Патологическая реакция на обиду
Описанные до сих пор реакции пока еще остаются в рамках достаточно известного, понятного, часто наблюдаемого и в этом смысле нормального поведения. Они являются более или менее удачными попытками компенсации, которые, пожалуй, следует расценивать в качестве незрелой реакции, однако их едва ли можно считать клинической патологией.
Возникает вопрос: что происходит, когда описанные выше механизмы компенсации отказывают и мобилизуются еще более примитивные средства?
Уже в силу схематичности изложения нами развития нарциссической системы и из-за трудностей вчувствования в подобные архаические состояния нельзя ожидать, что мы сумеем систематически рассмотреть все возможности. К примеру, можно предположить состояния, такие, как ипохондрические, феномены деперсонализации и т.п., в которых репрезентанты себя и объектов являются регрессивно фрагментарными (ср. Kohut 1971).
Однако должна иметься и возможность избежать нарциссической катастрофы полного одиночества и бессилия перед уже неконтролируемыми силами, когда человек активно их предотвращает, спасая свою высокую самооценку, но отказываясь от своей идентичности как индивида, что равносильно регрессии к гармоническому первичному состоянию. Фантазии, стоящие за таким отыгрыванием, содержат в себе ощущение покоя, освобождения, слияния, тепла, защищенности, триумфа, блаженства и т.п. С отыгрыванием связано представление о возможности «перепрыгнуть» нарциссическую катастрофу, полное одиночество и беспомощность и остаться «победителем» во вновь достигнутом состоянии.
Мифология полна подобных примеров. Прославление героической смерти, высокая оценка самоубийства, презрения к смерти отражают представление, что через активное предупреждение смерти достигается состояние вечного величия. Наиболее грандиозно с психологической точки зрения это представление запечатлено в христианской теологии креста. Одержав победу на кресте, Христос избавил человечество от вечной погибели.
ВЫВОДЫ
Изложенные здесь представления о развитии, функции и патологии нарциссической системы регуляции имеют далеко идущие последствия для теории и практики психоанализа. Особенно это касается более точной дифференциации развития влечений и развития нарциссической системы регуляции, конфликта влечений и нарциссического конфликта, защитных процессов, объектных отношений и регрессивных состояний. Дискуссия по всем этим вопросам продолжается. Нет также и недостатка в противоположных воззрениях, ставящих под сомнение саму концепцию нарциссизма. В рамках данной статьи у нас нет возможности вдаваться в этот вопрос. Разработанные на сегодняшний день теоретические представле-
478
ния оказываются, однако, вполне пригодными, чтобы дифференцированно и точно объяснить и тем самым сделать доступными для терапевтического воздействия ранее не совсем понятные или вовсе не понятные психические феномены. Приведем несколько примеров.
Психодинамические закономерности нарциссической обиды и ее компенсации хорошо объясняют переживание и поведение личности с нарциссическими нарушениями, как это показано, в частности, Кохутом (Kohut 1971). Для психотерапии на первый план выходит необходимость учитывать повышенную обидчивость, значение и изменение ее динамики, а также нарциссические процессы переноса.
Автор мог бы продемонстрировать, как понимание нарушений нарциссической системы регуляции и незрелой или же патологической переработки переживаний обиды позволяет установить осмысленные связи между множеством до сих пор остававшихся разрозненными данных о психодинамике суицидантов и лиц, склонных к суициду, какие эмпирические данные подтверждают эту гипотезу и какое практическое значение это имеет для медицинского обслуживания и психотерапии суицидантов (Henseler 1974).
Гипотеза о незрелых или патологических процессах нарциссической компенсации дает объяснение и другим явлениям, а именно наркомании, маниакальным состояниям, возможно, также определенным, считающимся асоциальными формам поведения, таким, как уход из дома и бродяжничество. Здесь необходимы
дальнейшие исследования.
Однако новые знания получает не только психопатология, но и «нормальная» психология. Понимание нарциссических объектных отношений, например, проливает свет на столь важные социально-психологические явления, как «нарциссизм небольших разногласий» (Freud, XIV, 476), непримиримую враждебность двух почти идентичных социальных групп, таких, как соседние поселения, объединения, научные школы, конфессии и т.д. И наконец, ссылаясь на Кохута, следует указать на значение нарциссизма для развития столь сложных автономных проявлений зрелой личности, как творческая деятельность, эмпатия, юмор, мудрость и способность принимать конечность собственного бытия.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 В настоящее время объект рассматривается не просто как предмет для удовлетворения влечения, но и как предмет длительных отношений. Объект в свою очередь воздействует на Я. Различные его аспекты интернализируются в Я или Сверх-Я, превращаясь во внутренние объекты или репрезентанты объектов. Они имеют ин-трапсихическую стабилизирующую функцию: внутренний объект оберегает образ самого объекта (функция соотнесения), структурирует восприятие других объектов по типу основного образа (гироскопическая функция), способствует развитию самостоятельности личности через возможность постоянного внутреннего диалога (функция автономизации) (Stierlin 1971).
2 Аргеландер (Argelander 1971) поддерживает это разграничение. Он предлагает противопоставлять принцип удовольствия в узком смысле «принципу безопасности».
3 Чтобы избежать терминологической путаницы, не следует упускать из виду, что в каждом случае используются понятия, заимствованные из более поздних стадий развития. Так же как термин «полиморфно-первертированный», используемый для характеристики сексуальности маленького ребенка, не подразумевает перверсий в значении взрослого человека, так и понятия «первичного нарциссизма» или «первичной любви» могут лишь описать отношения, аналогичные более поздним феноменам нарциссизма или направленного на объект либидо. Если это прояснить, будет излишним (как это постоянно имеет место в литературе) оспаривать существование первичного нарциссизма на том основании, что нарциссизм по определению является либидинозной фиксацией на своей личности, а эмбрион и младенец личности еще не имеют. Это прекратит также и дискуссии по поводу противоречивых суждений Фрейда от-
479
носительно локализации «резервуара либидо» (то ли в Я, то ли в Оно), поскольку на ранней стадии Я, или личности, еще не существует.
4 Фрейд (XIV, 422 и далее) причисляет к пер-вично-нарциссическим фантазиям также чувство безграничности и соединения со вселенной. Здесь, по-видимому, представления Фрейда и Балинта в значительной степени совпадают.
5 Травматические нарциссические обиды, как полагает Кохут, приводят ребенка к фантастическим идеализациям, которые настолько нереалистичны, что должны быть вытеснены из сознания или расщеплены, чтобы таким образом избежать коррекции в процессе развития. В процессе психоаналитической терапии лиц с нарциссическими нарушениями, переживание и поведение которых определяются подобными бессознательными инфантильными идеали-зациями, аналитик ведет себя как упомянутые родители, долгое время воздерживаясь от критики всплывающих при переносе идеализации и всемерно поощряя проявление их в сознании. Таким образом устраняются вытеснение или расщепление и становится возможной осторожная коррекция. В этом смысле такое внешне нереалистическое поведение вполне соответствует принципу реальности.
6 Под обретением идентичности в психоанализе понимается способность Я «признавать всю психическую организацию, несмотря на ее возрастающую структурированность, дифференци-рованность и сложность, как высокоиндивидуа-лизированное, но взаимосвязанное единство, которое на каждой ступени развития обладает определенной организацией и временным континуумом». Якобсон противопоставляет это определение во многом схожему, но более социально ориентированному определению Эриксона (Erikson 1964, 24 и далее; см.также: Erikson 1970).
7 Окнофил тоже обращается со своими объектами нарциссически. Балинт: «Цепляясь за объект, окнофил убеждается, что он и его объект по-прежнему неразделимы» (Balint 1959, 73).
8 Если нарциссический катексис ведет к маниакальному преувеличению личности и разрастанию до космических масштабов и размыванию контуров человеческих объектов, то, согласно Аргеландеру, агрессивный, или, выражаясь более общо, негативный, катексис личности и нарциссических объектов означает, пожалуй, угрожающее преувеличение и размывание человеческих объектов, которые представляются в образе армий, борющихся организаций, вплоть до стихийных сил, как-то: потоп, мировой пожар и т.п., или же в преуменьшениях (сказочные персонажи, Дюймовочка, карлики). Об этом пока известно мало (Argelander, личное сообщение).
9 В противоположность реальной или актуаль- I ной личности, которая отражает так или иначе фактическое состояние человека, идеальная личность есть форма репрезентации себя, которая сознательно и/или бессознательно сохраняется для воплощения в конкретной ситуации идеального состояния. Якобсон говорит о «желанном концепте себя» (Jacobson 1964). Идеальная личность соответствует нарциссическому «Я-идеалу» или «Я-идеалу», о котором в 1914 году говорил Фрейд (X, 160—161). Это понятие уже тогда, и особенно позднее, смешивалось с системой Сверх-Я/ Я-идеал. Значение идеальной личности выражено тезисом: то, что человек сейчас «проецирует как свой идеал, есть замена утраченного нарциссизма его детства, в котором он сам для себя был идеалом» (X, 161). (Подробнее см.: Sandler, Holder, Meers, 1963.) Идеальная личность, пожалуй, тождественна описанному Винникоттом «ядру личности, которое никогда не коммуницирует с миром воспринимаемых объектов» (Winnicott 1971). «Хотя и верно, что здоровые люди общаются друг