Г. В. Мерцалова, подразделяя основания дифференциации на общие и специальные, предлагает социальную функцию по воспитанию детей рассматривать в двух аспектах: первый - когда речь идет о женщине-матери (например, когда женщине, имеющей ребенка, предоставляется право работать неполный рабочей день или неполную рабочую неделю; работать по скользящему графику); второй - когда мы имеем в виду других лиц, выполняющих функцию воспитания детей (например, в случае предоставления отпуска по уходу за ребенком отцу, бабушке, дедушке или другим родственникам, осуществляющим уход за ребенком). Поэтому данные основания, по ее мнению, можно отнести как к общему основанию дифференциации (второй аспект), так и к специальному, когда речь идет о социальной роли женщины-матери по воспитанию детей[54].
Нами предлагается такое основание дифференциации норм трудового права, как социальные (семейные) обязанности граждан безотносительно к полу работника. Эти социальные семейные обязанности (функции) несколько шире социальной функции по воспитанию детей и включают в себя также уход за другими родственниками, нуждающимися в помощи и поддержке.
Так называемые специальные основания дифференциации, то есть относящиеся исключительно к женщинам, необходимо ограничить только теми, которые действительно объективно могут выполняться только женщиной в силу ее физиологических особенностей, а именно: ограничить их льготами в связи с беременностью, родами и кормлением грудью. Остальные же льготы предоставлять одному из родителей (по их усмотрению) либо другому взрослому члену семьи.
Долгие годы в нашей стране отношение государства к женщинам исходило из следующего: с одной стороны, в первые годы советской власти, военные, послевоенные годы ощущалась острая потребность в женской рабочей силе; с другой стороны, в силу сохраняющихся в обществе стереотипов вся тяжесть семейных и домашних забот продолжала лежать на ее плечах. В этих условиях требовалось стать «сверхженщиной», чтобы вынести это двойное бремя.
Именно это, на наш взгляд, привело к соответствующему отношению к семейным обязанностям, которое прослеживается во многих работах, посвященных проблемам женщин. Семейные (в частности, родительские) обязанности порой рассматривались как некая обуза, не позволяющая женщине в полной мере посвятить себя работе. Считалось естественным желание женщины оставить ребенка на воспитание государству и уехать на далекую стройку. Отсюда и гиперболизированные надежды большинства авторов монографий о труде женщин на службы быта и общественное воспитание детей.
Безусловно, служба быта должна развиваться и освобождать от домашних хлопот. Нужно развивать и детские учреждения. Но на родительские (семейные) обязанности необходимо взглянуть по-иному. Забота о детях не тяжкий груз, который желательно бы передать государству, а человеческая потребность, приносящая радость и необходимая как ребенку, так и самим родителям.
Как отмечает Г. В. Мерцалова, «с раннего детства дети посещают ясли, детские сады, школу, постепенно привыкая быть вне дома, вне семьи. Как тяжело проходит процесс привыкания к этому... Правильно говорится, что нет уз сильнее, чем узы семьи. Но в процессе привыкания постепенно рвется ниточка, которая связывает поколения (детей и родителей). Утрачиваются традиции не только семьи, но и общества»[55].
Только семья может по-настоящему дать ребенку чувство защищенности от невзгод жизни, направить его развитие и становление личности, воспитать гармоничного и достойного человека. Нет нужды говорить, что любовь в семье, взаимоуважение, забота со стороны родителей - лучшая атмосфера и залог психологического здоровья ребенка[56]. Поэтому как хорошо бы ни была развита система общественного воспитания детей, роль семейного воспитания не утратит своего значения как для детей, так и для их родителей.
Только при таком отношении к семейным обязанностям приведение нашего законодательства в соответствие с Конвенцией МОТ № 156 не будет сведено, как опасается А. И. Антонов, «к уравнению женщин с мужчинами во внесемейных сферах наемного труда, а фактически - к уравниванию женщин и мужчин в их обоюдном бегстве от семьи»[57].
Наше законодательство должно способствовать тому, чтобы лица с семейными обязанностями, которые выполняют или желают выполнять оплачиваемую работу, могли осуществить свое право на это, не подвергаясь дискриминации, и, насколько это возможно, гармонично сочетать профессиональные и семейные обязанности, находясь под защитой государства.
Если В. Н Толкунова говорила, что разгрузка трудящейся женщины в быту должна идти в первую очередь по линии расширения сферы обслуживания и по линии все большего развития общественного воспитания детей в детских учреждениях и «лишь во вторую очередь по линии перераспределения всех домашних обязанностей равномерно между всеми членами семьи мужского и женского пола»[58], то теперь, по нашему мнению, необходимо поменять приоритеты. Тем более, в нынешней ситуации в стране, когда государственная инфраструктура детских учреждений практически разрушена, из-за финансового положения ухудшаются условия пребывания в них, что привело к тому, что часть детей сегодня находятся вне сферы заботы государства[59]. А ведь не то что на развитие, но и на восстановление потребуется немало времени.
Дело в том, что наше законодательство исходит из принципа предоставления льгот и преимуществ главным образом женщинам, т е. делает акцент на особой защите женщин от дискриминации путем предоставления ей социальных льгот, причем даже в тех случаях, когда это вовсе не обусловлено физиологическим или психическим состоянием женского организма или обстоятельствами, связанными с необходимостью ухода за детьми.
В ряде случаев не всегда оправданно с точки зрения равенства возможностей женщин и мужчин установление запретов на выполнение действий, связанных с работой, что также рассматривается как определенные льготы. В условиях превышения предложения рабочей силы над спросом работодателю, безусловно, удобнее пригласить на работу мужчину, чем женщину с ее многочисленными льготами.
В последнее время в новом Трудовом кодексе предприняты попытки несколько изменить старый подход, предоставив соответствующие льготы и преимущества также отцам
Таким образом, нами предлагается рассматривать в качестве основания дифференциации правового регулирования труда семейные обязанности граждан (т. е одну из их социальных функций). Такой подход способствовал бы освобождению женщины от двойной роли - семейной и производственной работы не путем предоставления трудовых льгот женщинам, а разделением семейных обязанностей с мужчиной и обществом в целом Реализация такого подхода состоит в предоставлении трудовых семейных льгот как женщинам, так и мужчинам (вовлечение мужчин в выполнение семейных обязанностей), а также в создании в обществе необходимой инфраструктуры (вовлечение общества в воспитание детей). Разумеется, как отмечал Р. 3. Лившиц, для реализации такой программы недостаточно только правовых механизмов и финансовых затрат. Нужно качественное изменение философии и психологии общества, т е задача куда масштабнее. В нашей стране, как представляется, это дело вовсе не такого близкого будущего[60].
Как показывает опыт развитых стран, количество мужчин, пользующихся установленными льготами и преимуществами в сфере трудовых отношений хотя и увеличивается, но все еще остается незначительным. Однако в любом случае принятие этих мер эффективно способствовало бы формированию нового общественного сознания, меняющего сложившиеся представления о роли женщин и мужчин в семье и на производстве.
Среди основных (конституционных) прав граждан важнейшее место занимает право на труд.
В Конституции Российской Федерации в ст. 37 провозглашено, что:
«1. Труд свободен. Каждый имеет право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию
2. Принудительный труд запрещен.
3. Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда, а также право на защиту от безработицы».
Хотя в связи с принятием Конституции Российской Федерации 1993 г. некоторые ученые утверждают, что Конституция закрепляет не право на труд, а лишь право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены[61], либо оно трансформируется в право на защиту от безработицы[62], и выступают за возвращение в текст Конституции права на труд[63].
Мы считаем нужным согласиться с авторами Комментария к Конституции РФ под общей редакцией Ю. В. Кудрявцева в том, что содержание права на труд не только закреплено в действующей Конституции, но и что его содержание стало более емким по сравнению с прежней Конституцией. Нормативное содержание конституционного права на труд исходя из смысла ч. 1 - 3 ст. 37 Конституции Российской Федерации включает: правомочие на свободный труд, т. е. труд, который работник свободно выбирает или на который он свободно соглашается; правомочие свободно распоряжаться своими способностями к труду; правомочие свободно выбирать род деятельности и профессию; правомочие на труд в безопасных и здоровых условиях труда; правомочие на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера оплаты труда; правомочие на защиту от безработицы[64]. Некоторые ученые-трудовики выделяют еще и такое правомочие, как право требовать через соответствующий орган, включая суд, восстановления нарушенного права на труд как при приеме на работу, так и при переводе на другую работу или при увольнении[65]. Представляется, однако, справедливым замечание С. X. Джиоева, что любое основное трудовое право опирается на возможность его защиты в соответствующем органе государственной власти и в суде. Поэтому включение самостоятельного конституционного права на судебную защиту только в содержание права на труд сузило бы сферу его действия и шло бы вразрез с требованием ч. 3 ст. 56 Конституции Российской Федерации, запрещающей ограничение этого права даже в условиях введения в стране чрезвычайного положения[66].