В истории Западной цивилизации не было еще такой культуры, которая выстояла бы против искушений страсти. Нет и таких, где хватило бы саттвы, чтобы избежать неотвратимой гибели. Каждый материальный выигрыш несет с собой социальную потерю, да так тонко, что никто не замечает, как это происходит. Норберг-Ходж — исследователь культуры Ладакха — наблюдала этот процесс в его развитии. То же самое — Джереми Сибрук. В своей книге «Что не так? Почему богатство не приносит счастья?» он рассказывает о растущем отчаянии рабочих в Англии, несмотря на материальный прогресс . Он предлагает вниманию читателя несколько ярких эпизодов, которые показывают, какие боль и негодование царят в среде рабочих, несмотря на все материальные блага.
Достаток воспринимается как нечто абсолютное, как сама жизнь и нечто безусловно желаемое. Как таковой он становится чем-то неприкосновенным, священным. Но что если он достигнут методами, которые портят и нарушают наши человеческие связи и отношения? Под предлогом избавления от жесткой и суровой системы труда мы лишаемся и своих навыков, и чувства удовлетворения от сделанной работы…
Многие из нас не испытывают недостатка в основных удобствах. Но по большей части мы достигли этого, не совершенствуясь в своих навыках, а теряя их. Многих из нас не устраивает нынешняя работа. Мы недовольны тем, как тратится наше время, и зачастую мы равнодушны к тем вещам, которые производим, или к услугам, которые оказываем. Мы ощущаем скуку и собственную бесполезность. Работа для нас — это не работа, а лишь досадная помеха в настоящих наших делах. Мы оцениваем себя не по тому, что мы есть, а по тому, что мы можем получить. Наша деятельность больше не является первоочередным определяющим фактором, когда заходит речь о нашей сущности…
Возможность уничтожить бедность, один из суровых бичей человечества, должна, казалось бы, вызвать непроизвольные и непрекращающиеся слезы радости. Но что вместо этого? Разлад и насилие, разрушенные отношения между людьми, загрязнение — не только в работе, но и в области соседских, кровных и дружеских уз, разногласия поколений, недоверие в семье… Цена чересчур высока. Капиталистическое изобилие не освободило, а поработило человечество. Оно не приносит радости, оно разрушительно. И при этом его преподносят нам как будто бы оно — сама жизнь. Не стоит упускать из виду то, что, когда говоришь о бедности со стариками, они вспоминают, что великим утешением в их страданиях были именно теплые человеческие взаимоотношения. Теперь у нас все хорошо… Единственное, что плохо — люди .
Главное здесь — то, что даже самый быстрый и значительный материальный прогресс сам по себе не даст удовлетворения душе. Когда люди бедны и прилагают усилия даже чтобы просто выжить, им кажется, что дай им материальные удобства — и они станут счастливы. Но очевидный факт — они не были счастливы в нищете и не стали счастливы, когда немного разбогатели. Причины жалоб Сибрука — не растущее богатство, как он его понимает, а влияние раджо-гуны. Горе и печаль — результат гуны страсти; сначала, когда соприкосновение чувств с их объектами приносит человеку счастье, это кажется нектаром, но Гита учит нас, что в конце это будет яд. Утраты, о которых он жалеет, и счастье, удовлетворенность и полнота, которых ему так не хватает — все это свойства, присущие гуне благости. Переход, столь сильно повлиявший на людей и культуру Англии, заключался в том, что экономика в гуне страсти отвергла саттву. Если бы нашей подлинной сущностью было тело, материальные удобства делали бы нас счастливыми. Но поскольку мы — духовные существа, дживы, на первый план выходят иные соображения. Тони тоже обратил на это внимание: «и существующий экономический строй, и многочисленные проекты, направленные на его восстановление, потерпели неудачу, поскольку мы забыли банальную истину: даже у самых обычных людей есть душа, а значит, никакие богатства не возместят им утрату свободы и самоуважения, которую им довелось пережить» .
Если все человеческое общество живет только мыслями о том, как заработать побольше денег, а затем истратить их на чувственные удовольствия, оно наносит себе непоправимый ущерб. (Шримад-Бхагаватам, 4.22.33)
В то время, как гуну страсти характеризует конкуренция в духе спортивного состязания, под влиянием невежества все силы идут на то, чтобы перевес, как можно больший, а в идеале — абсолютный, оказался на одной стороне. Страсть к наживе становится постоянной и неослабной, а для того чтобы скопить деньги, в ход идут любые, особенно грязные, средства. Все порождения невежества играют здесь важную роль: лживость, мошенничество, воровство, жульничество, грубость, эксплуатация, принуждение, насилие. Победа ценой поражения другого становится предпочтительнее, чем обоюдный выигрыш, и «пусть победит сильнейший» превращается в «победитель получит все». Заинтересованность в личной выгоде перерастает в болезненную самовлюбленность — вплоть до того, что другие не принимаются в расчет совсем, как будто их не существует.
Под влиянием невежества насилие перестает быть исключением и становится правилом, а выгода извлекается из кого только возможно: из конкурентов, из поставщиков, из покупателей, из рабочих. Расходы же «раскладываются» на тех, кто не имеет никакого отношения к сделке, и излюбленные «подставные фигуры» в данном случае — окружающая среда и будущие поколения.
Культура во власти невежества груба и жестока, ей свойственны эксплуатация, насилие, агрессия, вражда, обман, лицемерие, двуличие, жадность, чрезмерное накопление, мошенничество и рабство. Думая только о себе или распространяя понятие «мое» только на членов семьи и близких друзей, люди в невежестве даже получают удовольствие, когда другие страдают. Захват, грабеж, уничтожение врага становится вполне обычным делом, равно как и геноцид.
Щедрый подкуп государственных чиновников, взяточничество, «откаты» становятся главным средством в бизнесе, чтобы обрести место на рынке. Правительство же со своей стороны издает законы, призванные защитить своих «благодетелей» от налогов, а то и от экономических трудностей и разорения. Доходные контракты, подарки и прочие милости достаются политической «родне». Так называемые главы государств расхищают государственную казну и обворовывают граждан, пряча наворованное в оффшорных банках. Государственная армия служит для того, чтобы установить режим, благоприятствующий международной торговле (читай: для захвата земли и ресурсов, принадлежащих иностранным компаниям), а также чтобы усмирять «мятежников» (читай: тех, кто пытается отстоять свои права на достойное существование, на землю и воду). Под влиянием гуны невежества «представители народа» стараются придать всему пристойный и законный вид, но это лишь маска, под которой скрываются воры и мошенники, обкрадывающие тех самых людей, которых, по идее, должны бы защищать. Черный рынок, наркотики, подпольная экономика оказывают сильное влияние на экономику всего мира. Под влиянием невежества общественный договор нарушается, и каждый человек — нет, каждая «единица населения»! — становится сам за себя. Невинные, слабые, немощные беззащитны, а стариков, ставших обузой, попросту усыпляют. Женщин и детей безжалостно эксплуатируют и даже обрекают на сексуальное рабство и непосильный труд.
Общества, для которых характерны подобные демонические черты, ведут мир к гибели. Типичные признаки таких обществ — царящие в них нацизм и фашизм. Все это — не порождение недавнего прошлого, а история всей западной культуры, начиная с 4 тысячелетия до н.э. и вплоть до наших дней. На заре европейской цивилизации захватчиками были ассирийцы, хетты, греки, римляне, оттоманы, монголы, вестготы, германские племена и римско-католическая церковь и т.д. Позже гибель коренным жителям других стран мира несли колониальные державы. И по сей день по всему земному шару рыскают грабители, укрывшиеся под маской корпораций, всегда готовые поживиться за счет других. В основе такой поживы неизменно лежит насилие, и этот modus operandi продолжает действовать и в наши дни.
Под влиянием тамо-гуны мы все оказались в обществе, в котором «победитель получает все». И победители, надо заметить, стараются ухватить как можно больше, вырвав победу с помощью обмана, вымогательства, эксплуатации, насилия и прочего ужасного инструментария Кали. Людей больше не шокирует и не приводит в ужас взяточничество и продажность политиков; это стало нормой. Теперь от правительства и промышленных магнатов ожидают именно того, что они попытаются отнять у людей как можно больше, без всякого надзора, бухгалтерского учета и закона. У многих просто руки опускаются от отчаяния и безысходности, и приходя на выборы, они голосуют просто за меньшее из двух зол. А если народ еще и получает что-то — так и вовсе замечательно.
«Я и мое» в гуне невежества означает, что владеть нужно всем и всеми, и чем больше, тем лучше. Целью правительства и международного экономического сообщества становится приватизация всего, что может принести доход. Все, что еще недавно было общинной или народной собственностью, что было построено руками народа или на его средства и еще недавно служило общему благу, теперь перешло в частные руки и помогает нажиться тем, кто может заплатить за эту привилегию. За примерами далеко ходить не надо: в Америке это частоты вещания теле- и радиоканалов, электростанции, общественное водоснабжение и автомагистрали. А в бывшем Советском Союзе это недавние «государственные предприятия», которые теперь проданы в частные руки за бесценок, за малую долю от их подлинной стоимости.