После съезда организации «Наши» в Москве 15 апреля 2005 года Якеменко, избранный одним из пяти федеральных комиссаров, сложил с себя полномочия лидера «Идущих вместе». Пресса в то время пестрила иронией в адрес движения, а в либеральных СМИ за иронией чувствовался еще и страх. Страх оказался безоснователен. Иронию по отношению к себе «Наши» явно не изживут долго.
За организационной деятельностью, принятием всяких высокопарных программ и за анонсами планов «на грядущее» «Наши» не предпринимали никаких практических действий. Они готовились к массовке. В середине мая, через месяц после съезда, «Наши» провели грандиозную акцию в Москве, посвященную празднованию Дня Победы. 60 тыс. молодых ребят собрались в столице на Ленинском проспекте. После этого выступления либеральные СМИ зашлись от злости — им такую толпу не согнать никогда. После 15 мая «Наши» впали в спячку, вероятно, отходя от массовки и пожиная заслуженные лавры.
В то же время активизировались два других прокремлевских проекта — один с ужасающим названием ВАЛ — «Всемирная альтерглобалистская лига», второй — с содранным у Немцова названием «Россия молодая». Проекты-клоны «Наших» отличаются только тем, что ориентированы на студенчество в МГУ (первый) и МГТУ (второй). Отметим любопытный факт: одним из лидеров «России молодой» стал Максим Мищенко, ранее участвовавший в акциях РАПОСа на стороне «Родины». Можно предположить, что в МГТУ, где позиции Олега Денисова и его ассоциации профсоюзов были всегда наиболее крепкими, происходит тихая борьба с этим профсоюзом. Из акций этих движений запомнились только празднования на Красной площади и Воробьевых горах Дня России 12 июля, организованные в первом случае «Россией молодой», во втором — ВАЛом.
Наконец, многие активисты как «Наших», так и «России молодой», так и ВАЛа, были на летнем лагере в Форосе, который организовывает ежегодно директор Института политических исследований Сергей Марков, а затем «Наши» устроили шикарные пионерлагеря на Селигере и Вуоксе, где маститые политологи и журналисты читали им лекции. Сейчас, после Селигера и Вуоксы, идея создания этого движения видится менее бесперспективной, нежели в мае и июне. Если дальнейшее развитие движений будет контролироваться Администрацией президента столь же внимательно, у них есть политические перспективы. Но только в том случае, если действительно произойдет ротация в руководстве «Наших», запланированная на декабрь. Нынешнее руководство организации способно только создать реинкарнацию «Идущих вместе». Однако, учитывая заявление Якеменко о том, что «Наши» не собираются становиться партией раньше, чем через два года, пожалуй, их все же ждет судьба «Идущих вместе».
Глава восьмая Почему в России невозможно создание массового политического молодежного движения
Провал неизбежен?
Вначале сформулируем несколько тезисов.
· Ни одна партия не может создать молодежного политического движения.
· Любое созданное самой молодежью движение не может стать массовым, существуя «при партии».
· В России сейчас существует одно единственное массовое молодежное движение, это НБП.
· Искусственно созданное массовое молодежное политическое движение намного опаснее для самих создателей, чем для тех, против кого оно направлено.
· В молодежном движении не может быть «назначенного» лидера1.
(СНОСКА1 Назначать лидера молодежного движения — тупо и глупо. Но создать обычным менеджментом, как пишет автор, «массовку» — благоприятную среду для проявления лидеров, понаблюдать за ней, выявить проявившихся и дать им ресурсную поддержку… Это возможно! Сначала есть назначенный менеджер, и созданная им новая временная структура, в задачу которой входит выдавать ресурсы нашим, не давать — не нашим. В кавычках и без кавычек. Сорос такие структуры создал, Ходорковский создал, но не успел повернуть, превратить в оружие. Да и Джеймс Вулси явно не молодежный лидер. (Примеч. М. Кордонского.))
Почему проваливаются все партийные проекты молодежных движений?
Этому есть много объяснений. Главное из них — бюрократический аппарат партии не заинтересован в реальной работе молодежного движения, потому что видит в нем конкурента. Соответственно, вся деятельность молодняка контролируется, инициативы заворачиваются, энтузиазм молодежи пропадает, и она уходит искать себе новое поле применения сил. Партийный аппарат боится резких встрясок, люди держатся за места, а потому появление любого живого и активного «отростка» собственной партии им как ножом по сердцу. Помимо этого есть еще и финансовый вопрос. Деньги в партиях часто выделяются на работу с избирателями не только в период избирательной кампании, но и в «мирное время». Именно активному «молодняку» проще всего работать в поле. Но еще проще ничего не делать, сидеть в аппарате и получать деньги на псевдоработу. Так чаще всего и происходит, а молодежь, готовая участвовать в политике, лишается финансового стимула.
Самое главное, иного стимула предложить никто не может. Выдвигать молодежь по спискам — значит лишать кормушек «старших», проверенных, давно состоящих в партии, надоевших избирателям хуже горькой редьки. Или тех, кто за это место «честно заплатил». То есть электоральных перспектив у молодежи в партии нет. Один-два руководителя такой припартийной молодежки, может, и попадут в региональное законодательное собрание или облдуму, кто-то по своей инициативе проползет в орган МСУ, прикрываясь партийной шкуркой, но этого явно недостаточно для массового движения. Рост по партийной лестнице им также не грозит — какой может быть рост в партии-консерваторе типа «Яблоко», где состоят истинные демократы еще доперестроечного разлива, или в партии чиновников типа «Единой России», где для того чтобы «вырасти», надо получить очередной чин в табели о рангах.
Вот из-за всех этих причин молодежь, за редким исключением, не идет в партии. Давайте отбросим в сторону идеологические аспекты, потому что они вторичны. Как сказал один из лучших аналитиков современных политических процессов в молодежной сфере Павел Святенков, «работают только те программы, в которых человек получает нечто для себя. Не обязательно, чтобы сожрать, но чтобы непременно в результате краюшка хлеба своя была»1. Идеология — это не краюшка хлеба. Она всего лишь дополняет или является стимулом к действиям. Соответственно, шкурный интерес молодежи обязательно должен учитываться. Это не обязательно деньги. Более того, это даже, скорее всего не деньги. Это может быть положение, «корочки», значки, награды, турниры, возможность избираться от партии, персональные благодарности от лидера, в общем, все, что угодно, дающее мотивацию.
(СНОСКА1 П.Святенков: Феномен молодежной оппозиции: Никогда, сынок, тебе не стать Хакамадой! (http://www.kreml.org/interview/82005382).)
В нашей стране благодаря якобы существующей многопартийности, а также грандиозной оторванности псевдопартий от населения, создание любой молодежной организации рано или поздно упирается в вопрос о перспективах. Какой может быть рост в партии-однодневке, созданной для участия в текущих выборах? Там бы самому начальству успеть что-нибудь «поиметь»! Да и не однодневка в этом плане ничуть не лучше. Какими бы ресурсами партия не обладала, не будучи единственной существующей в стране (вспомним комсомол времен СССР), никто не может гарантировать того, что она останется достаточно сильной в следующем парламентском цикле. Финансы у партии есть только здесь и сейчас. И «разбазаривать» их на воспитание молодежи она не станет, поскольку у аппаратчиков нет уверенности в том, что они не повторят судьбу ДВР или НДР, или других почивших в бозе организаций.
Это страшная проблема нашей власти. Всем известна фраза — «кадры решают все». Но мало кто задумывается, насколько она актуальна для России именно сейчас, особенно в вопросах подготовки кадров. К сожалению, проблема была порождена принятием в 1993 году ельцинской Конституции, в которой по американским лекалам было прописано ограничение на занятие поста президента, состоящее из двух четырехлетних сроков. Эта проблема возникла и оттого, что большая часть представителей так называемой элиты чувствуют себя временщиками, для которых главное — как бы побольше успеть нахапать, а там… трава не расти. «Мы всегда успеем уехать из этой страны» — вот их логика.
Путин столкнулся с кадровой проблемой в первый же день своего премьерства. Кадры взять было неоткуда. Человек был либо кооптирован одной из бизнес-структур, либо принадлежал к политическому клану, либо ничего собой не представлял. И вот перед лицом жестокого «кадрового вызова» президент не решился заниматься ни кооптацией, ни воспитанием новых кадров. Но ошибка эта простительна. Основной упрек здесь обращен даже не к президенту, а к системе власти: к тому, что она ориентирована на преемничество, а не на наследственную стабильность. Действительно, какой прок растить новую элиту, если через восемь лет эта элита может оказаться невостребованной.
Воспитание элит в истории России, а именно в этом смысле надо рассматривать проблему создания массового молодежного движения, всегда было поставлено на хороший конвейер. Кадетские корпуса в романовской империи или комсомол в СССР обеспечивали поистине наследственную передачу власти от элиты одного поколения элите следующего. Не стоит думать, что при подобной «наследственной» системе не было вертикальной мобильности — и там и там были свои Ломоносовы, Потемкины, да те же Горбачевы… Когда же у правителя есть всего лишь восемь лет, он не станет заниматься воспитанием кадров для того, кто придет после него. Не станет не только потому, что это дорого, что это не принесет пользы лично правителю. Увы, это еще и бесполезно. Следующий правитель никогда не воспользуется подготовленными предыдущей властью кадрами, ибо убоится1.