БИОГРАФИИ
Уже с самого этого названия начинаются проблемы. Ведь биографиями в строгом смысле слова можно назвать лишь немногие из тех работ, которые мы будем рассматривать в дальнейшем; в большинстве же случаев мы имеем дело с — в той или иной мере спекулятивными, в той или иной мере искаженными (в позитивном или негативном смысле слова) — интерпретациями истории жизни Фрейда.
Начало было положено в 1924 году венским врачом Фрицем Виттельсом. Какое-то время он был учеником Фрейда и, очевидно, находился под сильным влиянием основателя нового метода лечения и новой науки, однако спустя несколько лет Виттельс уехал из Вены. Написание им книги «Зигмунд Фрейд: человек, учение, школа» слркило, по всей вероятности, процессу внутреннего осмысления. Сам Виттельс косвенно подтверждает это в одном из предисловий:
«Я познакомился с Фрейдом в 1905 году, его работы еще раньше произвели на меня большое впечатление. По личным мотивам летом 1910 года я порвал с Фрейдом и вышел из психоаналитического общества, однако период с 1905 по 1910 годы, когда я был достаточно близок к Фрейду, оправдывает мою рискованную затею написать эту книгу. Я никогда не переставал заниматься психоанализом, ведь как научный метод он является независимым от личности того, кому принадлежит честь его открытия. Находясь в отдалении от великой личности, я вышел из зоны, затененной ее непосредственным присутствием. Это позволило мне быть не загипнотизированным соглашателем, которых у Фрейда было больше, чем достаточно, а критичным свидетелем».
Виттельс учился у Вильгельма Штекеля (тот в свою очередь был учеником Фрейда и находился в дружеских отношениях с А. Адлером), который в 1911 году также порвал с Фрейдом. Позднее, когда Фрейд получил написанную Виттельсом биографию, он сказал:
«Разумеется, я никогда не желал подобного рода книг и не поощрял их. Мне кажется, что у общественности нет права на мою личность, она также не может учиться на моем примере, пока в силу различных обстоятельств в случае со мной не может быть достигнута полная ясность» (Freud 1968a, 363).
Фрейд останавливается прежде всего на трех эпизодах из книги Виттельса, которые, по его мнению, были изложены некорректно: эпизод с кокаином, дружба с Флиссом и полемика со Штекелем. Он также критиковал метод Виттельса, который поспешно и без достаточной информации (почти все детали биографии, по словам
208
самого Виттельса, были взяты из «Толкования сновидений») интерпретировал высказывание Фрейда: «Правдоподобие не всегда есть правда».
В дальнейшем проявилась амбивалентность Виттельса по отношению к Фрейду. В дополненном варианте своей работы (Witteis 1933) Виттельс дает разъяснения по поводу некоторых ошибочных утверждений. В 1925 году Фрейд ответил согласием на желание Виттельса вновь вступить в Венское психоаналитическое объединение. При всех оговорках Фрейд, очевидно, высоко ценил своего первого биографа. В конце письма после получения биографии Фрейд признается: «В моих замечаниях Вы можете увидеть признак того, что, не соглашаясь с Вашей работой, я ни в коем случае не считаю ее незначительной» (Freud 1968a, 364).
При всех недостатках книги Виттельса нельзя не признать, что на основе той немногой информации, которой он располагал, ему все же удалось создать достаточно наглядное описание личности Фрейда, которому тогда было уже около 70 лет. О причинах своей амбивалентности по отношению к Фрейду Виттельс говорит следующее: «Я никак не мог найти подходящий способ описания, некую золотую середину. Я понимал, что подобные попытки, касающиеся Фрейда и его учения, всегда будут субъективными. К тому же у меня к нему было двойственное отношение. Однажды в личном конфликте он оставил меня в тяжелом положении».
Заметим, что если бы все биографы были столь же честны в отношении своей личной позиции и имели бы смелость еще и говорить об этом, то многие из следующих работ, возможно, вообще бы не состоялись.
Берлинский невропатолог Эдгар Михаэлис также искал некий промежуточный путь между содержательной критикой и иронией, как он говорит об этом в своей книге «Человеческая проблематика в психоанализе Фрейда»: «Я уповаю на то, что судьба указывает удобный путь лишь тем, кого не устраивает пребывание в преисподней психоанализа. Другим же остается лишь там, в глуби, доводить до конца свои работы» (Michaelis 1925, 113).
Совсем иначе, весьма спорно, пишет о жизни и деятельности Фрейда Шарль Э. Майлан. Вышедшему в 1929 году своему сочинению «Трагический комплекс Фрейда» он дает подзаголовок: «Анализ психоанализа» — при этом сия брошюра представляет собой литературный пример того, что Фрейд называл «диким анализом», который он решительно отвергал. Основное утверждение Майлана состоит в том, что Фрейд не сумел справиться со своим собственным эдиповым комплексом, в частности с ненавистью к отцу, и поэтому задача его учеников состоит в том, чтобы со своей стороны устранить наконец «Фрейда-отца» и завершить развитие психоанализа. В предшествовавшем упомянутой работе «Открытом письме профессору Зигмунду Фрейду» Майлан говорит о «борьбе между праотцом (которым являетесь Вы) и потомком (которым являюсь я), которая возникла из-за мркской связанности в роду и побуждает теперь к овладению праматерью. Последней в нашем случае является истина, за которую мы друг с другом и друг против друга боремся».
Можно обсуждать этот тезис Майлана, но, учитывая стиль автора, надо заметить, что его интересует не столько научное обсуждение проблемы, сколько сама полемика. Любое частное высказывание Фрейда, соответствующее концепции Майлана, подхватывается и превратно истолковывается автором — об этом свидетельствуют уже названия глав: «Еврей в дерьме», «Сцена мочеиспускания перед отцом», «Подавленные признания сновидений». Неприкрытый антисемитизм книги несколькими годами позже пришелся явно по вкусу национал-социалистам. Читатель может составить собственное мнение на основе следующей выдержки из текста (речь идет о словах Фрейда о нетенденциозности психоанализа, о том, что единственным его намерением является «непротиворечивое познание части реальности»): «Аналитико-методический путь исследования привел меня к определен-
209
ному результату: под прикрытием «научной объективности» Фрейда пылает огонь яростной ненависти, а за его «справедливой» духовной политикой в действительности скрывается дух мести. Этот вывод поможет преодолеть легенду о его «беспристрастном нейтралитете»; однако, это ничего не говорит о реальном значении для нашей культуры психоанализа как такового.
Чтобы судить об этом, недостаточно проверки только в рамках психологии: право заключительного слова здесь принадлежит философии. И все же отрицающая идеалы научная методика аналитической психологии, на наш взгляд, была рождена из источника тысячелетней давности, из унижения и жажды мести типично конституированной негениальной расы, а также из личных страданий...» (Maylan 1929, 16—17).
Дальше цитировать излишне. Неудивительно, что комментарий Фрейда был крайне немногословным и гневным.
Следующим биографом, который высказывается уже в поддержку Фрейда, был Стефан Цвейг. В «Исцелении духом» (S. Zweig 1931) представлены портреты основателя психоанализа, а также Фридриха Антона Месмера, открывшего «животный магнетизм», и Мэри Бейкер-Эдди, основательницы американской секты «христианская наука». В письме к Цвейгу от 7 февраля 1931 года Фрейд пишет о своем впечатлении: «Что человеку не нравится собственный портрет или же он не узнает в нем себя — обычный, давно признанный факт. Поэтому я спешу выразить свое удовлетворение тем, что в моем случае Вы верно угадали все самое главное. А именно что, если рассматривать мои успехи, они были скорее результатом характера, нежели интеллекта. Это основная суть Вашего очерка, и так же думаю и я сам. Однако я должен заметить, что Вы избыточно, почти исключительно, подчеркиваете во мне элемент мелкобуржуазной правильности. На самом деле Ваш персонаж несколько сложнее; с Вашим описанием не сходится то, что у меня бывали мигрени и приступы усталости, как у любого другого, что я был страстным курильщиком (хотел бы я им оставаться и по сей день), что сигара играла огромную роль в моем самообладании и упорстве в работе..» (Freud 1968а, 420; см. также статью М. Гроть-яна «Переписка Фрейда»).
Список биографий самого разного качества, написанных после смерти Фрейда р 1939 году (и после преодоления связанных с войной трудностей издательской деятельности), открывает биография Эмиля Людвига (Ludwig 1946), рке ранее получившего известность благодаря своим весьма интересным в психологическим отношении работам о Наполеоне, Бисмарке, Линкольне и др. У Людвига было двойственное отношение к предмету своего исследования: с одной стороны, он был очарован Фрейдом, с другой — тот производил на него отталкивающее впечатление. Стиль автора хорошо скрывает его амбивалентность. Если другие авторы, например, Вальтер Мушг (Muschg 1930) и Вальтер Шёнау (Schönau 1968), хвалебно отзывались о прозе Фрейда, то Людвиг находил отдельные слова, на которые и обрушивал все свое возмущение дерзаниями Фрейда как исследователя. Так, об изобретенном Фрейдом термине «нарциссизм» он отзывается следующим образом: «Отвратительнейшее из всех слов, которые начинают лепетать братья по ордену еще до того как постричься в монахи» (Ludwig 1946, 80). Надо признать, что подобные упреки не лишены основания, однако автор не учитывает того, что Фрейд был не поэтом, а исследователем, использовавшим язык совершенно в иной функции. Более обоснованной является критика Людвига, когда он обвиняет Фрейда в ограниченности интересов: «Даже внешнее наблюдение открывает недостатки Фрейда как исследователя человеческих душ. Активность была чужда ему; при всей подвижности своей жизни он не знал ни одной провинции. Он дышал воздухом библиотек и лабораторий, был свидетелем честолюбивых интриг профессоров и коллег в Вене и Париже, а в тридцать лет запер себя в трех темных комнатах, которые покидал только на время случайных поездок. Консультируя людей самого разного круга, профессии которых повлияли на их ду-