Толкование снов, двигаясь в обратном направлении, должно воссоздать путь зарождения образов сновидений. Взяв материал явного сновидения, оно должно попытаться очистить его от всех искажений, возникших из-за отвержения цензурой. И в процессе этого сновидец, как и при свободных ассоциациях, встречает большее сопротивление бессознательных дериватов вытесненных желаний, чем ближе, точнее становится толкование скрытых содержаний сновидения.
Во фрейдовской теории сновидений иногда упоминается еще один аспект бессознательного, в известной мере опровергающий все прежде сказанное. Результаты работы сновидений, которым, как и галлюцинациям при некоторых психозах, с помощью первичного процесса нередко удивительным образом удается разрешать конфликты противоречащих друг другу тенденций, дали Фрейду повод говорить о демоническом характере бессознательного. «Почтительное же отношение к сновидению древних народов является основанным на психологически верном предчувствии преклонением перед чем-то неукротимым и несокрушимым в человеческой душе, перед демоническим, из которого проистекает желание сновидения и которое мы вновь обнаруживаем в нашем бессознательном» (П/Ш, 619). Фрейд подчеркивает: «в нашем бессознательном»; он не хочет понимать под демоническим внешнюю по отношению к душе силу или божественное вдохновение, расценивая как поразительный успех, как достижение душевной жизни то, что она протекает без участия сознательной деятельности и поэтому сознающему мышлению может казаться чуждой и зловещей. В этом же контексте он говорит и о высоких интеллектуальных достижениях, полученных без участия сознательной работы мысли. «Мы склонны, по всей вероятности, к чрезмерной переоценке сознательного характера интеллектуальных и художественных творений. Из признаний некоторых в высшей степени одаренных натур, таких, как Гёте и Гельмгольц, мы знаем, что все важное и новое в их творениях открывалось им внезапно и в почти готовом виде доходило до их восприятия. И нет ничего странного в участии сознательной деятельности в других случаях, там, где имело место напряжение всех духовных сил. Однако привилегия сознательной деятельности, которой она так много злоупотребляет, и состоит в том, что она скрывает от нас все остальное» (П/Ш, 618).
Если до сих пор мы знали бессознательное как источник необузданных инстинктов и желаний, как то, что было вытеснено в детстве или в течение жизни, как сферу своеобразного принципа душевной работы (первичный процесс), то теперь, при упоминании демонических и созидающих сил бессознательного, мы попадаем в совершенно иное измерение. Его не так-то просто включить в уже набросанную нами общую картину. Дело в том, что принцип действия первой системы — бессознательного — должен носить архаический (то есть по существу противоположный осознанной интеллектуальной работе второй системы — сознательного и предсознательного) и примитивный характер, как в раннем детстве. Именно способность правильно воспринимать внешнюю реальность в целях освоения мира и не должна быть свойством бессознательного. Но то, что Фрейд при-
277
писывает первичному процессу, — образность, смещение и сгущение, символика выражения — все это свойства творческой деятельности. Возникает вопрос: каким образом архаичная примитивная функция бессознательного достигает подобных высот? С другой стороны, те интеллектуальные достижения бессознательного, на которые Фрейд обращает наше внимание, он относит к системе (пред) сознательного, а ведь ее отличает совершенно иной принцип действия — логика, категории времени и пространства, закон противоречий — и по меньшей мере неспособность к художественному творчеству или продуцированию творческих идей в науке. В сравнении с остальными своими рассуждениями о бессознательном Фрейд лишь мельком упоминает о демонически-творческом его характере. Можно только предположить, что Фрейду здесь мешала его подчеркнуто естественнонаучная установка. После него в психоаналитических исследованиях творческому аспекту бессознательного уделялось рке гораздо больше внимания.
БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ В ПОЗДНИХ РАБОТАХ
В работах Фрейда, написанных с 1914 («Введение в нарциссизм») по 1923 год («Я и Оно»), заметен решительный поворот в отношении многих представлений и понятий. В начальный период на переднем плане стояли проявления бессознательно вытесненного или отвергнутого. Именно их исследование прежде всего и привело к возникновению психоанализа. Разработанный тем временем более точный и разносторонний метод лечения позволил выявить феномены, которые не удавалось обнаружить в рамках прежней теоретической концепции. Эти феномены заставили уделить больше внимания отражающей, отклоняющей и вытесняющей области души, поэтому следующий этап работы Фрейда характерен его обращением к Я, происхождение, развитие и функционирование которого отныне стало предметом его интересов. Употреблявшиеся до сих пор понятия бессознательного, предсозна-тельного и сознательного и связанный с ними взгляд на бессознательное как обособленную систему претерпели ряд изменений. Они были обусловлены новыми результатами, из которых следовало, что область Я, доныне считавшаяся областью сознательного, из которой проистекает защита, может также включать часть бессознательного. Поэтому теперь стало бессмысленно употреблять понятия бессознательного и сознательного в значении систем, хотя в значении качеств их по-прежнему можно было использовать. Разделение психического аппарата на системы бессознательного и (пред)сознательного заменяется моделью инстанций. Благодаря новым понятиям Я, Сверх-Я и Оно преодолевается классификационное противопоставление бессознательного сознательному: отныне Я, доселе рассматриваемое как сознательная система, может включать часть бессознательного. «Мы видим, что бессознательное не совпадает с вытесненным. Остается верным, что все вытесненное бессознательно, но не все бессознательное есть вытесненное; часть Я — Бог весть, сколь велика эта часть Я, — должна быть и, несомненно, является бессознательной» (XIII, 244). Новые понятия, впервые ясно сформулированные Фрейдом в работе «Я и Оно», показывают, сколь сильно изменилось прежнее понятие бессознательного. Его значение, с одной стороны, сузилось: термин бессознательного теряет значение как в смысле сферы, имеющей четкие границы, так и в смысле «только» вытесненного. С другой стороны, значение термина расширяется: бессознательное рассматривается отныне как качество, свойство. Все психические функции могут быть бессознательными. «...Итак, мы должны признать, что свойство бессознательности теряет для нас значение. Оно становится многозначным качеством, не допускающим далеко идущих и непререкаемых выводов, для которых нам
278
хотелось бы его использовать. Тем не менее надо остерегаться пренебрегать им, ибо, хотим мы того или нет, это свойство в конце концов является единственным лучом света во тьме глубинной психологии» (XIII, 244—245).
Что побудило Фрейда внести столь серьезные коррективы в прежнее понятие бессознательного? Мы видели, что вначале упор в бессознательном делался на вытесненном. Вытесненным считалось сексуальное влечение — разумеется, в самом широком смысле догенитальной (оральные, орально-агрессивные, анальные, аналь-но-садистские влечения) и генитальной сексуальности. Эти «запретные утехи» в бессознательном совпадали с традиционным представлением о животной сфере человеческого естества, служащей «обиталищем низменных инстинктов», которые надобно обуздывать и которые должно подчинить сознательное разумное Я. При таком толковании природы человека было бы логично ожидать, что чем раньше сознательное Я получит доступ к душевным функциям и возьмет их на себя, тем выше будет его оценка с социальной и этической точек зрения. При таком толковании в бессознательном не может быть никакого иного содержания или процесса, кроме инстинктивно вытесненного. В этом отношении опыт психоанализа принес неожиданные результаты. Помимо уже упомянутого творческого аспекта бессознательного, в ходе психоаналитической работы выяснилось, что важную роль в душевной жизни играют функции самонаблюдения и самонаказания, которые работают бессознательно и могут быть столь же бессознательно действенны, как и вытесненные. «Из наших анализов мы узнаем, что есть люди, у которых самокритика и совесть, также представляющие собой чрезвычайно ценную работу души, являются бессознательными и, будучи бессознательными, производят чрезвычайно важное воздействие» (XIII, 254).
Бессознательную самоанализирующую функцию части человеческого Я Фрейд связывает с феноменом совести. Совесть издревле, как черта, присущая лишь человеку, считавшаяся знаком чего-то «высшего в нас», теперь ни в коем случае нельзя отнести к бессознательной, инстинктивной стороне человеческой натуры. Поэтому Фрейд обозначил эту критическую инстанцию как Сверх-Я. В новой структурной модели Сверх-Я занимает место между Я и Оно (см. статью Д. Айке). Большую часть бессознательных функций Сверх-Я объясняет само его происхождение. В начале развития у ребенка имеется лишь Оно и слабо выраженное, зачаточное Я. В течение первых пяти лет начинает развиваться Сверх-Я. Оно формируется отчасти из-за конфликтов Я, отчасти благодаря заимствованию у старших (через идентификацию с ними) поощрений, запретов и норм. Такая интериоризация внешних «эталонных» инстанций происходит бессознательно, поскольку совершается на том этапе, когда рефлексивные способности Я еще не сложились. Впоследствии взрослый в своем поведении, восприятии и мышлении не различает запечатленной идентификации раннего детства, каковая может быть осознана лишь благодаря специальным мерам (анализу). Сверх-Я — это отражение ценностей существующего общества, норм, которые передаются ребенку через родительские приказы и запреты, но Сверх-Я является еще и носителем Я-идеала. Сверх-Я в узком смысле принадлежат командные, запрещающие и карающие функции, это бессознательно действующая инстанция, задающая эталон, которая вмешивается в работу Я, взяв на себя функцию посредника между влечением, принимающим характер Оно, и реальными возможностями внешнего мира. В качестве Я-идеала Сверх-Я является мерилом того, что о себе думают и чего себе желают, а также идеалов, ценностей и норм, которые следует воплотить в жизни. В этом смысле здоровый Я-идеал дает веру в себя, чувство собственного достоинства, способность вдохновляться высокими целями и примером других людей. Если же Сверх-Я имеет патологическую структуру или вовсе утрачено, то в нем могут возобладать бессознательные кара-