В экономическом плане следствием Смуты стали запустение и разорение страны, с которыми она едва справилась к 20-м годам. В социальном плане Смута способствовала ослаблению боярства, которое дискредитировало себя пособничеством интервентам. В политическом отношении события этой эпохи показали, что преодоление Смуты стало не только делом государей, потомков Ивана Калиты, но и общенародным подвигом. Тяжелый опыт сначала опричнины, а потом Смуты подвел последнюю черту под идеей вотчинного управления государством на основе произвола и свободно толкуемого обычая. Отныне предметом заботы общества и власти становится правовое обеспечение статуса сословий. Упрочилось положение православной церкви в связи с той ролью, которую она играла в деле консолидации национально-патриотических сил. Это был последний период ее исторического взлета. Уже с середины века церковь поразит глубочайший кризис.
Таким образом, тотальный общественный конфликт начала ХVII в. обнажил до предела накопившиеся в России противоречия и по-своему разрешил их. Он был неизбежен для периода перехода от старых общественных структур к новым национальным объединениям и сопровождался появлением зачатков общенационального сознания.
Итак, события начала ХVII в. в России правильнее всего оценивать как гражданскую войну, в ходе которой рождалось национальное самосознание. Показательно, что современники событий ближе всего были к этой мысли и квалифицировали Смуту как всеобщее междоусобие: «восста сын на отца, и отец на сына, и брат на брата, и всяк ближний извлече меч». Оно сопровождалось разрывом традиционных общественно-политических связей. Поляки заняли Москву и Смоленск, шведы — Новгород, страна оказалась без политического управления. Общество было деморализовано. Это выражалось в беспринципности политического поведения его верхушки, бессмысленных зверствах шаек «воровских людей» над мирным населением. Глумлению подвергались храмы, монастыри, священнослужители. Казалось, России пришел конец. Но в муках рождалась новая Россия. Ее спасли тогда востребованные жестокой необходимостью национальные и религиозные связи.
Эта точка зрения не согласуется с двумя ведущими концепциями Смуты. Одна из них разделяет всех участников событий на приверженцев идеи государственности и ее разрушителей. Другая основывается на разделении их по классовому признаку на угнетателей и угнетенных и вводит понятие «крестьянской войны». Эпоха, разделившая две династии в России, была намного сложнее всех схем ее оценки. Люди зачастую были сначала в одном лагере, потом переходили в другой (дворяне Ляпунова, казаки Трубецкого). За исключением заядлых авантюристов и беспринципных мародеров, участники событий стремились к разным вариантам государственного порядка. Неправомерно противопоставлять по социальному признаку движения Лжедмитрия I, Болотникова и Лжедмитрия II. Их участники не только принадлежали к различным социальным группам, но и просто даже были одними и теми же людьми.
Важнее другое: социальные программы всегда являлись лишь средством достижения политических целей. В этой связи идеи Лжедмитрия II были не менее радикальны, чем призывы Болотникова. Самозванец предлагал крестьянам и холопам Шуйского считать себя свободными от всех обязательств и присоединиться к его лагерю. Точно так же ориентированные на социальные низы призывы исходили из лагеря Болотникова во время его стояния под Москвой. Обращенные к «черным», «жилецким» людям с призывом грабить и убивать «лучших людей», они были прежде всего тактическим приемом. Специфически крестьянских, связанных с сословными нуждами требований соратники Болотникова не выдвигали. Низы пока искали личных выгод, а не социальных гарантий. Холопы стремились стать вольными казаками, крестьяне и посадский люд жаждал облегчения или освобождения от тягла и поступления в служилые или приказные люди.
Список литературы
1. Э.А. Смирнов, История российского государства .-М.: ЭКСМО, 2003
2. Л.В. Поляков, История государства и права. -М.: ИНФАРМ-М, 2008
3. Википедия
4. Курс лекций