Сон об «инъекции Ирме» демонстрирует важнейшие моменты из биографии Фрейда, которой предстояло играть все более осознанную роль в начатом им в то время самоанализе для прояснения его детской амнезии. Здесь Фрейд впервые признал, что каждый из компонентов явного сновидения имеет свое значение, а скрытое содержание сновидения в каждом из этих компонентов может быть расшифро7 вано с помощью свободных ассоциаций. На нем он открыл и описал принцип действия работы сновидения; она включала в себя механизмы сгущения и смещения. В этом сновидении он еще не ухватил аспекта переноса. Его друг Флисс выступил в отношении Фрейда в качестве аналитика; Шур в своей биографии Фрейда (Schur 1972) подробно разбирает отношения между ними и указывает на то, что их дружба имела характер переноса. Эти отношения переноса содержатся уже в скрытом содержании первого сновидения Фрейда, хотя сам Фрейд, пожалуй, тогда этого еще не осознавал. Грунерт (Grunert 1975) посвящает этому первому сновидению Фрейда подробную работу, в которой пытается связать с ним инфантильные источники из жизни Фрейда и в виде гипотезы дополнить его толкование. Он называет сон об инъекции Ирме «инициальным сновидением психоанализа» в целом.
В литературе описаны, однако, и другие виды сновидений, которым может придаваться особая, общая роль или значение. Они отличаются либо своим типичным проявлением, либо тем, что они, по всей видимости, не имеют характера
исполнения желания.
О типичных сновидениях, то есть о таких сновидениях, которые постоянно снятся многим людям и мало чем друг от друга отличаются, Фрейд говорит, что в большинстве случаев они повторяют впечатления детства, относящиеся к подвижным играм с соответствующим характером удовольствия. В качестве примеров можно назвать сны о полете, падении или ощущении головокружения. Как и в изображении через символы, также касающихся телесного, сновидцу не удается верно подобрать ассоциации к этим сновидениям, источники которых у всех лю-
335
дей, очевидно, одинаковы и соответствуют инфантильной сексуальности. К подобным базальным переживаниям можно свести также и сновидения о наготе. Сны о смерти любимых родственников, которые тоже возникают очень часто и в типичной форме, указывают без особого искажения на, несомненно, когда-то имевшееся, но вытесненное желание. Фрейд полагает, что такие сновидения могут иногда без больших препятствий проходить цензуру, поскольку «мало ли что нам только ни придет на ум во сне» (И/Ш, 273), цензура же, так сказать, для этого не вооружена. Это объяснение Фрейда не вполне убедительно, более убедительным является другое, что этому вытесненному желанию довольно часто противостоит остаток дня — например, в форме заботы о дорогом нам человеке (Freud 1900).
Сновидения Фрейда часто выявляют его реакцию на смерть ряда людей, особенно на смерть его отца, которая сыграла роль катализатора в развитии его идеи об эдиповом комплексе. Фрейд распознал в них угрызения совести человека, пережившего другого, и, как уже говорилось, роль амбивалентности во всех отношениях, которая выражается также и в снах о смерти любимых людей.
В сновидениях об экзамене, которые постоянно снятся многим людям, Фрейд обнаружил, что они никогда не снились тем, кто потерпел на экзамене неудачу, Поскольку они часто являлись тогда, когда на следующий день человеку предстоял экзамен или испытание, можно предположить, что их функция исполнения желания одновременно состояла в предвосхищении события (там же).
Если сущностью сновидения является исполнение желания, то этому определению все же противоречат некоторые сновидения, в которых эта функция, по-видимому, отсутствует. Фрейд обсуждает в этой связи сны о наказании, сны, противоречащие желанию, сновидения страха, а также сновидения при травматических
неврозах.
Сновидениями, противоречащими желанию, Фрейд называет такие, которые всякий раз возникают во время анализа, когда «пациент выказывает мне сопротивление, и я могу с большой уверенностью рассчитывать на то, что вызову такое сновидение, изложив больному свое учение, что сновидение представляет собой исполнение желания» (И/Ш, 163). Тем самым Фрейд показывает, что исполнение желания состоит в том, чтобы бессознательно противоречить терапевту в его научном воззрении, и что такие сновидения, следовательно, не противоречат теории об исполняющем желание характере сновидения.
В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) Фрейд говорит, что существуют вещи, стоящие «по ту сторону» принципа удовольствия. В качестве доказательства он приводит посттравматическое сновидение, о котором говорит: «Жизнь во сне травматического невроза демонстрирует тот характер, что она снова и снова возвращает больного к ситуации его несчастного случая, от которой он каждый раз в страхе просыпается» (XIII, 10). В этой категории сновидений речь всегда идет о повторяющихся снах, содержание которых выявляет все вариации самих травматических ситуаций, а также предшествующих этой травме событий. Фрейд полагал, что эти сновидения, вызывая страх, отсутствие которого стало причиной травматической ситуации, пытаются задним числом справиться с ее раздражителем. Следовательно, страх в них является не реакцией на определенное желание, а чем-то созданным Я сновидца. Шур (Schur 1966) критически отнесся к тезису Фрейда. Если Фрейд полагал, что в силу вышесказанного эти сны подчиняются не принципу удовольствия—неудовольствия, а принципу навязчивого повторения, то Шур утверждает, что повторение травматических событий в сновидениях — несмотря на удовлетворение определенных дериватов Оно и требований Сверх-Я — представляет собой бессознательное желание Я аннулировать травматическую ситуацию. Возникающий страх является реакцией Я на угрозу, которая
336
не отличается от реакции на прочие вызывающие страх сновидения, в которых желание репрезентирует недозволенное требование со стороны влечения.
Согласно Шуру, Я сновидца обращается к таким механизмам, как аннулирование (там же). Тем самым он говорит об участии Я в работе сновидения и в дальнейшем оспаривает также тезис Фрейда о влечении к смерти, базирующийся на гипотезе о навязчивом повторении, как ее сформулировал Фрейд в связи с травматическими неврозами и посттравматическими сновидениями.
Изучение сновидений страха уже в работе «Толкование сновидений» привело Фрейда к открытию эдипова комплекса и комплекса кастрации, хотя в то время этими терминами он еще не пользовался. Эти сновидения страха стремятся, согласно Фрейду, выразить неприкрытое исполнение желания, то есть образовать сновидение, содержание которого в значительной степени должно избегнуть цензуры. Однако, как только такое сновидение пытается привести в исполнение вытесненное желание, в действие должна вступить работа сновидения и исказить это желание своими средствами. Если это ей не удается, то вместо цензуры возникает страх, который пробуждает сновидца. Страх, следовательно, служит здесь сигналом грозящей опасности, и Фрейд называет его сигнальным страхом. Таким образом, уже в этом месте своего исследования сновидений он предвосхищает важную новую теорию, а именно теорию страха как сигнала, которую подробно изложит только в 1926 году в работе «Торможение, симптом и страх» (см. соответствующую статью Д. Айке). Его первое объяснение страшных снов в работе «Толкование сновидений» соответствовало теории страха как проявления запруженного либидо и, соответственно этому, он приписывал сновидениям, либидо которых трансформировалось в страх, сексуальное содержание. К сновидениям страха он причислял все неприятные сны, болезненные ощущения от которых соответствуют приближению к страху.
Сны о наказании Фрейду также без труда удалось объяснить в рамках теории исполнения желания. В дополнении к «Толкованию сновидений» он высказал положение, что исполненное в сне о наказании бессознательное желание является желанием сновидца удовлетворить свою потребность в наказании за вытесненное, недозволенное желание-побуждение. Эти сновидения содержат в себе удовлетворение мазохистских тенденций. В 1925 году он полностью отказался от этой теории и писал, что сны о наказании следует связывать не с вытесненным инстинктивным желанием, то есть с мазохизмом, а скорее с деятельностью самокритичной инстанции в Я, которую он назвал Сверх-Я.
Наряду с истинными сновидениями во сне Фрейд указал на так называемые дневные грезы, которые, так же, как и ночные сновидения, имеют характер исполнения желания и основываются большей частью на детских переживаниях. В отличие от сновидений, эти дневные грезы в значительной степени находятся под влиянием требований осознанных или предсознательных процессов мышления, и поэтому представляют собой более сложный феномен, чем ночные сновидения. Ночное сновидение представляет собой всего лишь «форму мышления», в которой проявляется работа сновидения и ее условия (Freud 1916—1917). В дневных грезах существенную роль играет вторичная переработка. Благодаря ее деятельности становится понятной также большая сценическая взаимосвязь дневных грез. Я грезящего наяву в меньшей степени подвергается регрессии, нежели Я сновидца. Поэтому функции восприятия и испытания реальности, находящиеся в подчинении Я, сохраняются здесь лучше, чем этого можно ожидать во сне.