В.Н. Грищенко, Каневский природный заповедник
Попытка найти компромисс между противоборствующими концепциями экологической этики, предпринятая В.Е. Борейко (2004), весьма похвальна. Разумный компромисс лучше бессмысленной ссоры. Вопрос – как его достичь? Как хорошо известно биологам, гибриды обычно бесплодны… Да и призивы к компромиссу со стороны человека, ударившегося в крайний биоцентризм (теория всеобщего равенства) выглядят мало убедительно.
Экологическая этика включает несколько основных концепций. Взаимоотношения между ними очень наглядно и удобно обрисовал немецкий экофилософ Мартин Горке (Gorke, 1998; Горке, 2002). Схему экологической этики можно представить в виде системы вложенных кругов. С каждым кругом увеличивается объем моральной ответственности человека. Круг наименьшего радиуса – антропоцентризм. Отношение человека к природе рассматривается через призму интересов человека. Этот подход в охране природы выражают хорошо известные нам лозунги: “Все для блага человека, все во имя человека”, “Для нас и потомков” и т. п. Следующий круг расширяет нашу ответственность до способных чувствовать и страдать высших животных – патоцентризм. Ярким представителем этого направления является П. Сингер с его идеей “освобождения животных”, поскольку все сводится к освобождению их от боли и страданий (Сингер, 2002; см. также Грищенко, 2002д). Третий круг – биоцентризм, он включает уже все живые организмы. Наконец, четвертый круг с наибольшей ответственностью человека – экоцентризм (он же холизм или физиоцентризм). Он включает помимо живых организмов также неживую природу и системные целостности надорганизменного уровня – популяции, виды, экосистемы, биосферу в целом.
Не все экофилософы включают антропоцентризм в состав экологической этики, а патоцентризм может рассматриваться как составная часть биоцентрической концепции. Но в целом структуру это не меняет. Возможна и другая крайность – отнесение к экологической этике только экоцентризма, поскольку биоцентризм больше сродни биоэтике.
Нетрудно заметить, что каждый новый круг включает всех моральных агентов предыдущего и добавляет новых. Ни патоцентризм, ни биоцентризм не отрицают моральную ответственность человека за других людей, не сводят всю мораль только к защите представителей иных видов. Они лишь дополняют человеческую мораль, расширяя ее до ответственности за другие живые существа. Подобно этому экоцентризм также включает в себя ответственность за другие живые существа как индивиды (круг биоцентризма), поэтому утверждение В.Е. Борейко (2004), что “экоцентристы … не распространили моральные отношения на отдельные живые существа” совершенно не состоятельно.
Охрана видов вовсе не обязательно связана с игнорированием прав и ценностей индивидов.
Перейдем от общих слов к конкретным примерам. О. Леопольд (1983) писал: “… этика земли меняет роль человека, превращая его из завоевателя сообщества, составляющего землю, в рядового и равноправного его члена. Это подразумевает уважение к остальным сочленам и уважение ко всему сообществу”.
Б. Гржимек, очень много сделавший для охраны редких видов, боролся с модой на меха из диких животных задолго до того, как появились такие организации как ALF и PETA. Великосветских модниц, щеголяющих в нарядах из мехов диких кошачьих, он “пригвоздил” фразой, надолго всем запомнившейся: “Тигровые шкуры лучше сидят на тиграх, чем на коровах”. Ученый выступал против корриды, называя ее “бесчестным состязанием”. Б. Гржимек первым поднял вопрос об избиении детенышей тюленей – бельков – на лежбищах. Нередко промысловики для ускорения процесса сдирали шкуру с живых зверьков. Снятый в бухте Святого Лаврентия документальный фильм об этом вызвал шок в “приличном” обществе. Канадское правительство в конце концов вынуждено было ввести более строгие правила ведения промысла.
“Я нажил себе немало врагов, – писал Б. Гржимек, – в особенности среди крупных промышленников. То я настойчиво критиковал нерадивое Баварское правительство за то, что оно никак не соберется выделить землю под национальный парк “Баварский лес”, то обижались на меня изготовители знаменитых “супов из черепах”, торговцы лягушатиной, заводчики собак, содержавшие наших четвероногих друзей в непотребных условиях, а то и богатые дамочки, опасавшиеся после моих передач появляться на людях в своих леопардовых или тигровых манто; случались даже конфликты с правительствами, например, с итальянским, разрешившим отлов на пролете миллионов европейских певчих птиц и переработку их на деликатесы. Ссорился и с заокеанскими охотниками, прилетавшими “на пару дней” в Африку “пострелять бегемотов и слонов”, а также с фабрикантами, выпускающими кожгалантерею, в частности сумки из крокодиловой кожи, устроителями корриды и целыми рыболовными концернами, отлавливающими рыбную молодь и опустошающими таким образом океан” (цит. по: Банников, Геевская, 1982).
Почитайте книги Дж. Даррелла, спасавшего редкие виды животных, разводя их в зоопарке (для последовательного биоцентриста одно лишь содержание животных в неволе – крамола). Описываемые в них животные – это интересные и неповторимые личности, яркие индивидуальности. Где вы найдете безликих представителей своих видов? Чего стоит одно название книги воспоминаний о детстве – “Моя семья и другие животные” (в английском оригинале, в русских переводах это название часто изменялось на менее эпатажное)? Куда уж больше равной ценности?
К. Лоренц (1998) писал: “Клеточное содержание кур-леггорнов справедливо считается мучительством животных и позором нашей культуры”.
В “Декларации эко-этики” говорится: “Мы будем дорожить личной ценностью и достоинством каждого индивида в контексте экологической системы поддержания жизни с множеством индивидов, каждый из которых имеет потенциальную ценность и значение” (Cairns, 2002).
О каком пренебрежении моральными правами индивидов речь? Экоцентристы их тоже признают, просто увязывают с другими правами и ценностями.
Не могу согласиться я и с “первой ошибкой экоцентристов” – недостаточный учет взглядов классической этики. Все это голословные утверждения, ничем не подкрепленные. В.Е. Борейко придумывает себе оппонента, с которым успешно спорит.
Вот несколько цитат из книги О. Леопольда (1983).
“… перестаньте считать бережное обращение с землей чисто экономической проблемой. Рассматривая каждый вопрос, ищите не только то, что экономически выгодно, но и то, что хорошо этически и эстетически”.
“У нас пока еще нет этики природы, но мы хотя бы приблизились к признанию того факта, что птицы должны существовать в силу своего биотического права независимо от того, выгодно это нам экономически или нет <…> И лишь в последние годы мы услышали более честный довод, что хищные животные – это члены сообщества, и ни у кого нет права уничтожать их из-за своекорыстной выгоды, реальной или воображаемой”. Это и к вопросу о непризнании экоцентристами прав природы.
В буклете Международного союза эко-этики говорится: “Основываясь на великих творениях природы, нам необходимо развивать и усиливать новые ценности, такие как: самоограничение, скромность, ответственность, честность; формулировать цели, такие как: мир, свобода, достоинство, справедливость, права человека; содействовать осуществлению идеалов, таких как: добродетель, альтруизм, помощь, любовь. Здесь простирается основа, общая для теологии морали и философии морали”. Рекомендуется для сохранения человека в биосфере формирование “нового поколения людей с убеждениями и навыками в области экологической этики, морали, нравственности” (Поликарпов, 2001).
А что касается того, что “экоцентризм совершенно не интересуется моральными проблемами домашних, сельскохозяйственных и подопытных животных”, то это сфера деятельности биоэтики, зачем все валить все в одну кучу? Кроме того, это не совсем так, см. выше.
Должен вступиться и за биоцентристов. Я не понимаю, в чем состоит их “третья ошибка”. В.Е. Борейко пишет, что они “ограничились лишь млекопитающими”. Но даже у П. Сингера (2002) речь идет как минимум и о птицах и других позвоночных. А если говорить о биоцентрической концепции в целом, то рассматривает она все живые организмы.
Конфликт ценностей, из-за которого весь сыр-бор, возникает по той простой причине, что экоцентристы имеют дело со всей существующей в природе вертикалью: от особей до биосферы в целом. Естественно, возникает иерархия ценностей, поскольку жизнь одного комара не может быть равной жизни на планете в целом, точно так же как жизнь одного оленя – жизни всех оленей вместе взятых. Не все согласны с таким подходом, есть философы, считающие, что собственное “Я” – дороже всего остального мира. Это, конечно, греет душу (того самого “Я” – ах, какой я ценный и значимый!), но совершенно не применимо на практике. В человеческом обществе тоже ведь интересы личности подчинены интересам целостностей надорганизменного уровня – семьи, общества, государства, нации и т. п. В противном случае эти самые семья, общество, государство просто перестанут существовать. Стабильность семьи, например, напрямую зависит от того, насколько супруги могут “притереться” друг к другу, умерить свои запросы. Если же соединятся два непробиваемых эгоиста, считающиеся только со своими интересами, крах неизбежен. “Всеобщая декларация прав человека” звучит красиво, но в реальной жизни многими из этих прав не так просто воспользоваться. Так что принятый в экоцентризме порядок вещей вполне естественен, он взят от самой природы. Природа ведь не считается с индивидуальными правами и ценностями, она разбрасывается как жизнями индивидов, так и существованием видов и экосистем налево и направо.
Один из теоретиков современного экоцентризма Б. Калликотт писал: “Лично я не особенно восторгаюсь моральной теорией Швейцера – главным образом по той причине, что она ограничивает круг морально значимых объектов индивидуальными сущностями, не беря во внимание объекты коллективной природы: популяции, виды, биоценозы и всю глобальную экосистему в целом. Второй “минус” – ее склонность осуждать и проклинать наиболее фундаментальные процессы эволюционной и экологической биологии, а именно той закономерности, что жизнь одной особи с необходимостью обеспечивается смертью других. Кстати, сходные мироотрицающие аффективные тона обнаруживаются и в классических доктринах индуизма, джайнизма и буддизма – практически во всех философских системах индийского субконтинента. <…> Экологическая этика, напротив, принимает жизнеутверждающую установку, поскольку ориентирована на интеграцию человека и природы, на гармонизацию их отношений, а не на отрыв этих сущностей друг от друга” (Калликотт, 1990).