В этой культуре отражены признаки саттвы: уважение к людям, забота о них и об окружающей среде, ощущение внутреннего счастья. Норберг-Ходж в течение нескольких десятилетий регулярно посещала этот район и описывала последующие перемены — по мере того, как там начала развиваться экономика в западном стиле. Она отмечает, что «авангард» современной колонизации Ладакха составили туристы, СМИ, образовательные средства и технологии. Это «развитие» «породило пустоту в жизни людей, неполноценность в их представлениях о себе и жадность к накоплению материальных богатств». Подобное влияние зачастую незаметно, но при том очень сильно:
Западный турист за день может потратить денег больше, чем ладакхская семья за год. Видя это, жители Ладакха внезапно почувствовали себя бедными. Это новое сравнение вызвало раскол, чего раньше никогда не было, так как в традиционном Ладакхе люди не нуждались в деньгах, чтобы вести богатую, полноценную жизнь. Ладакхское общество было основано на взаимопомощи и сотрудничестве, никто не требовал денег за труд, еду, одежду или кров… При традиционной экономике ладакхцы знали, что зависят от других, а другие, в свою очередь, зависят от них. В новой же экономической системе «местная» взаимозависимость уничтожается, как и традиционный уровень терпимости. Вместо совместного удовлетворения насущных потребностей здесь теперь царят конкуренция и дефицит, став определяющими выживания.
Возможно, самая трагическая из перемен, которые я наблюдала в Ладакхе, — это порочный круг, в котором личная неуверенность в себе способствует ослаблению семейных и общинных уз, что, в свою очередь, еще больше подрывает чувство собственного достоинства каждого. Главную роль в этом процессе играет консумеризм, так как эмоциональная неустойчивость порождает желание приобретать внешние знаки материального статуса. Стремление к признанию и одобрению разжигает тягу к накоплению собственности, обладая которой, человек, как предполагается, уже что-то из себя представляет… Сердце разрывается, когда видишь, как люди покупают вещи, чтобы добиться почета, уважения, любви, в конце концов, а эффект, как правило, противоположный… Они отдаляются друг от друга, что еще больше усиливает их желание признания[16].
По мере того как представители современного общества все больше и больше вторгались в ладакхское общество, становились заметны признаки проникающего в жизнь раджаса: конкуренция, желание приобретения и безличные попытки обрести уважение не благодаря личным качествам и способностям, а через обладание собственностью. Также мы увидели результаты страсти — социальное отчуждение и нестабильность.
Ладакх пережил атаку страсти и невежества относительно поздно. Большая часть стран мира пала под их ударами давным-давно. В следующей главе мы познакомимся с раджо-гуной и свойственными ей идеями частной собственности и накопления богатства, основанными на общественном соглашении. Посмотрим мы и на сопутствующие ей последствия.
[1] назад Ср. англ. Man, человек.
[2] назад Махабхарата, Ади-парва, глава 25. Перевод на английский язык Хридаянанды Госвами. http://www.philosophy.ru/library/asiatica/indica/itihasa/mahabharata/eng/01_adi.html .
[3] назад Coblentz, Stanton, Avarice, Public Affairs Press, Washington D.C. 1965, p. 5–9
[4] назад Margaret Mead, Coming of Age in Samoa, New York, 1928.
[5] назад Evan-Prichard, Edward Evan, The Nuer, A Description of the Modes of Livlihood and Political Institutions of a Nilotic People, Oxford, 1940. Цит. по in Coblentz, Stanton, Avarice.
[6] назад Sahlins, Marshall, Stone Age Economics, Aldine-Atherton, Inc., Chicago 1972
[7] назад W. H. R. Rivers, Social Organization, New York, 1924
[8] назад Потлач — праздник у индейцев северной части Тихоокеанского побережья Сев. Америки, сопровождаемый пиром и раздачей подарков приглашенным.
[9] назад Ruth Benedict, Patterns of Culture, Boston, 1934. Цит. по Coblentz, Stanton, Avarice.
[10] назад Robert H. Lowie, Primitive Society, New York, 1947. Цит. по Coblentz, Stanton, Avarice.
[11] назад Coblentz, Stanton, ibid., pgs. 1 0̶ 11
[12] назад Бенгалия в настоящее время разделена на Западную Бенгалию (штат Индии) и Бангладеш (независимое государство на востоке Бенгалии). Культура Гаудия-вайшнавизма в Бангладеш и Западной Бенгалии практически одинакова. В Бангладеш она преобладает, а в Западной Бенгалии, хотя и популярна, но не является преобладающей.
[13] назад Bhakti Vikasa Swami, Glimpses of Traditional Indian Life, Bhakti Vikasa Books, Jahangirpura, Gujarat, India, 2004, pgs. 23-25.
[14] назад Хотя рынок сам по себе может функционировать в духе саттвы, в нынешнем мире он настоян на раджа-гуне и тама-гуне, поскольку главное его назначение — увеличивать богатство. Следует добавить, что существует много уровней, на которых функционирует рынок, от лавочника-частника до международного бизнеса, включающего в себя такие организации, как Всемирная торговая организация или Международный валютный фонд. Говоря о том, что на рынок все более воздействует тамо-гуна, я имею в виду мировой уровень. По мере чтения следующих глав читатель сам увидит разницу.
[15] назад Karl Polanyi, The Great Transformation, Beacon Press, 2001, Chapter 4
[16] назад Helena Norberg-Hodge, The Pressure to Modernize and Globalize//Case Against the Global Economy, p. 41
Гуна благости порождает истинное знание, гуна страсти разжигает алчность, а гуна невежества приводит к глупости, безумию и иллюзии (Б.-г., 14.17).
Страсть — характерная черта современного общества, поэтому признаки этой гуны не понаслышке знакомы большинству людей. Твори! Ваяй! Делай! Строй! Развивай! — все это лозунги гуны страсти, раджо-гуны. Кроме того, эта гуна характеризуется конкуренцией, при которой победители устанавливают свое превосходство над проигравшими. Этот мотив пронизывает все стороны культуры, берущей начало в страсти. Спортивные соревнования популярны во всем мире, и каждые выходные сотни и тысячи, если не миллионы, людей «болеют» за свои команды. Гордость или позор нации теперь зависят не от действий ее вождей, а от мастерства футболистов, баскетболистов или игроков хоккейной сборной. В любовно-романтической сфере сильная страсть считается показателем истинной любви, а сама любовь нынче тоже завоевывается в соревновании, на глазах у многомиллионной аудитории — как, скажем, в ТВ-шоу «Холостяк».
Носители западной культуры вовлекаются в конкурентную борьбу с самого детства, стоит только крохе стать частью общества. Мы узнаем о конкуренции — то есть, о необходимости доказывать свое превосходство над остальными — уже в первых классах школы, а по мере того как мы становимся подростками, эта тенденция усиливается. Родители, привыкшие к конкуренции, все раньше и раньше приносят в жертву невинность своего дитяти, заставляя его одерживать верх над другими в спортивных состязаниях или соревноваться за высокие баллы и возможность учиться в лучших школах. Разумеется, такое обучение, полученное в детстве, не проходит даром — закончив школу, люди, приученные к конкуренции в играх и учебе, становятся конкурентами в бизнесе и в карьере. Кто находится под влиянием страсти, те и в религии стараются выиграть фигуру, тем более, что священнослужители нередко представляют своей пастве храмовое поклонение и уплату десятины как наилучший способ достичь материального процветания. Впрочем, молитвы тоже не идут дальше горячих просьб об удовлетворении материальных нужд и желаний. Таким просьбам церковь никаких ограничений не делает: молиться можно любому власть имущему, будь то Сам Господь Бог или кто-нибудь из мелких «божков», определяющих течение многих обычных дел этого мира.
Поэтому не стоит удивляться тому, что для людей в гуне страсти конкуренция представляет собой определяющий фактор — как в бизнесе, так и в самом фундаменте экономики, наравне с денежной системой. Конкурентная борьба за приобретение (победу) и против потери (поражения) — это то, вокруг чего вращается капитализм. И именно капитализм — наиболее предпочтительная экономическая система для культур в гуне страсти. Загляните в газету, в раздел «Бизнес», и что вы там увидите? Производство, рост, доходы, убытки, борьба за прибыль, стремление свалить конкурентов, приобретение и т.п. Мечта человека в гуне страсти — это возможность получать неограниченную прибыль посредством собственных усилий в конкурентной среде, где ничто не сдерживает личную его инициативу, и любой может выбиться «из грязи в князи». В то же время, тут каждый за себя, и «пусть победит сильнейший». Таким образом, потери — также важная часть экономики в страсти.
Другой признак раджо-гуны, влияние которого на современную культуру невозможно отрицать — это особое мировосприятие. Гита говорит нам, что под влиянием гуны страсти человек видит живые существа пребывающими в разных телах и, таким образом, естественно воспринимает всех решительно не-равными. Для него люди с разным цветом кожи неизбежно отличаются друг от друга, и равенства между ними нет и быть не может. Человек в гуне страсти будет относиться к разным людям с большим или меньшим уважением, в зависимости от их характеристик: красоты, богатства, славы и т.п. Таким образом, на статус личности в обществе, на оказываемое ей уважение и даже на открывающиеся перед ней возможности влияют такие вещи, как происхождение, богатство семьи, личные связи и тому подобное.
Такое проявление социального неравенства в общественной и экономической сфере не ограничено капиталистическими странами. В более древних обществах, где сохранилась жесткая кастовая система или другие виды социальной иерархии, влияние страсти точно так же выражается в экономической дискриминации и неравенстве. Эту дискриминацию порождает разность во внешних признаках — телесных и социальных, одних людей мы считаем «подходящими» нам, ровней, а других «неподходящими», неровней. Привилегированные пожинают плоды в виде богатства, те же, кто по статусу ниже, как правило, лишаются и привилегий, и наград, и возможностей, а часто и самого необходимого для достойной жизни.