«Реформация» поставит под вопрос саму основу экономического роста, здоровье нашего общества, мы должны будем ответить, как мы представляем себе наше будущее и что нужно сделать, чтобы его организовать. Этика безудержного роста основана на потреблении. Согласно ее постулатам, счастье зависит от количества товаров, произведенных обществом, и от количества вещей у каждого члена общества. Понимая ложность этих постулатов, тем не менее, я не знаю, что с этим делать. Мы можем говорить о ситуации, анализировать ее, но когда дело доходит до выработки нового миропонимания, у меня нет никаких идей… И дело тут не в манипуляции и не в том, чтобы показать людям, что они одурачены. У нас, к сожалению, до сих пор нет альтернативного мировоззрения, иного подхода к пониманию человека и общества в целом. Я полагаю, что ради будущего планеты нам необходимо развить альтернативное миропонимание и собрать людей вокруг него. Вот какую задачу нам предстоит решить».
Обвинять в возникших проблемах международные корпорации стало уже привычкой. Однако ряд авторов считает, что реальные решения лежат за пределами корпоративного мира. Эти решения требуют изменений в области наших культурных — моральных и религиозных — ценностей и воззрений.
Линн Уайт (цитируемая ранее) высказывает мнение, что «поскольку экологический кризис коренится глубоко в религии, лекарство от него, по сути, должно так же быть религиозным, независимо от того, как мы его назовем.
Британский экономист Э. Ф. Шумахер более тридцати лет назад писал:
Экономика гигантизма и автоматизации — пережиток мышления и условий 19-го века — бессильна перед современными проблемами. То, что сейчас принято называть экономикой, обходит стороной неимущих, людей, для которых она как раз и должна развиваться. Требуется иной уровень мышления, основанный на внимании, в первую очередь, к людям, а не к товарам… Сегодня нам больше всего необходим пересмотр целей, которым эти [экономические] методы должны служить. А это делает необходимым, помимо прочего, развитие уклада жизни, при котором материальные вещи заняли бы свое должное и законное место, отнюдь не основное, а второстепенное.
Шумахер утверждает, что экономика, с которой мы имеем дело в современном мире, основывается на сомнительных «мета-экономических» предубеждениях о человечестве, игнорирующих его духовную сущность и духовные потребности. Это то, на что нам нужно обратить внимание: «Как и чем заменить жизнеотрицающую и душеубийственную метафизику, порожденную 19-м веком? Задача нашего поколения, я в этом абсолютно убежден — метафизическая реорганизация».
Теодор Рошак, историк и публицист, исследовал альтернативно-религиозное движение обновления, возникшее среди недовольной молодежи в 60-70-х годах ХХ века, когда на американских улицах довольно часто можно было встретить кришнаитов. Он назвал это обновление «важнейшим знаком нашего времени, необходимой фазой духовной эволюции человечества и — потенциально — бесценным жизнеутверждающим влиянием», ведущим нас к «исторически выгодному положению, которое позволит нам, наконец, увидеть, где заканчивается культурная пустошь и начинается культура целостности и удовлетворенности человека». В Заключении книги «Там, где заканчивается пустошь» он пишет: «Политика должна заново открыть метафизические принципы, которые наука и логика считают ушедшими в небытие. Новая политика должна стать религиозной политикой. Под религией здесь понимается не церковная религия («Господи, помоги!»), а религия, порожденная трансцендентным знанием».
Последователь концепции глубинной экологии Пауль Эрлих обеспокоен размахом промышленности, порожденной человеком, ее разрушительной силой и тотальным господством над остальными видами жизни, вплоть до их полного уничтожения. В одном из интервью на радио он говорит о методах решения этой проблемы:
Во многих местах я повторял — и часто бывал за это бит — что окончательное решение проблемы надо искать в квази-религиозной трансформации, в направлении глубинной экологии, которая рассматривает человека всего лишь как пассажира космического корабля под названием Земля. Я полагаю, что, будучи главными пассажирами, мы несем первостепенную ответственность за безопасность других пассажиров и нормальное функционирование самого корабля… Вам придется обзавестись отдаленными идеалистическими целями.
Дэвид Кортен* разделяет распространенное убеждение, что в разрушении природы и увеличении человеческих страданий по всему миру виноваты, в первую очередь, международные корпорации, заинтересованные только в извлечении прибыли. Он пишет, что, в молодости, будучи студентом факультета делового администрирования, он поначалу был убежден в том, что мировые корпорации способны решить такие проблемы, как бедность и конфликты между людьми, но со временем пришел к выводу, что «системные силы, дающие международным корпорациям возможность расти и доминировать, как раз и являются сердцевиной дилеммы, перед которой стоит современное человечество». Кортен заключает, что те, кто пытается нажиться за счет других, вводят людей в заблуждение, обманывают их и снабжают товарами и услугами, мало или совсем не удовлетворяющими фундаментальные человеческие потребности. Поэтому он побуждает нас «вырваться из иллюзии мира денег, снова обрести духовный смысл жизни и интегрировать экономические институты в общество таким образом, чтобы они были тесно связаны с людьми и жизнью».
Роджер Терри говорит то же самое в своей книге «Экономическое безумие»:
Существует моральный аспект экономического вопроса, который мы должны рассматривать скорее на индивидуальном, чем на структурном уровне. Внедрение новой экономической структуры с новыми правилами и запретами, могло бы, конечно, побудить людей вести себя по-новому, но некоторые поведенческие модели сломать достаточно тяжело— вы не сможете всё облечь в форму законов, особенно в сфере морали. Поэтому необходимо развивать новое разумное обоснование экономики, принцип нравственности, если хотите — чтобы поддержать модели поведения, которые должны сопровождать необходимые структурные изменения. Эти новые нравственные принципы должны касаться двух вопросов: собственный интерес и конкуренция.
Экологическая экономика, относительно новая область знания, появилась как следствие растущего в обществе осознания, что мир все больше и больше отклоняется от нормы, и это грозит ему разрушением. Одна из базовых концепций экологической экономики заключается в том, что мать-природа — гигантское живое существо, обладающее собственной ценностью (гипотеза Геи); нельзя просто жадно заглатывать ее дары, не беспокоясь о «сопутствующем ущербе», который влечет за собой экономическое развитие. Экологическая экономика видит взаимосвязанными и взаимозависимыми основные проблемы мира: перенаселение, нищету, несправедливость, истощение ресурсов, вымирание биологических видов, этнические конфликты, разрушение окружающей среды, преступность и социальное разложение. Чтобы эффективно противостоять этим проблемам, указывает во вводном документе об экологической экономике профессор Томас Максвелл, необходимо развивать духовное сознание:
Чтобы расширить нашу способность к взаимопониманию и состраданию, требуется новый уровень восприятия, превосходящий иллюзию разобщенности. Это восприятие необходимо для осознания единства, нерушимой целостности, из которой происходит разнообразие форм жизни… Хотя подобное видение может быть разработано и с помощью науки, основа его — духовный опыт… Решение проблемы потребует комплексного эпистемологического* подхода, который охватывал бы как рациональное знание научного эмпиризма, так и внутреннее познание духовного опыта. В конечном счете, глубокое экологическое сознание — это духовное или религиозное сознание… Экологическое сознание побуждает воспринимать космос как нечто в высшей степени священное. Данный документ описывает вклад как современной науки, так и духовности, в формирование нового экологического видения, новой экологической этики, основу которой составляет глубинное чувство по отношению к Земле, порожденное духовным сознанием.
Вацлав Гавел, бывший президент Чехословакии, выказал себя весьма необычным политиком, заявив, что практическим решением острых проблем реальной жизни является трансценденция* человека. В своей речи 4 июля 1994 года в Зале Независимости, в штате Филадельфия он сказал, что в современном постмодернистском мире, где конфликты культур становятся опаснее, чем когда-либо в истории, требуется новая модель сосуществования, в основу которой было бы положена способность человека выходить за пределы собственного привычного мышления. А заключает он свою речь следующими словами:
В современном поликультурном мире по-настоящему надежный путь к мирному сосуществованию и созидательному сотрудничеству начинается с того, что являет собой исток всех культур и лежит гораздо глубже в сердце человека, чем политические мнения, убеждения, антипатии или симпатии — с трансценденции.
• Трансценденция — рука помощи тем, кто рядом с нами, иноземцам, человечеству, всем живым существам, природе, вселенной.
• Трансценденция — глубокое и радостное чувство необходимости пребывать в гармонии с тем, что нам чуждо, чего мы не понимаем, тем, что кажется очень далеким во времени и пространстве, но, тем не менее, мистически связано с нами, потому что всё это вместе с нами составляет единый мир.
• Трансценденция — единственно реальная альтернатива вымиранию.
Так как все мы живем на одной планете, проблемы у нас тоже общие, и не важно, в чьем конце лодки пробоина: в нашем или не в нашем. Если игнорировать нищенское положение других на том только основании, что у вас в этом отношении пока всё относительно благополучно, ничего хорошего из этого не выйдет. Любой, у кого есть глаза, если попробует взглянуть за пределы собственных интересов, поймет, что проблемы очень серьезны. И они не локальные, а системные. Во время социальной революции 70-х в США каждому был брошен вызов: «Если ты не часть решения, ты — часть проблемы». Будем ли мы ждать еще 30 лет, пока все виды птиц, рыб и большая часть человечества вымрут, чтобы наконец-то стать частью решения и внести свою лепту? До какой степени должна ухудшиться ситуация, чтобы побудить нас изменить свое отношение к жизни?