Встречаются примеры игнорирования судебными инстанциями и положения п. 2 ст. 1064 ГК РФ. Так, ФАС Поволжского округа по одному из дел посчитал, что для удовлетворения требования о взыскании ущерба необходимо доказать наличие состава правонарушения: наступление вреда, наличие противоправного поведения и вины причинителя вреда, а также причинно-следственную связь. В случае отсутствия доказательств хотя бы по одному элементу состава правонарушения наступление деликтной ответственности исключается[72].
По другому делу истец обратился в суд с иском к ответчику о возмещении ущерба, причиненного возгоранием щитов управления дизель-генератора. Вынесенным решением в иске было отказано. Постановлениями апелляционной и кассационной инстанций решение было оставлено без изменений.
Как следовало из материалов дела, в помещении дизель-генераторной установки произошло возгорание щитов управления дизель-генератора, в результате чего полностью выгорели три шкафа и частично выгорели кабельные системы. Ущерб, причиненный пожаром, составил 107912 руб.
Исследовав материалы дела, судебные инстанции пришли к выводу об отсутствии оснований для взыскания с ответчика суммы ущерба, так как в силу ст. 1064 ГК РФ лицо отвечает за причиненный вред при наличии вины. Вместе с тем материалами дела вина изготовителя шкафов не была доказана. Акты, на которые ссылается истец, получили соответствующую оценку со стороны суда, сделавшего вывод об отсутствии надлежащих доказательств вины ответчика[73].
Вышеперечисленные примеры из судебной практики свидетельствуют, что суды зачастую непоследовательны в применении положений действующего законодательства, закрепляющих презумпцию вины, необоснованно требуя представления истцами доказательств вины правонарушителей, полагая, что наличие вины не предполагается, а доказывается.
Однако это неверно. Истец (кредитор) должен доказывать лишь наличие и размер понесенного ущерба и причинно-следственную связь между действиями правонарушителя и наступившими последствиями у кредитора (потерпевшего).
Представлять доказательства вины правонарушителя кредитор должен лишь в случаях, прямо предусмотренных гражданским законодательством, когда презумпция вины должника не действует, а напротив, закреплена презумпция невиновности, например в п. 2 ст. 178, ст. 639, ст. 697, п. 2 ст. 1070 ГК РФ, ст. 118 УЖТ РФ и др. Таким образом, общим правилом гражданско-правовой ответственности является презумпция виновности, в то время как презумпция невиновности может иметь место в случаях, предусмотренных действующим законодательством.
При обсуждении в юридической печати вопроса о понятии вины было высказано утверждение, что признание «степени вины» несовместимо с материалистическим пониманием вины и требует перехода на позиции оценочного ее понимания. С этим утверждением нельзя согласиться.
Как мы указывали выше, вина есть не просто умысел или неосторожность, а умысел или неосторожность, выраженные в определенном противоправном действии или бездействии. Поэтому и степень вины лица определятся степенью вредности для общества, совершенного им умышленно или по неосторожности, противоправного действия или бездействия. Вина лица вне ее объективного выражения в противоправном действии не существует. Только игнорированием единства субъективного и объективного в противоправном действии можно объяснить утверждение о том, что вина не может быть большей или меньшей, если её ограничить признаками умысла или неосторожности.
Виновным можно быть всегда лишь в определенном противоправном действии. Общественная вредность совершенного действия есть основная мера и умышленной, и неосторожной вины лица. Поэтому нет никаких оснований для отрыва «степени вины» от понятия вины как умысла или неосторожности, выраженных в совершенном противоправном действии.
Когда речь идет об объективных обстоятельствах, влияющих на степень вины при совершении определенного противоправного действия, всегда имеются в виду обстоятельства, которые при умышленном действии охватывались предвидением лица, а при совершении неосторожного действия должны были и могли охватываться его предвидением, так как в данной конкретной обстановке у этого лица имелась к тому реальная возможность. Поэтому степень вины лица определяется конкретным содержанием умысла и неосторожности, нашедших своё выражение в совершенном лицом действии.
Гражданский закон, по общему правилу, не дифференцирует объёма ответственности в зависимости от формы вины правонарушителя. К полному возмещению вреда обязан как тот причинитель вреда, который действовал преднамеренно (умышленно), так и тот, кто причинил соответствующий имущественный вред по неосторожности[74].
Однако в современном российском гражданском законодательстве вина или форма вины напрямую влияет на применение тех или иных правовых мер. Примеры тому можно найти и в судебной практике, и в нормативных положениях гражданского законодательства[75].
Упоминание о вине имеется в статье 28 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации. Так, имущественную ответственность по сделкам малолетнего, в том числе по сделкам, совершенным им самостоятельно, несут его родители, усыновители или опекуны, если не докажут, что обязательство было нарушено не по их вине.
Статья 105 ГК РФ содержит в себе указание на вину юридического лица, в частности, в случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по винеосновного общества (товарищества) последнее несёт субсидиарнуюответственность по его долгам.
Статья 151 ГКРФ содержит в себе указание о том, что при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные, заслуживающие внимания, обстоятельства.
В статье 169 ГК РФ, части второй упоминаются правовые последствия при наличии умыслау обеих сторон сделки, совершенной с целью, противной основам правопорядка и нравственности, а в части третьей говорится о правовых последствиях при наличии умыслалишь у одной стороны такой сделки.
Статья 171 ГК РФ также устанавливает повышенный объём ответственности, если дееспособная сторона по сделке знала или должна была знать о недееспособности другой стороны, то есть действовала умышленно.
Статья 178 ГК РФ определяет, что сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по винедругой стороны.
Учёт формы винынаблюдаем и в статье 173 части первой ГК РФ, которая называет одним из оснований для признания сделки недействительной доказанность того факта, что контрагент знал или заведомо должен был знать о незаконности сделки.
Совершенная одним из участников совместной собственности сделка, связанная с распоряжением общим имуществом, может быть признана недействительной по требованию остальных участников по мотивам отсутствия у участника, совершившего сделку, необходимых полномочий только в том случае, если будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об этом(статья 174 ГК РФ).
Существует практика применения положений упомянутой статьи во взаимоотношениях субъектов гражданского права России. Китайская организация предъявила иск к российской организации, с которой она заключила в июне 1993 года договор консигнации, об оплате реализованных товаров и возврате или оплате стоимости нереализованных товаров, переданных в счёт этого договора, о прекращении договора и о возмещении расходов по судебному разбирательству. Ответчик - российская организация - не отрицал факта получения им по договору товаров и частичной их реализации, однако оспаривал акт от 11 мая 1995 года, ссылаясь на его подписание неуполномоченным лицом и необоснованности размера требований истца. Ответчик ссылался на то, что по положениям его устава, предусмотрено подписание документов, подобных акту от 11 мая 1995 года двумя лицами, а не одним, как это было, в действительности.
Международный коммерческий арбитраж не счёл возможным согласиться с этим аргументом, так как согласно статье 174 ГК РФ недействительность сделки может быть признана лишь по иску лица, в интересах которого установлены ограничения, и при этом будет доказано, что другая сторона знала, или заведомо должна была знать об указанных ограничениях.
Подобное решение состоялось и 25 августа 2007 года по делу № 1326/07, где было отклонено ходатайство ответчика - российской стороны о признании недействительным совместного акта сторон со ссылкой на то, что он подписан неуполномоченным лицом, поскольку этот акт был составлен на основании протокола совещания сторон и на него неоднократно ссылался ответчик. Иск китайской организации был удовлетворен[76].
В статье 230 ГК РФ упоминается о том, что лицо, задержавшее безнадзорных животных, и лицо, которому они переданы на содержание и в пользование, обязаны их надлежаще содержать и при наличии виныотвечают за гибель и порчу животных в пределах их стоимости.
Статья 401 ГК РФ определяет основания ответственности за нарушение обязательства и указывает, что лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несёт ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности)кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.