По мнению Гласмана, «новый лейборизм» пошёл по неправильному пути, поддержав глобализацию, что «превратила людей в товар» и вызвала «поток иммиграции», породив «негодование белого рабочего класса», стеснённого политикой мульти-культурализма. В результате оказалось подорванным социальное единство общества. «Синий лейборизм» предлагает полагаться на ценности семьи (пусть и не только традиционной), ре-лигию, этику труда, патриотизм. Более того, Гласман предложил сотрудничество с националистической Лигой английской обороны (English Defense League) и её сторонниками в ЛПВ. Круд-дас, Бирн и другие утверждают, что определённым успехом БНП стала пользоваться в силу «правомерного недовольства» белых рабочих иммиграцией.
В 2007 г. Бирн, тогда младший министр лейбористского правительства по делам иммиграции, в памфлете «Переосмысливая иммиграцию и интеграцию»[8], изданном по материалам конференций европейских социал-демократов, утверждал, что иммиграция негативно сказывается на положении британских бедных и вызывает недовольство в стране.
Утверждения о том, что иммиграция подрывает социальное единство, отвлекает внимание от возросшего социального нера-венства (вспомним замечание П. Мандельсона о том, что «нет ничего постыдного в том, чтобы быть до неприличия богатым») и увеличившегося разрыва между бедными и богатыми, особенно в условиях, когда лейбористское правительств открыло государственную казну для спасения банков.
Нападки «синих лейбористов» на стейтизм резонируют с мерами жёсткой экономии коалиционного правительства, вклю-чая приватизацию того, что осталось от государственного сектора. Идеи «сообществ друзей» или соседских общин – «локализма» – созвучны концепции «большого общества» Кэмерона, нацеленной на демонтаж государственной системы здравоохра-нения, образования и социальных услуг.
«Синий лейборизм» – часть общеевропейского явления. Так, в 2007 г. Бирн совместно с Й. Диссельблюмом, представителем по вопросам внутренних дел Партии труда (Нидерланды), написали статью против незаконной иммиграции[9]. В начале 2011 г. мозговой центр европейских левоцентристов «Полиси нэтуорк» (Policy Network), который возглавляет один из архитекторов «нового лейборизма» П. Мандельсон, совместно с моз-говыми центрами Нидерландов и Германии выпустили сборник «Вызовы для социал-демократии в области национальных куль-тур»[10], осуждая политкорректность и мультикультурализм, обращая внимание на маргинализацию вновь приезжих и нагрузку на социальные расходы государства. Таким образом, перед лицом возрождения классовых антагонизмов европейская социал-демократия не чужда правого популизма и национализма.
В январе 2011 г. Эд Милибэнд выступил с речью в Фабианском обществе[11] с осуждением «нового лейборизма» за то, что, придя к власти, его представители поощряли рыночную эконо-мику в ущерб ценностям и институтам, которые «дороги людям», и предложил «укоренить наши ценности в традициях и идеях, которые выходят за рамки бюрократического государст-ва и навязчивого рынка». Д. Милибэнд в речи в период кампании за лидерство в Лейбористской партии летом 2010 г. также говорил об «отчеканенных в сердцах» лейборизма ценностях ответственности, любви, привязанности, дружбы, что «превыше денег и выгоды»[12]. Понятие «справедливость», которым ещё оперировали «новые лейбористы» (Д. Милибэнд относился к мо-лодому поколению этой идеологии), ушло, уступив место добродетели, любви и дружбе, а также специфически англосаксон-ской традиции личной свободы и независимости.
Речь Д. Милибэнду писал в основном М. Гласман, но прислушался к его идеям больше Эд Милибэнд, предложив универ-ситетскому преподавателю политологии в феврале 2011 г. член-ство в Палате лордов. Ныне барон, Гласман принял предложение, «уважая традиции и не одобряя политический рационализм с его презрением к наследственным институтам»[13].
Название «синий» призвано подчеркнуть консервативную жилку в идеологии лейборизма, «национальную традицию сопротивления» различным формам господства – от норманнского завоевания и огораживаний до Промышленной революции. С этой точки зрения, «парламентский социализм», вопреки мне-нию марксиста Ральфа Милибэнда (отца братьев Милибэндов) – не аберрация или оксюморон, а его сущность, воплощающая историческую приверженность Лейбористской партии наследственным институтам правления, которые представляли интере-сы «общин»». По мнению Гласмана, Англия оказала сопротивление норманнскому завоеванию, утвердив и свободу, и традицию. Гласман считает, что институты, которые были созданы в качестве «сдержек и противовесов» рынку, атрофировались, ес-ли вообще не отмерли, а ЛПВ при Блэре и Брауне ничего не сделала, чтобы остановить процесс: «И Блэр, и Браун «подписа-лись» под капиталистически-прогрессистской формой глобали-зации, для которой рабочие были основными врагами перемен». Но ирония, по его мнению, заключается в том, что частный сек-тор не рос сколь-нибудь существенными темпами, и страна столкнулась с патологиями глобализации – «страну бесконечно трясёт».
«Красный торизм» и «сострадательный консерватизм»
Акцент коалиционного правительства на темах «локализма», иммиграции и реформе сферы социальных услуг (при молчали-вой поддержке многих лейбористов) – носит постлиберальный характер.
Приверженцы концепции «сострадательного консерватизма» опасаются, что при Д. Кэмероне тори могут потерять сторонни-ков Консервативной партии из рабочего класса (т.н. избиратели из «Моррисона», сети дешёвых супермаркетов, чьи покупатели – преимущественно «синие воротнички» – отрицательно относятся к повышению налогов, страдают от уличной преступ-ности, низкого качества социального обслуживания и чувству-ют на себе конкуренцию за рабочие места со стороны готовых работать за низкую зарплату иммигрантов).
Политическое возрождение бывшего лидера Консервативной партии И. Данкана-Смита произошло благодаря его новому имиджу сторонника решения проблем бедности и безработицы, что, в свою очередь, способствует облагораживанию Консервативной партии, о которой со времён тэтчеризма сложился стереотип «бессердечной сторонницы экономического индивидуа-лизма». Не случайно Д. Кэмерон привлёк бывшего лидера тори к работе в правительстве, передав ему пост министра по труду и пенсиям.
Что касается Н. Клегга, лидера Партии либеральных демократов (ПЛД), то он критикует «сострадательный консерватизм». И это понятно, ведь его партия стремится получить дивиденды от своего курса на смягчение последствий «жёсткой экономии», проповедуемой тори, играющими главную скрипку в правитель-стве. ПЛД претендует на роль совести коалиции и пытается вы-вести на чистую воду консерваторов, особенно правых, которые рядятся в сострадательные одежды. Консерваторы в свою очередь говорят, что либерал-демократы просто пытаются набрать политические очки, и демонстрируют уверенность в своих силах. Действительно, опросы общественного мнения показывают, что избиратели пока поддерживают радикальную перестройку системы социального обеспечения, которая «поощряет безделье».
Универсальный кредит, который с 2013 г. заменит несколько видов пособий, – детище «сострадательного консерватизма» в исполнении Данкана-Смита. Цель – сделать жизнь на зарплату выгоднее, чем жизнь на пособия, и упростить систему социальных выплат. Однако в совокупности меры коалиционного правительства по снижению дефицита госбюджета и развитие ситуации в экономике, согласно прогнозам независимого Института фискальных исследований, приведут к тому, что реаль-ные доходы домохозяйств снизятся даже резче, чем в 1970-х гг., и сотни тысяч людей попадут в категорию бедных[14].
Данные по безработице, достигшей пика 17-летней давности, также не внушают оптимизма. Наблюдатели отмечают, что жить на зарплату окажется, может быть, и выгоднее, только работы не будет. Коалиционное же правительство рассчитывает, что сокращение рабочих мест в государственном секторе будет компенсировано созданием рабочих мест в частном секторе. Если этого не произойдёт, то нынешний настрой против злоупотреб-лений со стороны получателей пособий обернётся против самих тори, с новой силой придав им реноме «равнодушной» партии.
Один из излюбленных козырей Кэмерона – утверждение о создании 500 тыс. рабочих мест в частном секторе со времени выборов в мае 2010 г. Премьер-министр, а также министр финансов Дж. Осборн делают всё, чтобы внушить избирателям – новые рабочие места в частном секторе позволят «намного перекрыть» сокращение рабочих мест в государственном секторе. На деле в 2010 г. такое «перекрытие» составило лишь 24 тыс. мест, причём по большей части до выборов в мае 2010 г.[15] Более того, по прогнозам международного Института по управле-нию персоналом (Chartered Institute of Personnel and Development), 610 тыс. рабочих мест в государственном секторе к 2016 г. будет потеряно, т.е. на 210 тыс. больше, чем по прогнозам го-сударственного Управления по контролю за бюджетом (Office for Budget Responsibility)[16]. В то же время сокращение одного рабочего места в госсекторе обходится государству в 8-10 тыс. ф.ст. (пособия и неполученные налоги). Институт призвал британское правительство прекратить сокращение персонала в гос-секторе до тех пор, пока частный сектор не восстановится после кризиса.
На октябрь 2011 г. безработица в Великобритании достигла 2,57 млн человек (самый высокий количественный показатель с 1994 г.), или 8,1% рабочей силы (самый высокий уровень с 1996 г.). Безработица среди молодёжи возросла до 991 тыс. человек (21,3%), повторив «рекорд» 1992 г., когда начали вести подобную статистику. Коалиционное правительство, придя к власти, распустило Фонд «Будущая работа» (Future Jobs Fund), занимавшийся пособиями для получающих профтехобразование из семей с низкими доходами, а также объявило о сокраще-нии 10 тыс. мест в университетах для студентов. Эти меры лишь усугубили кризис занятости[17].