Перевезенцев С. В.
Осмысление роли и места Российского царства в мировой истории достигает высочайшего напряжения в царствование Ивана IV Васильевича. Именно в первые годы правления государя Ивана IV были сформулированы важнейшие смысловые и целевые установки движения Российского государства и русского народа по историческим дорогам.
Самым значительным символом превращения Русского государства в Святую Русь, стала икона "Благословенно воинство Небесного Царя", известная также под названием "Церковь воинствующая". Эта икона создана в начале 50-х гг. XVI в. сразу же после взятия Казани в 1552 г. Она стояла в Успенском соборе, рядом с Царским местом. Следовательно, этой иконе и сам государь, и вся мыслящая Россия придавали огромное значение.
На иконе представлена панорама всемирной и русской истории — от битвы византийского императора Константина с его противником Максенцием до взятия Казани. Таким образом, победа над “бусурманской” Казанью приравнивается к великим битвам христиан во имя Христово, во имя защиты святой веры. А сам Иван Грозный ставится в один ряд с императором Константином, который почитается как равноапостольный святой, ибо первым признал христианство государственной религией в 304 г.
На иконе движущееся православное воинство предводительствует сам архангел Михаил. Вслед архангелу Михаилу устремились три вереницы воинов. В рядах воинства — знаменитые русские князья. В среднем ряду во главе всего русского воинства с огромным красным стягом, вероятно, Иван Грозный. В центре композиции, в царском венце и с крестом в руках — либо император Константин, либо Владимир Мономах. За ним — Владимир Святой с сыновьями Борисом и Глебом. Во главе верхней колонны воинов — Дмитрий Донской, со своим небесным покровителем Дмитрием Солунским, нижнюю колонну возглавляют Александр Невский и Георгий Победоносец.
Православное воинство движется от горящей крепости (видимо, взятой в 1552 г. Казани) к Небесному Иерусалиму. А это значит, что Русь теперь окончательно осознала духовный смысл своего земного существования и цель своего исторического развития — устроение Царствия Небесного, спасение и вечная жизнь в Небесном Иерусалиме.
Икона “Благословенно воинство Небесного Царя” не случайно была создана во время или же сразу же после взятия Казани в 1552 г. Дело в том, что в сознании русских книжников XVI века Казань ассоциировалась с важнейшими для отечественной религиозно-философскими символами — Царьградом и Иерусалимом. Напомним, что Казань была столицей Казанского царства, первого царства, покоренного московским царем. Следовательно, взятию Казани придавалось глубоко символическое значение — с покорения Казани начинается богоизбранный путь России, как защитницы истинной правой веры.
Эти идеи нашли отражение в так называемой “Казанской истории”, создание первых редакций которой относится к 60—80-м гг. XVI века. Современный исследователь М.Б. Плюханова отмечает, что в одной из версий этого памятника, взятие Казани представлено, как взятие Царьграда, а сама Казань представлена тем царственным градом, овладение которым приводит к окончательному воцарению Ивана IV Васильевича. Более того, предшественники царя, великие князья поминаются как неудачливые завоеватели Казани — они брали ее, но не умели удержать, поэтому и не могли быть царями: “И вземше единою Казань, и удержати за собою царства, и укрепити его не разумеша, лукавства ради поганых казанцев”. Само же взятие Казани ставится в ряд древних походов русских князей на Царьград. Интересно, что и в других памятниках XVI—XVII вв. представлен символический статус Казани как источника русского царения.
Но помимо этого, Казань напрямую связывается с образом Иерусалима. Сама тема гибнущего Иерусалима вводится в “Казанскую историю” через воспоминание о гибели города Владимира и затем всей Русской земли в годы монголо-татарского нашествия: “Осироте бо тогда и обнища великая наша Руская земля, и отъяся слава и честь ея <…> и предана бысть, яко Иерусалим в наказание Навходоносору, царю вавилонскому, яко да тем смирится”. А поход Ивана IV дважды сравнивается с приходом римлян к Иерусалиму. В первом случае русский царь уподоблен Навуходоносору, во втором — Антиоху, пришедшему “пленовать Иерусалим”. Причем в обоих случаях рассказ сопровождается парафразами из ветхозаветной книги пророка Иеремии. Таким образом, книжная традиция, выраженная в “Казанской истории”, стала своего рода продолжением зримых символов иконы “Благословенно воинство Небесного Царя”.
Интересен и еще один факт. Дело в том, что движение русского воинства к Небесному Иерусалиму, столь ярко представленное на иконе, неизбежно имело эсхатологический смысл, ибо устроение Небесного Иерусалима возможно только после свершения Последней битвы и Страшного суда. Иначе говоря, русские мыслители XVI века четко осознавали, что полная духовная победа русского воинства означает, одновременно, и гибель Русского государства в его земном воплощении. Иначе говоря, спасение и обретение вечной жизни в Небесном Иерусалиме невозможно без прекращения земного существования Русского царства. Эти настроения представлены и в той версии “Казанской истории”, о которой шла речь выше. Ведь Казань в “Казанской истории” представлена как гибнущий Иерусалим, а взятие Казани представлено не только как прославление победы, но и как скорбный плач о гибели царственного города. Кстати, в русском фольклоре гибнущая Казань ассоциируется с именно русским городом-страдальцем. Следовательно, и автор иконы, и автор “Казанской истории” видели эту сложную диалектику победы-гибели, выраженную в идее христианского подвига, видели и стремились донести ее до сознания современников.
Вообще, первые попытки уподобления Москвы “Новому Иерусалиму” в русской религиозно-философской мысли появились уже в конце XV века. В “Изложениях пасхалий” митрополита Зосимы “Новому Иерусалиму” уподобляется Константинополь (в четырех списках памятника из пяти), а Москва — это новый град Константина. Следовательно, опосредованно, через уподобление Константинополю, Москва также уподобляется “Новому Иерусалиму”, ибо теперь, после гибели Константинополя, берет на себя его мистические функции. В те же годы Новгород пытался осмысливать свою судьбу как судьбу “Нового Иерусалима”, что прослеживается по новгородскому летописанию и ряду других памятников. Вполне возможно, что образ “Святорусского царства”, использованный А. Курбским, тоже связан с ветхозаветными мотивами. Так, обвиняя Грозного в бессмысленном убийстве воевод времен “Избранной рады”, он пишет: “Зачем, царь, сильных во Израили побил и воевод, от Бога данных тебе на врагов твоих…”. Значит, вполне возможно, что и само “Святорусское царство” уподоблялось Курбским “Новому Израилю”.
Во XVI веке идея уподобления Москвы “Новому Иерусалиму” проникает в архитектуру. Об ожидании исполнения Русью Божественного замысла свидетельствует и рождение в XVI веке нового архитектурного стиля в церковном каменном строительстве — шатрового. По мнению историков архитектуры, создание храмов шатровой формы является символом тоски по внутреннему подъему, символом стремления ввысь гордой души. Устремленные в небо храмы — это признание себя Русью наследницей того, первого храма Гроба Господня, уверенность, что, идя по дороге созидания Третьего Рима, Москва станет Новым Иерусалимом. И совсем не случайно в честь рождения своего наследника, нареченного Иоанном, великий князь Василий III воздвиг в подмосковном селе Коломенском храм Вознесения, устроенный в новом, шатровом стиле. Рождению будущего государя в 30-е годы XVI века придавалось огромнейшее символическое значение... Устроенный в честь победы над Казанским царством собор Покрова Божией Матери, что на Рву (собор Василия Блаженного), имел придел Входа Господня во Иерусалим, а сам храм иностранцы иногда называли Иерусалимом. Борис Годунов позднее хотел воздвигнуть подобный иерусалимскому храму Воскресения Христова собор и в Кремле.
Таким образом, уже со второй половины XV века судьба России и Москвы все больше ассоциировалась русскими книжниками с судьбами ветхозаветного Израиля и Иерусалима, что служило доказательством богоизбранности и Московского государства, и его столицы, и всего русского народа.
В иконе "Благословенно воинство Небесного Царя" символически представлен весь религиозно-мистический и всемирно-исторический смысл бытия России на Земле, тот великий духовный смысл, который придавали бытию России древнерусские книжники: Россия мыслилась, как один из главных участников борьбы с антихристом. Только сохраняя свет правой веры, соблюдая Божии установления, Россия в своей земной жизни могла оставаться оплотом Божией правды, одним из немногих островков, на котором собираются силы для Последней битвы. Следовательно, обособление от другого — "антихристова" — мира, стремление к сохранению внутренней чистоты, нужны были России для того, чтобы в решающий момент иметь в себе силы выступить на стороне Добра против Зла.
В этом и состоял главный смысл исторического, земного бытия России. Россия, как особый мир, готовилась только к одному, но самому важному деянию — к битве с антихристом, к спасению от него всего мира. Более того, русские православные люди стремились побороть антихриста еще до его прихода на Землю, а, если и не побороть, то максимально ослабить его воинство и отсрочить время его воцарения на Земле. И задача Церкви и светской власти виделась в одном — приуготовление народа русского ко Второму пришествию. Для православного человека, для всей православной Руси в этом была величайшая духовная радость — присоединиться к Христову воинству, побороть в Последней битве антихриста и, тем самым, обрести надежду на вечное спасение, которого удостоит Господь Своих праведников на Страшном суде.
Исполнение поставленной перед Россией религиозно-мистической цели было невозможно, если бы в пределах Российского царства не разлилась благодать святости. Уже говорилось, что с первых лет обретения Русью христианской веры, святость стала важнейшей составляющей всего русского православного и национального сознания. Но именно XVI век стал вершиной в истории русской святости. Все более укореняющиеся в национальном сознании представления о Российском царстве, как о единственном на земле хранилище истинной христианской веры, побуждало и простых верующих, и церковных иерархов искать все новые свидетельства святости России.