Фрейд считал, что люди, создававшие нечто новое, вправе изобретать новые термины. Однако порой и ему приходилось повторять весь ход своих мыслей, поскольку не все были знакомы с излагаемыми им проблемами или не совсем разобрались в них.
Также и во втором томе «Протоколов» в качестве протоколиста выступает Отто Ранк. Его тщательный, методический почерк, его точность и аккуратность, понимание исторической важности момента дали нам возможность увидеть Фрейда и проследить его отношения с друзьями и учениками в эпоху становления психоанализа.
Благодаря этим документам мы узнаем, как Фрейд — спонтанно и вместе с тем безупречно отточенно — говорил о Герхарте Гауптмане, Карле Марксе, Генрихе фон Клейсте, Иммануиле Канте, Фридрихе Шиллере, что он думал о немецких газетах и о многом другом.
Штекель обычно подхватывал мысль профессора, пытаясь перещеголять его, и завершал ее личной исповедью. Адлер часто бывал полон сомнений. Фрейда, по-видимому, больше всего волновали именно эти его вечно строптивые ученики.
Иной раз Фрейд выражался резко, например обозвав «законченной свиньей» одного пациента Виттельса. Более поздние дискуссии были посвящены в основном клиническим вопросам, а не литературе, как ранее. По-видимому, все стали более уверенными в себе и в «деле» и более опытными в клинической практике.
В своих замечаниях Фрейд был не столь отрыт, как его ученики: его высказывания практически никогда не принимали форму исповеди. Пожалуй, единственным исключением являлась тема, касавшаяся личной сексуальности. Об этом мы читаем: «Профессор Фрейд говорит, что сам планирует работу по этой теме, однако она будет, опубликована лишь тогда, когда иссякнет его собственная сексуальность» (61).
Время от времени Фрейд строил планы на будущее, описывая предстоящую работу (см. 401, 442, 514). Он говорил о психологии Я (164) и предвосхищал дальнейшее развитие психоанализа. Поскольку всем была известна и всеми принималась антипатия Фрейда к венцам, это тоже обсуждалось со всей открытостью.
Во втором томе «Протоколов» содержатся также документы исторических встреч в апреле и мае 1910 года71, когда общество переживало реорганизацию и каждый его член должен был пожертвовать немало времени на организационную работу. Психоаналитики основали свой союз!
104
«письма по кругу»
1920 год: начало
Годы с 1920 по 1924, к которым относятся так называемые «письма по кругу» 72, были тяжелым периодом для Европы. Исторический фон этого времени описан Джесси Тафт в биографии Ранка (Taft 1958) и Эрнестом Джонсом в биографии Фрейда (Jones 1953—1957). В эту послевоенную эпоху психоанализ в определенной степени возрождался заново. Это было время подготовки, распространения и интенсивного сотрудничества всех членов Комитета.
Связь разбросанных по миру шестерых носителей колец (членов Комитета) осуществлялась посредством писем. Эти выдающиеся, тщательно отобранные Фрейдом мужи — Абрахам, Ференци, Эйтингон, Джонс, Захс и Ранк, — которые взращивали и лелеяли интеллектуальное достояние психоанализа и разошлись, словно апостолы, по чужим странам, работали в тесном контакте друг с другом в качестве великих зачинателей психоанализа.
Шестидесятипятилетний Фрейд предстает перед нами в пору первых своих посланий в качестве наставника, руководителя и организатора. В то время психоанализ считался не столько теорией человеческого поведения, сколько методом медицинского воздействия или же важной частью западной идеологии. Теперь же центр тяжести приходился на организацию, движение, «дело».
Наиболее важные «письма по кругу» подготавливались в Вене и всегда подписывались Фрейдом и Ранком, даже если составлял их один Ранк. Одна копия отправлялась в Берлин Карлу Абрахаму (в то время ему было 43 года), Гансу Захсу и Максу Эйтингону (обоим исполнилось 39); дополнительные копии рассылались Шандору Ференци (37 лет) в Будапешт и Эрнесту Джонсу (41 год) в Лондон.
Ожидая много от этих писем, при их прочтении можно испытать сильное разочарование. Хотя здесь и обнаруживаются несколько важных документов73, однако в посланиях главным образом обсуждаются проблемы организации, правила и устав, уплата или неуплата членских взносов, создание программ обучения, вечерние встречи и ежегодные конгрессы, короче говоря, проблемы управления. Научные дискуссии возникали лишь в редких случаях — да и то только перед конгрессами. Между Ранком и Джонсом постоянно вспыхивали ссоры из-за проблем с психоаналитическим издательством и авторскими правами.
Собрание писем открывается посланием Ференци от 4 октября 1920 года, в котором предлагается централизовать заседания всех психоаналитических обществ. Он предлагает также выдавать дипломы тем, кто получил психоаналитическое образование. Он счастлив упомянуть, что объединение, возможно, получит в дар два миллиона крон. Из этого письма мы видим, что Ференци убеждает своих друзей эмигрировать в Лондон или Берлин.
Фрейд и Ранк всегда используют в своих письмах местоимение «мы». По-видимому, тема очередного письма возникала у Фрейда в процессе беседы с Ранком; последний на основании своих заметок составлял письмо, ответственность за которое брал на себя Фрейд.
Первое письмо из Вены содержит беспокойство по поводу членских взносов и чрезмерных тиражей издательства. «Только книги профессора расходятся хорошо».
Иногда сообщаются новости из жизни «носителей колец». Джонс (как всегда по-английски) делает первое личное признание:
«Поскольку я обращаюсь к друзьям, мне будет позволено добавить и личное сообщение: моя жена родила вчера нашего первого ребенка, оба чувствуют себя превосходно. Следуя примеру других аналитиков (Ранка,
105
Хичманна, Флюгеля и др.), это снова девочка. Врач, член нашего общества, наблюдал первую реакцию ребенка на этот мир еще до того, как перерезали пуповину — она сосала большой палец».
В середине октября 1920 года Захс приехал в Берлин, чтобы поддержать Абрахама. Франц Александер становится, по всей видимости, первым кандидатом на получение психоаналитического диплома. О нем часто отзываются как об очень одаренном и многообещающем ученике.
Трагические нотки прозвучали в письме из Вены от 14 октября 1920 года. Драгоценная сумма в тысячу долларов от Абрахама А. Брилла (1874—1948) 74 из Нью-Йорка не могла быть получена из-за непомерного налога на валюту, и ее пришлось возвратить. Доходы от публикаций были нестабильными, и «Пресса» («Хогарт пресс») оставалась источником постоянного беспокойства.
Часто обсуждался и другой вопрос: кто напишет рецензию для «Журнала» 75. Удивительно, как трудно оказывалось найти быструю и надежную помощь. Даже работы профессора не получали ответственного и пунктуального рецензента.
Кроме того, в некоторых «письмах по кругу» имеются собственноручно написанные Фрейдом строчки, доказывающие его огромный личный интерес к этой работе. Например: «Новые активные связи с Америкой небезразличны для будущего. Остается надеяться, что те, кого я здесь анализирую, сумеют превратиться в ядро слишком легко исчезающей в противном случае массы».
Фрейд размышлял, следует ли разрешить пациенту-американцу поехать с ним вместе с Бадгаштайн. Фрейд никогда не проводил анализ во время отпуска, но та сумма в долларах, которую он должен был получить за свою работу, покрыла бы все расходы на отдых, «...что было бы весьма приятно, хотя само по себе это еще не служило бы оправданием. В конечном счете я уже восстановил треть моего состояния, каким оно было до войны».
Фрейд сообщает также о богатом человеке из Филадельфии, который пожелал пригласить к себе аналитика, чтобы тот помог ему избавиться от истерического страха. Он предлагал 10 000 долларов в случае исцеления. В скобках Фрейд замечает: «...в Европе это, несомненно, сочли бы за дурное предзнаменование».
По всей вероятности, в то время стать членом психоаналитического объединения было значительно легче, чем сегодня. Несколько студентов-медиков из Лейпцига, собравшихся для обсркдения психоаналитической литературы, пожелали быть принятыми в члены и едва не добились успеха, если бы Эрнест Джонс, истинный англичанин, не выступил против этого. После нескольких сообщений подобного рода в ноябре 1923 года он раздраженно спрашивает: «И откуда берутся все эти психопаты?»
Абрахам прежде всего сообщает о достижениях психоанализа в Берлине: публикуются новые книги, появляются новые приверженцы и все больше англичан приезжает учиться в Берлин.
Начиная с ноября все немецкоязычные аналитики обращаются друг к другу на «ты», «поскольку все мы братья», как сказал Абрахам. Фрейд остается «профессором». Из Вены приходит исполненное гордости сообщение: «Мы завоевали новую страну — Италию».
4 ноября 1920 года профессор выдвинул тему для обсуждения на конгрессе: повлияет ли на теорию и практику психоанализа признание возможности «передачи мыслей» (телепатии) и если да, то каким образом? Сначала это предложение было воспринято с энтузиазмом, но потом о нем забыли.
Попытка организовать специальное торжество по случаю 65-летия профессора провалилась, как только сам юбиляр узнал об этом. Было решено, что дни рождения должны оставаться частным делом; однако — «может быть, стоит отпраздновать в 1921 году совершеннолетие «Толкования сновидений»?»
106
Ференци, больной и несчастный, уговаривал друзей покинуть Будапешт, однако сам считал себя обязанным остаться, хотя и получил приглашение в
Америку.
Год 1921: организация расширяется
В 1921 году рассылка писем упорядочилась и стала более регулярной. Ровно 1 января 1921 года Фрейд и Ранк написали послание друзьям, в котором выразили свою огромную потребность в отдыхе.
Абрахам сообщил, что начал анализ братьев Джеймса и Эдуарда Гловеров из Лондона. Он даже захватил их с собой в качестве «ручной клади» в отпуск76.