Главным недовольным была КПРФ, потерявшая половину электората и лишившаяся в Госдуме сколько-нибудь значимого присутствия. Долгое время Зюганов разбирался с теми, кто намеревался попасть в Думу и должен был попасть в нее, но по причине провальной кампании Зюганова оказался не у дел. Потом перед Зюгановым встала проблема конфронтации с семигинским НПСР. Решение этого вопроса заняло несколько месяцев, посему активность коммунистов была лишь ритуальной — 1 мая, 9 мая, и т. д. А 3 июля прошло два съезда КПРФ. Один, семигинско-тихоновский, — на пароходе, второй, зюгановский, — в Измайловском киноконцертном зале при выключенном свете. Какой из них более легитимный, неважно, вопрос в другом — что сказал Зюганов в своем докладе, прочтенном при свете фонарика.
Зюганов провозгласил готовность участвовать в антиглобалистских акциях, а также биться за место на национал-социальной поляне, занятой жириновскими, лимоновыми и рогозиными. Коммунистов призывают налаживать отношения с творческой интеллигенцией: имеется в виду долгосрочная программа по привлечению на свою сторону толковых журналистов, пиарщиков и аналитиков, запущенная Ильей Пономаревым еще в 2002 году. Но, естественно, ключевым вопросом для коммунистов остаются отношения с молодежью. Партия отчаянно требует омоложения, ведь на сегодня молодежь в возрасте до 30 лет составляет в партии всего 6,2 %. Причем Зюганов признает, что во многих партийных ячейках молодым не дают хода, а в результате молодежь, «устремляясь в Компартию, нередко не находит в ней для себя роли и места и часто возвращается обратно на улицу». Этот фактор обуславливает и медленные темпы роста численности партийцев — за 2003 год он составил всего 19 тыс. человек1. Но эти ритуальные мантры, увы, ни к чему не привели, поскольку Зюганов, проведя прекрасный классовый анализ социальной ситуации в России, сделал из него абсурдные выводы, которые не позволят молодежи влить «свежую струю» в Компартию.
(СНОСКА1 П. Данилин: КПРФ: Остановившийся велосипед (http://www.russ.ru/culture/20040805_danilin.html)
В принципе неудивительна линия, последовательно занимаемая коммунистами, — фактический отказ от сотрудничества с маргиналами и люмпенами, которые «страшатся любых перемен» и «неохотно идут на контакт с коммунистами». Не имеющей перспективы признается агитация среди чиновников, а также среди служащих. Педагоги, научные работники и медики характеризуются как «наиболее зависимые от партии власти, придавленные и подчиненные ей». Геннадий Зюганов также признает, что доверие ветеранов, пенсионеров и льготников перешло от коммунистов Владимиру Путину. Слой малого предпринимательства также признан поддерживающим «бонапартистский режим». Бороться с этими категориями населения коммунисты, слава богу, не собираются, Зюганов намерен «бороться за них». Но становится ясно, что это завуалированное указание, по аналогии с люмпенами, не выделять особых сил для агитации среди кадров, признанных бесперспективными1. Таким образом, КПРФ фактически лишилась массовой базы, где она могла бы рекрутировать молодежь, и решила остаться в позиции собаки на сене, доживающей свой век, пока доживает свой век ее электорат1. То есть доклад остался лишь красивой риторикой Зюганова, за прошедший с тех пор год не воплощенной в жизнь.
(СНОСКА1 П. Данилин: КПРФ: Остановившийся велосипед (http://www.russ.ru/culture/20040805_danilin.html)
(СНОСКА1* Автор упоминает об участии украинского ректората в оранжевой революции как разовом действии. О длительном, извините за выражение, воспитательном влиянии учителей школ и преподавателей вузов в книге как-то подзабыто. Да, они другого поколения. Но из них и не надо делать лидеров первичных ячеек. Сорос и Ходорковский, вон, про них не забыли и многого этим добились. Неужто автор лично отринул все полученное от учителей? Сомневаюсь. Получают иногда и от противного — иммунитет. Молодежные массы, а мы говорим о массовых движениях, так или иначе находятся под влиянием учителей. Но не всех! И философ Сорос это прекрасно почуял или вычислил, и отбирал очень грамотно! (Примеч. М. Кордонского.)
Недовольство других партий реально конвертировалось в действия в отношении молодежи. Среди «недовольных» вскоре оказался и «гиперлояльный» Дмитрий Рогозин. Сумев получить в свои руки фракцию, предав остракизму Сергея Глазьева, Дмитрий Олегович понял, что все равно сделать в Госдуме самостоятельно он ничего не сможет. Либо приходится блокироваться с «медведями», чего не поймет электорат, либо заниматься противостоянием с властью, доказывая, что его «Родина» борется за интересы народа.
Что касается партий, которые в Думу не попали, то они начали потихоньку оправляться от шока. Яблочники, например, начали постепенно участвовать в региональных выборах, выступать в прессе, проводить митинги и пикеты. В конце марта, когда Госдума приняла в первом чтении проект закона «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» активисты «Яблока» впервые провели несанкционированный митинг вместе с членами КПРФ!
Одновременно лидеры российских партий, как прошедшие в Думу, так и оставшиеся за бортом, панически боялись поссориться с Кремлем. Необходимо было найти такую схему действий, которая бы гарантировала отсутствие проблем с Администрацией президента, но позволяла бы выступать открыто с оппозиционными идеями под собственными брендами. То есть, нужен был громоотвод. Таким громоотводом стали молодежные организации при партиях.
Московское молодежное «Яблоко»
Первопроходцем было «Яблоко», что объяснимо: Григорий Явлинский находился в прострации, а Сергею Митрохину нужно было готовиться к кампании по довыборам депутата Госдумы в Москве в связи с переходом Александра Жукова из Думы в правительство на должность вице-премьера. Как ни странно, «Яблоко», имеющее древнейшие в российской политике (то есть исчисляемые сроком больше нескольких лет) традиции организации молодежного движения, оказалось к 2004 году в такой ситуации, что все пришлось создавать чуть ли не заново.
Вкратце история Молодежного «Яблока» выглядит следующим образом. Первый руководитель Молодежного союза «Яблоко» Владимир Семенов был фактически изгнан из партии из-за козней его преемника Эрика Лобаха, а также из-за того, что не нашел общего языка с Григорием Явлинским. Лобах, в свою очередь, ушел из-за того, что его позвали на работу в Минтруда в комитет по молодежной политике. Но, уходя из партии на рубеже 1997–1998 годов, Лобах сделал не очень красивый, но понятный для политтехнологов поступок — он де-юре «увел» из «Яблока» молодежный союз партии, поскольку тот был зарегистрирован отдельно. Затем Лобах активно пользовался этим брендом, вызывая возмущение у яблочников. Его сменил умный и деятельный Андрей Шаромов, которому пришлось создавать молодежку заново. Но после ссоры Григория Явлинского и Вячеслава Игрунова Шаромов, который всегда находился в хороших отношениях с последним, ушел вслед за ним из партии. А вслед за этим распалась и молодежная организация «Яблока», державшаяся в первую очередь на харизме и активности ее руководителя.
Новому лидеру, которому доверили создавать яблочную молодую поросль, Илье Яшину, было тогда всего 19 лет, и работал он только в столице, поскольку на другие города у яблочников не было средств. Молодежное отделение в Питере было инертным, в других городах молодежное «Яблоко» не имело никаких позиций. У «Яблока» уже не было тех ресурсов, которыми располагала партия годом раньше, а потому Яшину пришлось создавать молодежную организацию в очень трудных условиях, практически не имея никакой поддержки от партии, кроме моральной.
Именно поэтому Илья Яшин пошел по пути, который в корне отличен от обычной практики создания молодежных движений при партиях. Лидер Московского молодежного «Яблока» создавал идеологическую организацию, широко используя свои личные знакомства. То есть мы видим комбинацию вариантов «своя тусовка», «идеологическая структура» и «молодежь под партию». Общее число младояблочников, которые впервые смогли себя проявить лишь летом 2004 года, по моим оценкам, составляло около 20 человек. Сейчас численность организации возросла до 100–150 человек. Финансирование организации со стороны материнской структуры было крайне незначительным — все знакомые с ситуацией в Молодежном «Яблоке» журналисты говорят, что Яшин долгое время довольствовался зарплатой в 250 долларов, заместители (в том числе Ирина Воробьева) имели около 100–150 долларов, а рядовые активисты не получали ничего. И, пожалуй, это было хорошо: большая часть проведенных этой структурой акций показала искренность ее членов, что привлекло на сторону младояблочников симпатии многих журналистов1. Внимательно изучив опыт НБП, АКМ и других организаций, которые практикуют акции прямого действия, Яшин пришел к выводу, что молодежь в партии сможет заявить о себе только таким способом, в частности, копируя действия нацболов.
(СНОСКА1 Автор заметил походя, что искренность неоплачиваемых или символически оплачиваемых активистов молодежного «Яблока» привлекла симпатии журналистов. А ведь это метод! Искренность — мощный ресурс! Не всякий это замечает. Циничные журналюги тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Обаяние искренности пробивает броню. (Примеч. М. Кордонского.))