456
«Больше, чем наличие самовосприятия, насколько простирается наше чувство Я, термин "границы Я" не обозначает; некоторые неверно меня поняли, что границы — образно выражаясь, подобно ремню — опоясывают Я и что границы являются жесткими. Верно обратное. Эти границы, то есть масса функций Я, наполненных чувством Я, то есть катектированных либидо, по-прежнему принадлежат Я и изменчивы. Человек же ощущает, где прекращается его Я, особенно если границы как раз меняются. Другой упрек, который может основываться на естественном недоразумении, я хочу предотвратить. Поскольку мое исследование самовосприятия исходит из границ Я, они особо подчеркиваются. Но я отнюдь не отстаивают позицию, что чувство Я является лишь периферическим. Чувство границ Я, поскольку они чуть ли не постоянно меняются, воспринимается легче. Но одновременно чувством Я наполнено все сознательное. И, на мой взгляд, оно существует с самого начала, сперва расплывчатое и бедное содержанием» (Federn 1929, 271).
Открытое в феномене отчуждения явление границ Я, или парциальных катек-сисов Я, можно наблюдать и в других состояниях, преимущественно во сне. Больные с явлениями деперсонализации часто описывают свои переживания как нереальные, похожие на сон; сны же, пока они снятся, напротив, не кажутся нереальными. И только в ретроспективе сновидение становится чужеродным. Общим для обоих состояний является патичность процесса, то есть аномальный или дефектный катексис Я и невозможность ему противостоять. Из наблюдений за процессами при засыпании Федерн получил данные о вариациях чувства Я и тем самым о дифференциации различных границ Я. При быстром засыпании все катексисы Я исчезают в целом одновременно, при медленном, наоборот, чувство телесного Я исчезает перед чувством психического Я, причем не обязательно все сразу: некоторые зоны (лицо, руки, эрогенные зоны) оказываются более резистентными, чем другие. Также и во сне телесное Я оказывается катектированным в редких случаях, что в немалой степени обусловливает нереальность состояния; даже сны о движении или ощущениях тела ограничиваются в основном отдельными местами. Федерн, вопреки фрейдовскому положению, что сновидение знает лишь форму представления (индикативного) настоящего, полагает даже, что, основываясь на анализе участия телесных чувств, можно достичь модальностей «хочу» и «должен», то есть позиции Я по отношению к сновидению (Federn 1932, 82).
Различие телесного и психического чувства Я, а также дифференциацию внутри каждого из них Федерн рассматривает одновременно и с генетической точки зрения. В отсутствие сновидений Я спящего лишено всех катексисов, раздражение, исходящее от сновидения, пробуждает Я как раз настолько, насколько это необходимо для устранения и переработки нарушения. При этом новый катексис Я приостанавливает генетическую последовательность. Более ранние ступени пробуждаются первыми, более зрелые — позже, а зачастую и вовсе не пробуждаются, что во многом и объясняет непонятность сновидения. Таким образом, наряду с филогенезом и онтогенезом Федерн вводит понятие ортриотеиеза, производное от греческого слова, обозначающего предрассветные сумерки. Оно означает восстановление Я всякий раз после сна или прерванного катексиса, позволяющее сделать вывод о том, как происходил катексис Я.
Теперь попытаемся изложить представления Федерна о развитии чувства Я и катексисов Я. В отличие от Фрейда, считавшего невозможным наличие сопоставимого с Я единства в начале душевной жизни, Федерн исходит из того, что чувство Я существует с самого начала, даже если в первое время оно расплывчато и бедно на содержания. Либидо Я является для него тем протоплазматическим организмом из метафоры Фрейда, «распределением и скоплением всего либидо». Когда изначальное чувство Я переходит на все переживания и следы переживаний, впервые образуется
457
Я. Вместе с тем, Я катектируется со стороны Оно, влечений, и пользуется их энергией для своего формирования. «Это время развития Я представляет собой период, когда господствует первичный нарциссизм. Ибо пока происходит интернализация в Я, постоянно имеет место аутоэротическое удовлетворение этого Я во вновь приобретенных функциях и репрезентантах» (Federn 1929, 276). При этом надо иметь в виду, что Я является как субъектом, так и объектом нарциссизма, что первичный нарциссизм можно обнаружить «лишь как ощущение стремления к удовольствию и обретения удовольствия в собственной персоне... но не как направленность либидо против себя самого» (там же, 293). Первичный нарциссизм является «медиальным», то есть ни активным, ни пассивным, что выражается в таких непереходных глаголах, как развиваться, расти, жить; рефлексивным нарциссизм становится только благодаря тому, что Я в различных отношениях вновь встречается с самим собой. Первичный нарциссизм включает в себя таюке внешний мир: «В период господства первичного нарциссизма., границы Я совпадают со всем миром представлений ребенка» (там же, 278). Неспособные либидинозно катектироватъся компоненты переживаний, разочарований, шаг за шагом вызывают отток чувства Я от объектов, из-за чего они кажутся чуждыми Я. Это развитие происходит не раз и навсегда, а для каждого объекта отдельно. Следовательно, согласно Федерну, объектный катексис возникает не тогда, когда Я испускает либидо, а когда оно снимает свои границы, оставаясь при этом словно отдельным либидинозным островом. Также и произведенные позже объектные катексисы Федерн понимает по этой схеме: сначала Я включает новый объект в свои границы и постепенно, ослабляя либидинозный катексис, отграничивает их от себя. Всякий раз в случае полноценно пережитого психического акта либидо объектных катексисов и либидо границ Я вновь сталкиваются друг с другом, и именно этим обусловлены теплота, живость и удовлетворительный характер переживания. С установлением объектных катексисов и новых границ Я прежнее Я, однако, не устраняется: «Явно и отчетливо чувство Я разделяет внешний мир и Я, а психическое чувство Я разграничивает тело и психику. И словно неявно продолжаются нарциссические катексисы чувством Я различных представлений внешнего мира, они меняются, развиваются, вновь исчезают и снова усиливаются. Самым затаенным, скрытым даже для собственного сознания, как показывают нам сновидение и психоз, продолжает оставаться весь мир первичного нарциссизма..» (там же, 285).
То, что сохраняются не только представления об объектах и репрезентанты влечений, но и все состояние Я в целом, «эгокосмическое Я», является главнейшим тезисом Федерна.
Норма и патология зависят тут от абсолютной и относительной степени катек-тической энергии, которая может быть инвестирована в соответствующие границы Я. В отличие от брейеровского понятия тонического катексиса, Федерн видит стабильность катексисов не в продолжительности затрат, а в постоянном уравновешении притока и оттока либидо. Нарциссическое либидо, согласно Федерну, имеет характер предудовольствия, то есть оно способно в течение некоторого времени поддерживать состояние приятного напряжения. Из учения о границах Я и их катексисах вытекает весьма скрупулезно разработанная теория аффектов, на которой мы можем здесь остановиться только вкратце. Согласно Федерну, аффекты возникают между двумя границами Я, которые воздействуют друг на друга или друг с другом соприкасаются; так, например, аффект стыда возникает из взаимодействия границ Я, катектированных сексуально, и границ Я, катектированных страхом. При этом концепция границ Я позволяет одновременно понимать аффект как центростремительный, возбуждающий Я и как процесс отвода и парциального удовлетворения.
458
Важнейшее и определяющее в том числе и для деятельности Федерна следствие из теории катексисов Я относится к области теории и терапии психозов. Федерн не соглашается с Абрахамом и Фрейдом, что при психозе либидо, отвлеченное от объектов, отводится обратно в Я и что бредовые представления являются попыткой вернуться к объектам; в психозе он скорее усматривает распад периферических и недавних катексисов Я вследствие оскудения имеющегося в Я либидо. Возврат катексиса к инфантильному Я приводит затем к тому, что реальным начинает казаться то, что когда-то и в самом деле было реальным, что словно ставшее маленьким Я одолевают извне репрезентанты и импульсы, которые полноценное и зрелое Я могло бы локализовать внутри своих границ. При реципрокности Я и мира может показаться неважным, идет ли речь о том, что Я отвлекает либидо от объектов и притягивает к себе, или что либидинозного катексиса лишается само Я, тем более что и Федерн не может четко указать, куда девается катексис. Тем не менее в формулировке Федерна содержится важное новшество, что либидо Я и либидо объекта не должны автоматически пониматься как реципрокные. Тем самым уравнение — чем больше либидо Я, тем меньше объектного либидо, — которое противоречит и повседневным наблюдениям (любвеобильный человек не обязательно должен быть из-за этого менее дифференцирован в своем Я, замкнутый человек необязательно будет располагать большей энергией для себя самого), утрачивает свою силу. Разработанная Федерном терапия психозов основана на принципе не перегружать еще более дефектное Я больного, скорее подавлять, нежели высвобождать и без того уже разбухшее бессознательное, содействовать новому катексису покинутых границ Я. Это происходит отчасти благодаря обсуждению конфликтов и обид, приведших к отходу, отчасти благодаря идентификации с терапевтом и отчасти благодаря своего рода тренировке умения различать воспринимаемое и домысливаемое и таким образом заново выстраивать и ощущать границы Я. В противоположность Фрейду Федерн показывает, что психотик вполне способен к сильному позитивному переносу, однако постоянно существует угроза того, что он может быть внезапно прерван. Поэтому Федерн считает необходимым, чтобы в процессе аналитической терапии пациент всегда мог обратиться к лицу женского пола, олицетворяющему мать или сестру, с которым у него может сохраниться контакт, если терапия прерывается приступом негативного переноса (на- терапев-