необходимо выявление, осознание и глубокое понимание сущности воинской дисциплины, дисциплинарной ответственности военнослужащих и дисциплинарной власти командиров, а также места этих важных правовых средств в деле военного строительства, обеспечении надежной защиты Отечества.
Дисциплина как общественное явление нужна всюду, где необходимо согласовать усилия, действия людей для достижения единой цели, для успешной деятельности общественного организма. Безусловной ценностью ее является то, что она обеспечивает единство действий всего коллектива, придает массе лиц свойства единого организма, гарантирует соответствующую систему отношений, охраняет авторитет руководителя, удерживает людей от противоправных действий. Все эти свойства чрезвычайно важны для военного дела, требующего крайнего напряжения и максимального объединения и согласования усилий по обеспечению вооруженной защиты Отечества от агрессора.
Важнейшим условием обеспечения в войсках высокой воинской дисциплины является единоначалие, пронизывающее всю систему органов военного управления. Под единоначалием понимается такая организационная форма централизованного управления войсками, при которой происходит сосредоточение в одном лице командира (начальника) всех строевых, политических, хозяйственных, административных функций и установлена целиком его единоличная ответственность за все стороны жизни части, соединения, учреждения, организации[200].
Командир-единоначальник может успешно выполнять свои задачи по обеспечению законности и правопорядка во вверенной ему военной организации лишь в том случае, если он будет обладать всей полнотой власти, предоставляемой ему законодательством. Командир свободен в выборе решения, он принимает его самостоятельно и несет полную ответственность за принятое решение и проведение его в жизнь. Для реализации своих решений, претворение в действие политики государства в деле военного строительства и укрепления Вооруженных Сил командиры наделяются правом издания приказов и других правовых актов, обязательных для исполнения подчиненными войсками. Данная правовая форма управления является важным правовым средством обеспечения законности и правопорядка в Вооруженных Силах, поскольку позволяет оказывать эффективное воздействие на все стороны и сферы деятельности войск, поведение личного состава, соблюдение им норм действующего военного законодательства.