лишь сфере сознания.
Доказательство этого утверждения он видит в действенности бессознательного события. Здесь бессознательное выступает уже не в чисто описательном, а в ином, динамическом значении. Динамическое значение бессознательного может разрушить и логическую аргументацию, опровергающую понятие бессознательного. Феномен бессознательного не выступает в области умозрительных построений; его центральное значение состоит в его жизненной действенности и
269
действительности. Истерический паралич рук, агорафобия, когда больной не может выйти на улицу, не испытав тяжелого приступа страха, или навязчивая идея убить свою жену и "ребенка — явления в высшей степени ощутимые и затрудняющие жизнь человека. Многие невротические симптомы недоступны осознанному мышлению больного, неподвластны влиянию его сознательной воли. Преодолеть навязчивую идею не помогает никакое логическое мышление, она все равно сохраняется; вся сознательная воля бессильна против невротических страхов: всегда побеждает страх.
Пытаясь представить бессознательное, трудно постижимое обычным рассуд- ! ком, более ясно, Фрейд ссылается на общедоступный опыт. Ведь мы можем, говорит он, считать, что любой другой человек помимо нас наделен сознанием, допус-кая при этом, что это сознание является для нас чуждым и непосредственно недоступным. «Психоанализ требует всего лишь приложить это заключение к своей собственной личности, врожденной склонности к чему, разумеется, не существу- \ ет» (X, 268). Явления нашего собственного переживания, которые не могут быть | приведены в доступную пониманию связь с нашей прежней жизнью, «нркно воспринимать так, как если бы они принадлежали какому-нибудь другому лицу и их можно было бы объяснить той душевной жизнью, которую мы в нем подразумеваем» (X, 268). Правда, это сравнение невыполнимо, ибо из него сразу вытекает представление о «бессознательном сознании». Тем не менее оно несколько проясняет суть дела. Под вторым сознанием подразумевается как бы посторонняя, недоступная нам личность, и этой личности, которой одновременно являемся мы сами, принадлежат мысли, представления, желания и аффекты. Это те всегда кажущиеся чужеродными свойства переживаний. Мы сталкиваемся с ними в ошибочных действиях, навязчивых представлениях и импульсах поведения, в страхе перед чем-то, а также в сновидениях.
Работа бессознательного психического, в которой нам следует искать «причину» чужеродных или патологических явлений, также дала повод говорить о наличии бессознательного. «Но мы пришли к термину, или понятию, бессознательного иным путем, через переработку опыта, в котором большую роль играет душевная динамика» (XIII, 240). Но в чем может состоять действенность мыслей или представлений? Обладают ли мысли силой? Решая эту проблему, Фрейд развивает такую теорию: влечение, зародившееся в телесном источнике, проявляется у человека в репрезентанте влечения. Это означает, что влечение, чтобы быть психически воспринятым и усвоенным, должно соединиться с представлением, будь то мысль (фантазия), выражающая желание, или непосредственное представление о предмете. Следовательно, влечение выражается в представлении. Поэтому, согласно Фрейду, репрезентант влечения состоит из двух частей: из когнитивной — мыслей, слов, представлений о предметах, — и энергетической — аффектов, чувств и импульсов. Соответственно, не существует ни влечения в чистом виде — поскольку всякое побуждение связано с представлениями, ни мыслей в чистом виде — поскольку все представления «катектированы» психической энергией. Исходя из этой концепции репрезентации влечения и энергетического катексиса, Фрейд пытается описать процессы с точки зрения соотношения бессознательного и сознательного. Если, например, представление или желание вытеснено, то это вовсе не значит, что с ним раз и навсегда покончено. Часть аффекта, недоступная представлению, живет теперь своей жизнью, может вступить в связь с другим представлением или проявиться в форме диффузного страха. Для того чтобы лучше понять эти процессы, рассмотрим теперь устройство и принцип действия «психического аппарата».
270
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ КАК ПЕРВИЧНЫЙ ПРОЦЕСС: ТОПИЧЕСКОЕ (СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ) ЗНАЧЕНИЕ
Стремясь наглядно представить душевную структуру человека, Фрейд использовал образ аппарата, построенного из нескольких систем (см. соответствующую статью А. Холдера). «Эти сравнения нужны лишь для того, чтобы мы могли лучше понять сложность психической работы, разложив ее на составные части и поручив каждую часть этой работы разным составным частям аппарата» (II/III, 541). Системы обладают разными функциями, разными принципами работы и разными свойствами сознания, в соответствии с которыми они и получают свои названия. Первой системой является бессознательное. Это сфера репрезентантов влечений, проявляющихся здесь психически. В онтогенезе и филогенезе бессознательная система возникает первой. Из нее не только происходят остальные системы, но и во всех прочих отношениях она является исходной областью, источником потребностей и энергии (либидо), которая не дает жизни остановиться. В бессознательное включается пред сознательное, которое осуществляет связь с сознательной системой. Сознательная система обозначается через функции восприятия и мышления, кроме того, она обладает доступом к двигательной сфере. Она умеет преобразовывать мысли и намерения в поступки и вообще осуществлять связь с внешним миром. Через внутреннее восприятие сознательная система получает информацию о потребностях, желаниях и устремлениях бессознательной системы. Посредством сознательной системы осуществляется удовлетворение потребностей, причем действует она через чувственное восприятие, процесс мышления и соответствующие поступки.
Разница в принципах работы обеих систем крайне проста. В бессознательной системе главенствующая роль отводится первичному процессу, в сознательной системе — вторичному. Бессознательная система состоит из репрезентантов влечений (см. также статью П. Цизе). Здесь друг подле друга могут мирно уживаться взаимоисключающие представления, чего не бывает в сознательной системе. Энергетические части, которыми катектированы представления, могут быть оттеснены, замещены другими, и, при определенных обстоятельствах, сгущаться в одно-единственное. Логические связи, закон противоречия, пространственные и временные границы здесь не имеют никакой силы. Из этой системы выпадает реальное отношение ко внешнему миру, свойственное сознательной системе. Для бессознательной системы нет ничего невозможного, она не знает ни колебаний, ни запретов. Она замещает материальную реальность реальностью психической, которая может воплотиться в сновидениях, фантазиях, галлюцинациях и видениях. Бессознательная система не могла бы существовать сама по себе, она была бы нежизнеспособной. «Хотя психического аппарата, который бы обладал только первичным процессом, насколько нам известно, не существует и поэтому он является лишь теоретической фикцией, однако все говорит о том, что первичный процесс дан в нем с самого начала, тогда как вторичный развивается лишь постепенно, сдерживает первичный, накладывается на него и достигает полного господства над первым, вероятно, только в зените жизни» (П/Ш, 609). Поэтому сознательная система нужна ей как инстанция, играющая роль посредника. Она выясняет, каковы условия внешнего мира (испытание реальности), и приноравливает к ним потребности, что означает работу мысли в соответствии с причинно-следственными связями, категориями времени и пространства, а это предполагает сдерживание потребностей, а порой и отказ от них.