Однако каждый из городов внутри определенного "правового круга" воспринимал не исходное магдебургское право, или любекское, или франкфуртское; скорее, это были законы "материнского города" в том виде каком они существовали на время рецепции. В типичном случае феодальный сеньор нового "дочернего города" даровал ему, скажем, магдебурское право, а уж после этого городские власти посылали в Магдебург, где главные судебные чиновники, городские заседатели или шеффены готовили новое издание действующих магдебургских законов или требуемых фрагментов из них, скажем о городском управлении, отправлении правосудия, гильдиях гражданском и уголовном праве. Некоторые города по нескольку раз посылали за обновленными законами. Суды "дочернего города" часто отсылали конкретные дела на рассмотрение заседателей "материнского города" и получали оттуда формулировки норм, применимых к этим фактическим ситуациям. Таким образом, видно, как в законах и решениях более молодых городов отражается органичный рост оригинального магдебургского, любекского или иного "материнского" права[6].
Право, распространившееся из Магдебурга в Бреслау и Герлиц, а также еще в примерно 80 городов Бранденбурга, Силезии, Богемии, Польши и других областей Центральной и Восточной Европы, претерпело сознательную эволюцию, органичное развитие и рост. Его главным формальным источником были "речения" магдебургских заседателей, то есть их решения по делам, представленным на их рассмотрение. Однако же эти Schoeffenschruche не были изолированными решениями adhoc, они являлись составной частью обычного права, которое хранили в памяти, записывали и потом собирали в кодексы и передавали понаследству.
В англосаксонской Англии, как и в других частях Западной Европы, возникновение нового города было феноменом конца XI - начала XII столетия. Вплоть до этого времени англосаксонский город, borough, по словам Стивенсона, «не был общиной привилегированных граждан. Его жители не пользовались едиными привилегиями граждан самоуправляемого города, они владели собственностью не на основе аренды недвижимости, принадлежащей феодалу, у них не было самоуправления. Типичный городок или местечко 1066 г. оставался по сути тем же самым, чем он был и сто лет назад - военным и административным центром. Однако в последней трети XI в., после норманнского завоевания, население английских городов значительно выросло, а их облик начал меняться. Как и в других областях Европы, торговые кварталы (рынки) часто поглодали соседние укрепления. Возросшее сельское население в больших количествах мигрировало в города. Тот выдающийся обзор английской экономики, который заслужил название "Книга Страшного суда", составленный в 1086 г описывает 46 городов. Из них один только Йорк имел 10 тысяч жителей, Норидж и Линкольн - свыше 5 тысяч, а Оксфорд, Тетфорд и Ипсвич - около 4 тысяч человек. Еще 21 город имел население от 1 до 3 тысяч человек, а в 16 городах было менее 1 тысячи жителей; причем среди последних были и такие, которые насчитывали всего несколько сотен, а то и десятков человек. В начале 1100-х гг. число и размеры городов заметно выросли, и к концу XII в. уже сотни городов имели значительное население. Что еще важнее, почти все они имели хартии вольностей, самостоятельную форму управления и собственные правовые системы. По словам Стивенсона, "со времен Генриха I(1100-1135гг.) город-borough превращается в город-town..[7]. Аренда городской земли у феодала была больше, чем держание (то есть больше, чем право отчуждать или отказать городскую землю по завещанию). Это было гражданское и правовое состояние, способ жизни, зависимый от членства в общине". На протяжении XII столетия военные и фискальные borough англосаксонских времен - по сути королевские укрепления, почти не отделенные политически от сельской местности - стали "свободными" ассоциациями со своим правом, своим управлением, своим общественным сознанием.
Почти сразу после завоевания Англии Вильгельм даровал Лондону хартию[8]. В течение жизни следующих двух поколений права лондонских граждан и Лондона как города поразительно расширились. В начале XII столетия два правящих шерифа, ранее назначаемые королем, уже избирались из числа граждан, и это право было навечно закреплено за городом хартией Генриха I от 1129 г. В это время Лондон именовался "коммуной» и возглавлялся мэром. Король согласился снизить ежегодный налог с города с пяти до трех сотен фунтов. Город осуществлял свою юрисдикцию через фолькмот и меньший суд, называвшийся "hisning". Двадцать четыре олдермена, управлявшие делами города, приносили присягу исполнять свои обязанности "по закону господина короля, данного им в городе Лондоне, спасая вольность города". Граждане имели право продавать землю в случае нужды, невзирая на интересы наследников. Заключение в тюрьму как форма обеспечения долга практиковалась только в том случае, когда не удавалось найти подходящего залога. Права иностранных купцов должны были охраняться. Олдермен обязан был проследить, чтобы каждый гражданин в его округе имел оружие и коня для обороны. Заработная плата плотников, каменщиков, мастеров по кладке черепицы, землекопов была фиксированной. В городе запрещались соломенные и тростниковые крыши, была организована пожарная охрана, а перед каждым домом приказано было иметь кадку с водой на чрезвычайный случай.
Хартия Лондона послужила моделью для Нориджа, Линкольна, Нортхепмтона и других городов. Аналогичным образом хартия, данная Йорку Генрихом II, стала образцом для Уоллингфорда, Андовера, Солсбери, Уилтона и Портсмута, некоторые же из хартий, данных этим городам, послужили моделями для других получивших свободы городов[9].
Город Ипсвич (около семидесяти миль к северо-востоку от Лондона) в 1086 г. насчитывавший около 4 тысяч жителей, представляет особый интерес в силу того, что сохранилась его оригинальная хартия, а также и документ» в деталях описывающий процедуру, с помощью которой было впервые создай его муниципальное управление.
В целом английские города не достигли такой независимости от королевского и княжеского контроля, как города в других областях Европы. Английские города нечасто получали формальное право самоуправления. Некоторые хартии даровали гражданам право избирать городских должностных лиц. Гражданство города включало право носить оружие, освобождение от феодальных и манориалъных повинностей и служб, свободно наследуемое землевладение с правом купли и продажи земли, право на судебное разбирательство в городском суде с освобождением от процедуры божьего суда путем судебного испытания или поединка, ограничения на власть короны налагать подати и штрафы. Более того, хотя корона не желала уступить свое формальное право управления городом, она признала права купеческих гильдий и ремесленных цехов регулировать профессиональную жизнь своих членов. И на практике городские должностные лица в Англии, как и везде в Европе, надзирали за общественными работами, производили аресты, издавали объявления, созывали войско, устанавливали местные налоги и сами собирали годовой налог, причитающийся короне.
Нигде так пышно не расцветали города в столетие между 1050-1150 гг., как в Италии. В это время образовались сотни итальянских городских центров, причем они образовались как независимые, самоуправляющиесясообщества. Их часто называли коммунами или общинами, корпорациями, а также и другими именами, например сообществами. Это движение еще ускорилось в следующем столетии особенно после Констанцского мира (1183 г.), который называли "Великой хартией городских вольностей".
Однако до XI в. нельзя говорить об итальянских городах, за исключением, пожалуй, Рима, с точки зрения их собственного органичного развития. Как города Римской империи они были отростками императорской власти, и судьба их всецело определялась судьбой империи. Милан - наглядный тому пример. История Милана, то есть органичное развитие нового города, началась в 1057 г., когда народное движение, возглавляемое воинствующими бронниками папской реформы, атаковало аристократическое высшее духовенство во главе с императорским епископом и в итоге изгнало его. После ого облик Милана претерпел радикальные изменения. Была учреждена присная городская община. Самое позднее в 1094 г. городские магистраты, именуемые консулами, уже избирались на фиксированный срок регулярным собранием всех граждан.
Вместе с другими городами Ломбардии Милан географически находился в центре конфликта между императорскими и папскими властями. Образование самоуправляющихся присяжных коммун в городах Ломбардии часто было направлено против их епископов, назначенных императором. В конце концов 14 из этих городов образовали Ломбардскую лигу, успешно боровшуюся против императора Фридриха I. В 1180 г. эти города - Верона, Венеция, Виченца, Бергамо, Тревизо, Феррара, Бреша, Кремона, Милан, Лоди, Пьяченца, Парма, Модена и Болонья - писали папе: "Мы первыми выдержали атаку императора, чтобы он не мог разрушить Италию и подавить свободу Церкви. Мы отказались ради чести и свободы Италии и достоинства Церкви принять и выслушать императора". Это было одно из первых употреблений названия "Италия" для обозначения политического образования, а именно, архипелага вольных городов, раскинувшегося от озера Комо до Папской области в середине полуострова.
Император также поощрял создание присяжных городских коммун, если они были направлены против папы или его приверженцев. Так, в начале 1080-х гг., в апогее своей борьбы против папы Григория VII, император Генрих IV дал хартии вольностей городам Лукка и Пиза, чтобы помочь им освободиться от власти графини Матильды, которая была другом и сторонницей Григория.