Одна из важнейших причин – это коммерциализация правосознания войск с помощью контракта, который рассматривается, зачастую, как правовое средство близкое во многом по своей форме (названию, порядку заключения, основаниям прекращения и т.п.) к гражданско-правовому договору, в основе которого, в сущности, лежат товарно-денежные отношения, и которые ставят участников правоотношений (стороны) в равные, либо близкие к равным (по своей сути) условия, что недопустимо в деле вооруженной защиты Отечества. Такое понимание сути контракта привело к такому чрезвычайно опасному явлению, закрепленному законодателями, когда военнослужащий может в любой момент прекратить военную службу на том основании, что государство не выполняет по отношении к нему условия контракта. Учитывая нынешнее экономическое положение Вооруженных Сил по обеспечению личного состава различными видами довольствия, найти такие основания для многих военнослужащих не составляет большого труда. Пагубность такого правового явления состоит также и в том, что законодатель, осуществляя правовую работу в этой области, вместо ужесточения ответственности (вплоть до уголовной) к виновным должностным лицам за нарушения прав военнослужащих и укрепления тем самым законности и воинской дисциплины в войсках, фактически способствовал безответственности этих должностных лиц путем:
- предоставления военнослужащим возможности увольняться по собственному желанию и (или) возбуждения в отношении своих командиров судебных тяжб,
- возмещение пострадавшим воинам ущерба, в т.ч. и морального, не за счет виновных должностных лиц, а за счет государственной казны.
Бедственность создавшейся правовой ситуации состоит также еще и в том, что в результате нарушения прав военнослужащих подрывается их отношение к военной службе, морально-психологическое состояние, доверие к командирам начальникам, они вынуждены идти на увольнение из рядов Вооруженных Сил, что в совокупности причиняет огромный ущерб боеготовности войск, обороноспособности страны. Однако парадоксальность ситуации состоит в том, что за виновные в этом действия должностных лиц ответственность несут не сами эти лица (они остаются в тени), а казна Российской Федерации[486], т.е. все граждане, которые платят налоги и недополучают различные социальные блага. Следовательно, рассматриваемое правовое средство способствует тому, что опустошается военный бюджет, разбазаривается народное достояние. При этом, учитывая, что безответственность чиновников провоцирует совершение ими еще больших нарушений, то и масштабы бедствия при таком правовом механизме из года в год будут неуклонно возрастать, увеличивая дыру в военном бюджете и снижая боевую мощь страны.
Все это помимо очевидного ущерба разрушает субординацию в военном коллективе, размывает единоначалие, власть командира, ухудшает отношение к военной службе, оказывает деморализующее действие на личный состав, подрывают авторитет командира (начальника), разрушает правосознание, воинскую дисциплину и боеготовность частей и подразделений.
Другими словами, произошла подмена духовного смысла военной службы, которая стала рассматриваться государством не как священный долг и почетная обязанность каждого члена общества, а как право продавать свой ратный труд, своеобразная форма реализации товарно-денежных отношений. Как известно, между правом, с одной стороны, и долгом, обязанностью, с другой, существует значительное различие, состоящее в том, что в основе реализации права (в отличие от обязанности) лежит желание субъекта этого права, его мотивация, усмотрение. При отсутствии этого желания право может и не реализовываться субъектом этого права, либо реализовываться плохо, частично (по мере желания, мотивации, усмотрения обладателя права). Учитывая, что посредством СМИ насаждается во многих сферах жизни общества безнравственность и бездуховность, материалистическое отношение ко всему окружающему, пацифистское отношение к военной службе, в то время как материальное положение воина неуклонно падает, последствия контрактизации армии для государства очевидны и комментариев не требуют.
Именно эти воспитываемые в последнее время в правосознании русских воинов качества (материализм, пацифизм, корысть, алчность, продажность) зачастую и используется как эффективное средство достижения победы над противником. Так, например, во время последней иракской войны (2003 г.) всех удивило, что неплохо вооруженная армия Ирака на подступах американцев к столице прекратила сопротивление. Генерал Фрэнкс раскрыл секрет 10 мая 2003 года в интервью еженедельнику «Defence News»: «армейское командование США подкупило иракских командиров, заставляя их без боя складывать оружие»[487].
Вместе с тем, вся военная история России, ее выдающиеся деятели и полководцы учат совершенно иному. Большое значение укреплению у подчиненных патриотического воспитания отводил вице-адмирал С.О.Макаров, который резко отделял моральные мотивы защиты Отечества от материальных: «Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну как на исполнение своего священного долга, к которому он призван судьбой, и не ждет денежных наград за свою службу. Отучать его от этих правил – значит подкапывать тот принцип, на котором зиждется вся доблесть русского солдата… Соразмерять заслуги этих людей дробными расчетами рублей и копеек неправильно и даже оскорбительно»[488].
Таким образом, контрактная система, бездумно перерисованная с западных образцов, заменяющая, по сути, священный долг по защите Отечества товарно-денежными отношениями, требует духовного переосмысления. Пагубные последствия внутреннего содержания этого правового средства очевидны уже сейчас, когда, например, до 30% выпускников (и более) высших военно-учебных заведений, молодых офицеров, увольняется (или всеми силами стремятся уволиться) из Вооруженных Сил и других военных организаций в первый же год по прибытии в войска. Государство только от этого несет огромные потери экономического и военно-политического характера.
Примечательно и то, что с чисто правовой точки зрения заключение контракта о прохождении военной службы ничего нового по сравнению с действующим законодательством в правоотношения сторон контракта не вносит, т.к. условия типового контракта ни одной из сторон изменены быть не могут. Единственный вопрос, который может быть урегулирован – срок контракта, да и то далеко не всегда. Например, при поступлении в высшее военно-учебное заведение срок обучения и последующего прохождения военной службы жестко регламентирован и обсуждению, изменению не подлежит. Одним словом, заключение контракта по своей сути есть не что иное, как пустая формальность не несущая никакого правового смысла и дополнительной правовой нагрузки, в то время как в психологическом отношении применение этого термина для военного дела, для войск вредно, поскольку, во-первых, выдвигает на первый план товарно-денежные отношения (регулируемые обычно контрактами), своего рода наемничество, подряд, – отодвигая священный воинский долг перед своей Родиной (исполнение которого контрактами в истории России никогда не регулировалось) на дальний план, во-вторых, порождает у военнослужащих иллюзию равенства сторон контракта (как, например, в гражданском праве), что, в свою очередь, разрушает правосознание воина, его отношение к военной службе и воинскому долгу, подрывает власть командира, субординацию и воинскую дисциплину в войсках.
В этом смысле существовавшая до контракта система комплектования войск представляется более приемлемой и экономной, в большей степени соответствующей целям и духовным основам строительства государства и его Вооруженных Сил. Необходимо исследовать также и преимущества дореволюционного опыта комплектования, который также может быть востребован, а правовые средства, позаимствованные из него, могут принести пользу в укреплении обороноспособности, военной мощи государства и в наше время.
Вместе с тем, анализ функционирования контрактной системы в американских войсках обнаруживает серьезные его недостатки, приводящие к срыву и комплектования войск, и выполнения военных операций. Американская армия, например, недоукомплектована на 12 процентов. Как сообщает агентство Reuters, об этом заявил на брифинге начальник штаба армии генерал Питер Шумейкер (Peter Shoomaker). По его словам, план по набору в Национальную гвардию (к середине 2004 г.) выполнен только на 88 процентов[489]. Как информирует Красная звезда, американские вооруженные силы который месяц подряд не могут выполнить план по укомплектованию. В мае 2005 г. на службу в армию США поступили на 25% меньше американцев, чем планировалось. Национальная гвардия и резерв также столкнулись со значительной нехваткой новобранцев – к ноябрю 2005 года дефицит новобранцев в нацгвардии, численность подразделений которых в Ираке составляет порядка 40% от общего количества американских войск, достиг 22%. Уровень недобора новобранце в резерв американской армии достиг 19%. А по сообщению американского командования, учебные лагеря заполнены меньше чем наполовину, хотя количество новобранцев, поступивших на службу в августе 2005 г. стало самым большим за четыре последние года.[490].
Администрация США собирается провести набор на военную службу граждан страны, владеющих специальными навыками и профессиями, в частности - переводчиков и компьютерных специалистов, сообщается на сайте San Francisco Chronicle. В настоящее время сотрудники призывной службы (Система воинской повинности для отдельных видов граждан - Selective Service System) Пентагона и военные юристы готовят необходимое обоснование для представления соответствующего запроса в Конгресс. По словам представителя службы, подготовка планов дополнительного набора началась еще осенью, после того, как военные столкнулись с острой нехваткой персонала в местах проведения военных операций за рубежом. По его словам, последний раз столь широкомасштабный набор осуществлялся во время войны во Вьетнаме. Как отмечает газета, речь пока идет о далеком будущем - сам набор не будет проводиться раньше, чем через пару лет. Пока он существует лишь в стратегических планах Пентагона. Всего в Системе принудительной повинности зарегистрированы 13,5 миллиона мужчин в возрасте от 18 до 25 лет[491].