Борьба со страстными помыслами, развращающими душу и разрушающими правосознание чрезвычайно актуальна и для воинов, несущих на своих плечах тяжелый ратный труд. Усугубляются последствия этой борьбы тем, что у защитников Отечества в руках находится грозное оружие, боеприпасы, техника, современные образцы которого позволяют причинить огромный вред людям, окружающей среде. Поэтому в распоряжении как самих воинов, так и их командиров должны находиться эффективные средства, в т.ч. и правовые, позволяющие им выходить победителями в этой духовной борьбе за своих подчиненных.
Как известно, основными средствами укрепления воинской дисциплины, законности и правопорядка в войсках являются убеждение и принуждение. Предпочтение в целях воспитания добрых качеств отдается убеждению, в случае же когда убеждение не приносит должного результата, применяется принуждение. Метод убеждения действенен там, где уровень правосознания, правовой культуры, духовности человека достаточно высок, когда он имеет высокую духовную волю, владеет своими страстными движениями (такими, например, как лень, раздражительность и гневливость, пьянство, трусость, воровство, ложь и т.п.) и в состоянии ими управлять. Когда же страстные движения и помыслы владеют человеком, имеют над ним большую силу и управляют им, то убеждения, как правило, не приносят необходимого в деле защиты Отечества результата. Тогда остается последнее, крайнее средство – принуждение.
О важности в военном деле принуждения и действенных формах наказания, помогающих эффективно бороться с вредными помыслами и страстями, воспитывающих здоровое правосознание, высокую культуру, полезные качества, привычки, наклонности и добродетели свидетельствует практически вся история. Красноречиво об этом свидетельствует и военное законодательство, выдержки из которого многократно приводятся в настоящей работе. Особый интерес вызывает решение этого вопроса в дореволюционной России, например, Уставом Дисциплинарным 1913 года[307].
Согласно этого правового акта устанавливалось, что воинская дисциплина обязывает помимо прочего не оставлять проступков и упущений без взысканий (ст. 1). В случае же нарушения общественного спокойствия или открытого неповиновения и возмущения, начальник обязан неисполняющих свой долг принудить к повиновению силою или оружием и принять все зависящие от него меры для прекращения беспорядков (ст. 5).
Более того, согласно ст. 6 Устава Дисциплинарного начальник не подлежал ответственности за последствия, когда он для восстановления порядка и дисциплины или для принуждения сопротивляющегося ему в исполнении долга, будет вынужден употребить силу или оружие.
Если заглянуть еще дальше в глубь веков, то можно увидеть, что в соответствии, например, с книгой IV Устава морского, изданного Петром Великим 13 января 1720 г., в отношении нарушителей установленного этим Уставом порядка предусматривались телесные наказания вплоть до смертной казни, при этом многие за нарушение духовных законов:
«3. Кто будет Матерь Божию и Святых хулить и поносить. — Кто Пресвятую Матерь Божию Деву Марию и Святых и предания и уставы Кафолическия Церкви, ругательными словами поносит: оный имеет, по состоянию его особы и хуления, телесным наказанием наказан; или живота лишен быть, по силе хуления.
4. Кто слышит таковое хуление, а не известит. — Ежели кто слышит таковое хуление и в принадлежащем месте благовременно извету не подаст: оный имеет по состоянию дела, яко причастник богохуления, чина, живота, или своих пожитков лишен быть, по важности дела.
5. Кто учинит хуление из легкомыслия. — А ежели слова онаго ругателя ни какого богохуления в себе не содержат, и токмо из легкомыслия произошли; а учинится то единожды: тогда имеет преступитель, ежели офицер, вычетом жалованья по важности преступления наказан быть, а рядовой кошками жестоко бит быть; а ежели то повторит, то наказание умножено быть имеет, и к тому публично церковное покаяние принести должен, а в третьи аркибузирован (разстрелян) быть имеет».
Обращает на себя особое внимание то обстоятельство, какое суровое наказание ожидало тех, кто посягал на чистоту духовной жизни воинов – от телесных наказаний вплоть до смертной казни. Это обнаруживает глубокое понимание законодателями истоков распространения зла и преступности в обществе и государстве, важности пресекать его на самых ранних стадиях самыми решительными и жесткими мерами, пока это зло не захватило внимание большего числа умов и не причинило большего вреда переходя в конкретные дела.
Примечательно и то, что даже отсутствие на молитве подлежало суровому наказанию: «Если офицер без важной причины при молитве присудствен не будет, тогда надлежит за каждую небытность офицерам, за первую 25 копеек, за другую 50 копеек, за третию 1 рубль, и далее умножать вдвое, унтер-офицерам вполы, из которых 10 доля профосу, а прочее в шпиталь во флоте, а рядовые кошками будут наказаны» (там же, ст. 9).
Таким суровым образом боролся Петр Великий за чистоту помыслов, за высокий дух, здоровое и крепкое правосознание воинов. Основу их составляет управление вниманием воинов, стремление всемерно удерживать его на высоких духовных предметах, образах и мыслях, что в значительной степени, как хорошо понимал Петр Великий (по-видимому, более современных законодателей осведомленный в духовных законах и их действии на человека), предотвращало распространение в войсках преступности, способствовало укреплению воинской дисциплины, боевого духа и военного дела в целом.
Чтобы глубже понять суть приведенных правовых норм, опасность нарушений, которые они пресекали, и роль при этом управления вниманием следует обратиться к Святителю Феофану Затворнику, который указывал: «Бедственно охлаждение вследствие произвольного уклонения от воли Божией, с сознанием и наперекор совести, вразумлявшей и останавливавшей, с пристрастием к чему-либо – не божескому. Это убивает дух и пресекает жизнь духовную. И вот сего-то паче всего бойтесь, бойтесь, как огня, как смерти. Оно бывает вследствие потери внимания к себе и страха Божия. Их и блюдите, чтобы избежать того страшного зла»[308]. А в другом месте Святитель дает такой совет по укреплению духовности: «Кроме этой безжалостности к себе, возбудителями духовными, самыми сильными бывают – стояние вниманием в присутствии Божием и непрестанное чаяние – вот-вот смерть»[309].
Телесные наказания предусматривались Уставом морским даже за такой, казалось бы, незначительный проступок как неопрятный внешний вид: «Когда люди одежду обмочат, то всякому сушить свою одежды в первую сухую погоду, под штрафом у машты бития, понеже от того, что платье мокро и нечисто будет, люди могут заболеть. Також должен всякой рядовой мундир свой чисто содержать, рубашки чаще мыть, платье и обувь починивать и прочую чистоту на себе иметь, под таким же наказанием» ( там же, ст. 23).
Приведенные примеры, взятые из Устава морского, дают важные поучительные назидания, содержат в себе опытные знания, которые почему-то не учитываются современными законодательными органами при осуществлении ими правовой работы.
Суть этих назиданий состоит в том, что наказание должно соответствовать не только степени тяжести, но также и уровню правосознания, с тем, чтобы оно имело в отношении последнего эффективное воспитательное воздействие. Во времена Петра Великого уровень образования, воспитания, культуры, а, следовательно, и правосознания простого русского народа, из которого и набирались нижние чины на военную службу, был достаточно невысок, поэтому в отношении них главным методом укрепления воинской дисциплины, повышения правосознания являлись телесные наказания. В отношении же офицеров телесные наказания применялись в значительно меньшей части. Вместе с тем, в современных условиях, когда уровень культуры, воспитания и образования поступающего в войска молодого поколения неуклонно падает, призывники оказываются нередко с полукриминальным уровнем правосознания, а командиры, имея скудный арсенал правовых средств пресечения распространения в армейской среде зла и позитивного воздействия на правосознание таких воинов, оказываются зачастую беспомощными в управлении подразделениями, т.е. своего рода заложниками такой правовой ситуации, которая не рассчитана на воинов с низким уровнем правосознания, не учитывает духовные законы борьбы с преступностью.
Телесные наказания, причиняющие физическую боль, а также ограничение свободы (например, арест, налагаемый командиром в дисциплинарном порядке) позволяют нарушителю сосредоточить свое внимание (постоянно блуждающее и ищущее, как правило, личной выгоды, в т.ч. и за счет причинения зла другим) на этих неприятных чувственных ощущениях, заставляют его интенсивно думать о причинах такого бедственного положения, о должном исполнении обязанностей и высокой ответственности, укрепляют в нем совесть, побуждают к раскаянию и желанию исправления и недопущения подобных нарушений в будущем, т.е. перенесенные страдания способствуют очищению, оздоровлению сознания, повышению духовного уровня, укреплению правосознания и воинской дисциплины.
Кроме того, перенесенные страдания, как и угроза их возможного перенесения, в результате сурового наказания, возбуждает в сознании человека страх понести такое наказание в будущем, что в значительной степени способствует укреплению слабой мятущейся духовной воли, зачастую оказывающейся неспособной уклониться от совершения зла. Страх же строгого наказания помогает немощной, колеблющейся воле удержаться от соблазна совершить правонарушение, способствует привитию навыков доброделания, воспитывает устремление к правомерному поведению (хоть и не за совесть, в силу низкого пока еще уровня правосознания, так хоть за страх). Подобный подход очень хорошо проявляется и доказывает свою значимость при воспитании детей, имеющих как правило низкий уровень сознательности и слабую волю в силу физиологических свойств возраста. Как известно и проверено на многовековом опыте, если капризного и своенравного ребенка не воспитывать в строгости и телесных наказаниях, то из него вырастает со временем самолюбивый эгоист, ставящий личные интересы выше общественных, сформулированных в т.ч. и в правовых нормах и нормах морали, со всеми вытекающими из этого негативными социальными последствиями, в т.ч. и преступными.