Травкин стал президентом Фонда поддержки крестьянских и фермерских хояйств - инвестиционного фонда, учредителями которого являются акционерное общество "Гермес", тюменско - московская биржа "Гермес", Международная продовольственная биржа, "Эпицентр" Г.Явлинского и некоторые другие фирмы. Разрешение на эту общественную должность дала сессия райсовета.
Для подема народного хозяйства района Травкин сумел использовать даже интелектуальные силы Москвы: с благотворительными концертами у него выступали Александр Градский и Геннадий Хазанов. Ждали Михаила Жванецкого, Клару Новикову и Ефима Шифрина.
К Николаю Ильичу потянулись визитеры. В сентябре 1992 г. в Шаховское съехались для изучения передового опыта представители регионов России и вице-президент Александр Руцкой. Травкин приглашал приехать Гайдара,но тот отказался: "Не поеду я к этому политическому забияке".
В результате реформ в районе не стало задержек выплаты зарплаты. Однако "Князя Шаховского" обвинили в том, что он нарушил множество российских законов, что приватизация в районе была проведена без соответствуещего юридического офомления (например, в виде выдачи каждому работнику документа на право собственности с определением величины пая). Как отмечали, в результате приватизации оказалась неясна степень самостоятельности предприятий, переданных безвозмездно трудовым коллективам. В конце-концов Московский Областной суд вынес решение о незаконной преватизации собственности в районе, а на Травкина за превышение полномочий был наложен штраф в размере 18 тысяч рублей (зарплата осенью 92 г. у него была 2200 руб.). Это не могло смутить Николая Ильича, он добивается отмены решения и заявляет: "В поступках своих я больше завишу от людей, чем от инструкций. И если что делаю не по правилам, но вижу, что жизнь в районе улучшается, не испытываю угрызений совести". Однако, как говорится в справке Мособлсовета изучившего работу Травкина, "роста общей эффективности экономики в районе не произошло, район остался одним из лидеров области по падению производства". Противники Николая Ильича отмечают также схожесть его экспериментов со "стахановскими рекордами" с особыми условиями и привилегиями.
Глава администрации, несмотря на все обвинения, оптимистично смотрит в будущее: "Себя-то мы прокормим в любом случае, а продотряды придут - будем отстреливаться".
Не забывал все это время Николай Ильич и о политической деятельности. 1992 год начинается для него с поиска новых партнеров по коалиции. Уже третьей.
В феврале 1992 г. Травкин, вопреки ожиданиям, не принял участия в Конгрессе гражданских и патриотических сил России, задуманном, как сбор всех демопатриотов. "Эталонного демопатриота" Травкина "не устроила компания", брататься с коммунистами и монархистами он оказался.
В марте 1992 года на Конфереции общественных сил России, организованной ДПР и Народной партией свободной России, Травкин и Руцкой продемонстрировали близость взглядов. Оба лидера принципиально высказались за слияние партий, признав, что это "не вопрос сегодняшнего дня". Хотя это решение и было воспринято скептически ("Двум медведям в одной берлоге ужиться трудно"), реальность создания на базе двух партий коалиции центристских сил была очевидна. При любом продолжении уже две объединившиеся партии по численности (около 150 тысяч человек) превышали все остальные не коммунистические организации.У партий оказывался наиболее подготовленный аппарат на местах. Свыше 100 народных депутатов России являлись тогда членами НПСР и ДПР.
Логическим продолжением объединения стало создание общественно-политического блока "Гражданский союз". На его учредительном собрании 21 июня к Руцкому и Травкину присоединился всероссийский союз"Обновление" (Владиславлева и Вольского). Инициатива исходила от Николая Ильича. Накануне собрания Травкин, оценивая перспективы правительства, заявляет, что он против ухода Гайдара и его команды, потому что этот уход "должен означать отставку президента - если предположить, что у нас политикой занимаются порядочные люди. Ведь если Гайдар не сдержал своих обещаний, то значит, это Ельцин не сдержал своих".
Однако на конференции он заявляет о необходимости создания альтернативной идеологии, альтернативного подхода к проведению реформ.
Обострение взаимоотнашений Травкина с правительством происходит в ноябре 1992 года. Он высказывается против принятия новой конституции: "Я полностью согласен с Верховным Советом - причем тут Конституция? Мы стоим на краю экономической пропасти, и какая разница, какими мы в нее упадем: с демократической Конституцией или недемократической?" Николай Ильич выступает и против чрезвычайных мер по решению экономических проблем: "У нас сейчас не хватит не каких сил, чтобы...обеспечить чрезвычайку", а "эту меру можно рассматривать только как желание удержать власть любыми способами... Не хочется ни Бурбулису, ни Полторанину, ни Козыреву, ни Авену расстаться со своими креслами, и они будут всячески подталкивать Президента на введение президентской формы правления или чрезвычайного положения с приостановлением деятельности представительных органов власти".
Травкин предъявляет правительству ультиматум: "Съезд неминуем... Гайдар на Съезд должен идти с откорректированной программой. Единственная гарантия ее введения в жизнь - это кадровые изменения. Их нужно делать до съезда. ГС предложил убрать из правительства 8 человек, котрые обанкротились в профессиональном плане... Начиная с Бурбулиса и включая Полторанина, Махарадзе, Козырева, Шохина... Дело президента, сколько человек он заменит...
Есть центр интриг вокруг Президента и в правительстве. Но пусть он взвесит: с одной стороны - Россия, с другой - Бурбулис. Но почему мы опять должны быть заложниками "распутиных". Ведь он фигура, которая имеет однозначно негативный оттенок... При этих заменах Гайдар имеет полное право на существование в качестве премьера..." Допускал Травкин и более образные сравнения: "Наполеон развелся с Жозефиной ради блага Франции, а вот Ельцин не хочет расстаться с Бурбулисом" (может быть, в связи с этим высказыванием в кулуарах Съезда Николай Ильич получил прозвище "Наша Жозефина"). По мнению Травкина, Бурбулис - "человек, захлебнувшийся от власти. У него в подчинении был один лаборант. А тут в приемной генералы толпятся, академики в очередь, Россия у ног..."
Резко отрицательно Травкин отнесся к обращению Ельцина к народу: "Президент настойчиво убеждал, что он не может быть президентом одной политической группы, что он избран народом, что он - президент народа.
Вот в воскресенье (29ноября) он прекратил быть президентом всего народа. Он стал президентом "Демократической России", крайне поредевшей, потерявшей свой авторитет... Я бы эту речь охарактеризовал как неискреннюю... Прозвучали опять обещания. Ну, например: государство должно возвратить долг своим гражданам. И... пауза! Потому что в тексте доклада дальше стояло: "Аплодисменты". но никто не хлопал, даже на съезде, даже радикалы не хлопали, даже они понимали, что обман. А он стоял - ждал. А их, аплодисментов, не было. Или о борьбе с коррупцией. Ну, я так и не понял эту фразу - говорит: у меня, как у президента, около 3 тысяч крупных жуликов в поле зрения. Но ведь "крупные жулики" должны быть "в поле зрения" тюремного надзирателя, а не президента, в поле зрения прокурора!" [Так что история с "двенадцатью чемоданами Руцкого - по замыслу не оригинальна - Н.К.]
Тракин участвует в драматических переговорах Ельцина и Хазбулатова при посредничестве председателя Конституционного суда. итоги года Николай Ильич подвел следующим образом: "С нынешним правительством мы прожили год, и что же имеем в итоге? Полный провал... Надо признать, что нет сейчас человека не только в России, но и в мире, который точно бы знал, что надо сделать в этой стране, как сделать и когда. А раз такого человека нет, то опираться сейчас только на одну программу нельзя. Мне кажется, давно уже пора переходить от политики писания программ к политике конкретных дел."
Активная позиция Травкина порождает множество слухов. Пресса гадает, какой пост он займет: министра экономики? сельского хозяйства? мэра Москвы? Наконец, в преславутом интервью Вольского в Токио Травкин был назван как возможный претендентр на место С.Шахрая, как возможный вице-премьер, отвечающий за отношения с автономиями и регионами. Травкина обвиняют в посягательстве на власть, на что он отвечает, что личных планов участия в правительстве не имеет: "интересное дело получается, человек в Шаховской "пашет", реформами занимается - это переворот, а они в президентском дворце занимаются интригами - это реформы!"
Приход Черномырдина на место премьера Николай Ильич поддержал. Непонятно ему было поведение оставшихся членов "гайдаровского" кабинета: "Чуть ли не каждый день на пресс-конференциях заявляли, что уйдут вместек с Гайдаром, а теперь делают вид, что ничего не произошло, все прекрасно. Это не мужики..."
18-20 декабря в Москве прошел IV съезд ДПР, на нем Николай Ильич, выполняя указание генерального рпокурора России Степанкова не совмещать два поста - партийный и государственный (таков статус главы администрации Шаховского района), оставил пост председателя партии и стал "просто лидером" партии (официально главой ДПР стал член Правления Валерий Хомяков), лишь формально ограничив свои партийные права.
На этом же съезде среди прочих речей прозвучало выступление Руцкого, согласившегося с Травкиным в том6 что необходимо "подставить плечо" новому премьер-министру, а "теперь просто лидер" ДПР, предложивший региональным организациям партии бороться за голоса на близящихся выборах многопартийного парламента, не убоявшийся приэтом солидаризироваться с "патриотическими силами", был обвинен оппозицией в измене либеральной экономической политике и в политической беспринципности. Имея богатый опыт борьбы с внутренними противниками, делегаты съезда заодно обвинили главу питерского отделения ДПР Александра Сунгурова в изменнических симпатиях к "ДемРоссии", и лишили его и его сподвижников на всякий случай права голоса (интересно,что аналогичный бунт "питерцев" у социал-демократов завершился победой приятеля Сунгурова - Анатолия Голова).