Нынешние лидеры двух ведущих политических партий использовали Блонда и Гласмана, чтобы отмежеваться от недавнего прошлого: Блонда и его «красный торизм» – от тэтчеризма, а Гласмана – от «нового лейборизма».
Министр финансов Дж. Осборн – отнюдь не поклонник Блонда, как и правое либертаристское крыло партии тори, жёст-ко и справедливо критикующее противоречивый и непоследова-тельный «красный торизм». Однако «мозговой центр» Блонда под названием «РесПублика»[3] выпустил несколько памфлетов по вопросам жилищной политики, «распыления капитала», социальным услугам, которые оказали непосредственное влияние на политический курс Консервативной партии. Блонд остаётся ведущим аналитиком в дебатах вокруг концепции «большого общества», разработанной при его прямом участии и выдвинутой в качестве основополагающей установки партии тори в отношении роли государства. Идея заключается в том, чтобы под лозунгом ограничения бюрократического затратного государст-ва («большого государства») и предоставления людям возможности опираться на местные сообщества сократить государственные расходы, переложив часть социальных функций государства на самих граждан («большое общество»).
Гласмана критиковали за неосторожные высказывания о пре-кращении массовой иммиграции, но он сохранил доверие Эда Милибэнда и участвовал в составлении его речи о беспорядках в августе 2011 г.[4] Гласман развивает идеи организационного устройства сообществ (communities) и говорит, что у него и его единомышленников есть потенциал, чтобы служить для Лейбо-ристской партии таким же «мозговым центром», как и Институт экономических исследований (ИЭС) для Консервативной партии в начале 1970-х гг. (во многом именно ИЭС разработал концепцию, позже получившую название «тэтчеризм»).
Государственное вмешательство в экономику «красный торизм» и «синий лейборизм» трактуют под углом зрения создания богатства общества, считая, что роль государства не исчер-пывается регулированием рынка и последующим перераспреде-лением благ экономического роста на принципах, присущих Лейбористской или Консервативной партии. Все три ведущих партии, включая либерал-демократов, ведут речь о «сбалансировании» экономики и промышленной политики, то есть устра-нения перекоса в сторону сектора услуг и особенно финансово-го сектора. Отсюда Блонд критикует концентрацию собственности, Гласман обращается к опыту германского «социального рынка», а вместе они исследуют возможности банковского дела на местном и региональном уровнях.
За фасадом критики текущего состояния дел кроется неудов-летворенность последствиями глобализации, результаты которой для средних и низших социальных слоёв оказались неблаго-приятными. Концепция «третьего пути», разработанная «новы-ми демократами» в США (среди них – Р. Рейх, министр труда в администрации Б. Клинтона) и «новыми лейбористами» в 1990-х гг., предполагала, что государство обеспечит граждан хорошим образованием, которое позволит им в свою очередь получить достойную работу и в смысле раскрытия способностей, и в смысле высокого заработка. Однако оказалось, что рынок труда пережил фрагментацию на растущее количество рабочих мест для лиц свободных профессий с высшим образованием (примерно 40%), снижающееся количество рабочих мест, обеспечи-вающих средний доход (в основном в промышленном производстве), и большое количество рабочих мест низкой квалификации в секторе услуг. «Синий лейборизм» и «красный торизм» сосредоточены на том, как предложить мировоззренческие установки, повысить статус и доходы лиц, занятых неквалифици-рованным трудом, а также мелких предпринимателей, вытесняемых с рынка крупными предприятиями-сетями. Отсюда, оба течения больше обеспокоены проблемами среднего профессио-нального образования, нежели возросшей платой за высшее об-разование.
Естественно, «синий лейборизм» и «красный торизм» поле-мизируют друг с другом: Гласман убеждён, что идея Блонда о «распылении» собственности среди большого числа людей наивна (одна из идей Блонда – превратить местные почтовые отделения или библиотеки в банковские отделения на паях), поскольку игнорирует рыночные силы. Блонд полагает, что идеи Гласмана уходят корнями в «стародавнее» противоречие между трудом и капиталом, а посему слишком приземлены. Тем не менее, в обоих течениях присутствует смесь социального консерватизма и государственного интервенционизма, которая от-ражает настроения «скрытого» большинства избирателей не только в Британии, но и по всей Европе.
В течение двух последних десятилетий – в небывало длительный период экономического процветания и роста материального благосостояния масс – общество сдвинулось вправо. Левые вынуждены были переключить внимание на «постматериальные» ценности и проблемы (расовые, гендерные, экологи-ческие), а правые оставили концепцию «одной нации» в пользу свободного рынка.
Связывая разорванные с прошлым нити, «синий лейборизм» и «красный торизм» раздражают многих в соответствующих по-литических партиях, но одновременно набирают и сторонников[5].
«Синий лейборизм»
Гласман может стать в Лейбористской партии значимой фи-гурой, неким Т. Бенном коммунитаристского толка. Однако его социальный консерватизм – отзвук обеспокоенности «нового лейборизма» непредвиденными последствиями либерализма, упора на обязанности в противовес правам (точнее, entitlements, под которыми подразумеваются ставшие привычными для бри-танцев права на социальные пособия) и на значимость общины. Влияние Гласмана на лейбористов сильнее, чем Блонда на консерваторов, поскольку он включён в команду Эда Милибэнда после прихода последнего к руководству партии, а новая идеологема партии ещё не разработана.
В июне 2011 г. политический координатор ЛПВ Л. Бирн не-официально представил ведущим парламентариям партии исследование о настроениях избирателей, проведённое для «восстановления связей лейбористов с общественностью». Избиратели высказались за ужесточение курса на «закон и порядок», сокращение социальных расходов и ограничение иммиграции. По мнению опрошенных, «следует помогать прежде всего своим, особенно в период экономических трудностей». Примечательно то, что кризис Национальной службы здравоохранения (НСЗ) опрошенные не упоминали. Бирн говорил и о проблемах несправедливости выплат премиальных банковским служащим, будущего молодёжи (особенно повышение платы за высшее об-разование и снижение госфинансирования профтехнического образования). Однако неизвестно, войдут ли эти проблемы в пе-речень приоритетов Лейбористской партии, когда она займётся пересмотром своей политической программы. Возможно, иссле-дование Бирна нацелено лишь на то, чтобы прикрыть преднаме-ренный сдвиг партии вправо.
Поражение партии на выборах 2010 г. правые в ЛПВ сравнивают с провалом на выборах 1983 г. Тогда партия под руководством М. Фута выступила с левацким предвыборным мани-фестом, который окрестили «самой длинной запиской самоубий-цы в истории». После того поражения партия стала сдвигаться к центру политического спектра, особенно при Т. Блэре. Перед партией стояла реальная перспектива маргинализации при сохранении «идейной чистоты» в условиях сокращения численности рабочего класса. Альтернативой был сдвиг к центру политического спектра, учёт интересов среднего класса, что подразумевало переход на иную идейную платформу.
«Старые левые» считают, что руководство партии и бюрократическая верхушка профсоюзов использовали поражение 1983 г., чтобы оторвать партию от рабочего класса, и что ЛПВ и БКТ бросили шахтёров во время забастовки 1984–1985 гг., со-гласились на антизабастовочное законодательство и признали «свободный рынок» издания Т. Блэра. За 13 лет правления, счи-тают они, ЛПВ прислуживала финансовой олигархии, пока необузданные спекуляции и двойная бухгалтерия не привели к фи-нансовому краху 2008 г.[6]
Отсылки Бирна к 1983 г. подводят к необходимости для пар-тии сменить идеологические одежды в ответ на самый крупный экономический кризис со времён Великой депрессии. Отсюда и возник проект «синего лейборизма» М. Гласмана. Э. Милибэнд написал предисловие к электронному изданию книги «синих лейбористов», в которую вошли статьи Д. Милибэнда, Дж. Пэр-нелла, Й. Круддаса и Х. Блирс[7].
В книге содержится критика финансового капитала (но не капитализма в целом), а Гласман пишет, что «социализм есть условие устойчивого капитализма в том смысле, что университеты, школы, библиотеки, образовательные учреждения, правления закона и демократия – все они обеспечивают общественные блага, необходимые для его процветания и роста». Тезис сколь напыщенный, столь и фальшивый. Для него Лейбористская партия – дитя от межклассового брака профсоюзов, коопе-ративов, обществ на паях, с одной стороны, и Фабианского об-щества и интеллектуалов, с другой. Брак развалился по вине Фабианского общества, выступавшего за «утвердившуюся после 1945 г. в лейборизме традицию опоры на государство, пере-распределение, равенство», что сформировала государственную бюрократию и вызвала соответственно «утрату ответственности». Критика мер лейбористского правительства К. Эттли (национализации, а главное – создания «государства всеобщего благосостояния»), которые обеспечили лейбористам широкую поддержку рабочего класса на протяжении длительного периода, указывают на политическую направленность «синего лейбо-ризма». С его точки зрения, задача государства – не устранить, а смягчать социальные антагонизмы, а наилучшая модель – гер-манская система рабочих советов. Отсюда и симпатии к началь-ному периоду «нового лейборизма» с акцентом Блэра на христианском социализме с этикой ответственности и труда.