Оглавление
Введение
Глава 1. Идея единодержавного властителя
1.1 Формирование задачи
1.2 Конституция 1799г
1.3 Укрепление твердого порядка
Глава 2. Идеи собственности, равенства и свободы
2.1 Накануне принятия Гражданского кодекса
2.2 Гражданский кодекс Наполеона
2.2.1 Идеи равенства и свободы
2.2.2 Об имущественных отношениях
2.2.3 Способы приобретения собственности
Глава 3. Идея мирового господства
3.1 Принцип имперского правления
3.2 Империалистические войны
3.3 Гибель империи
Заключение
Список используемых источников и литературы
Введение
Актуальность темы в том, что на примере Наполеона можно проанализировать влияние личности на ход исторических событий
Империя Бонапарта полна парадоксов. С одной стороны, Наполеон стремился ни в чем не отстать от остальных монархов Европы. Он завел пышный двор с церемониалом и этикетом, напоминавшим царствование Бурбонов. Появились своя аристократия, дворянство, новые сановные титулы и чины: архиканцлер, архиказначей, коннетабль, великий адмирал. Чтобы еще более возвыситься над многочисленными королями, князьями и герцогами Наполеон в 1805г. в Милане венчался короной лангобардских королей, как в свое время сделал Карл Великий.
С другой стороны, империя Бонапарта была не похожа на все современные ей монархии. Отличие проявлялось во многих отношениях, но, прежде всего, в происхождении и характере власти Наполеона. Большое количество исследователей пытались выявить эти отличия, особенности характера власти, так сказать идеи, взгляды Бонапарта на его универсальную империю. Каждый исследователь пытался поставить свою оценку деятельности Наполеона и его империи.
Но по мере того как шло время и в научный оборот вовлекалось неудержимо возраставшее количество источников — документов, писем, мемуаров, свидетельств современников, а литература о Наполеоне становилась почти необозримой, писать о нем год от году было все труднее. Преимущества, связанные с непрерывно расширявшимся потоком книг об эпохе Наполеона, легко превращались в свою противоположность. Легенды, так называемые общепринятые мнения, устоявшиеся суждения, незыблемые догмы, наслаиваясь одни на другие, создавали искусственные преграды, затруднявшие доступ к живой ткани исторического процесса. Каждый новый исследователь, возвращавшийся к этой теме, оказывался в более трудном положении, чем его предшественник. Чтобы остаться вполне самостоятельным и оригинальным в суждениях, он должен был, преодолевая давление сложившихся концепций и схем, пробиваться к живительной подпочве первоисточников и прослеживать их течение по всем изгибам русла от истоков до устья. Это значило, говоря иными словами, всякий раз начинать все сначала. Но в силу многих общественный интерес к наполеоновской проблематике не исчезает, и, видимо, каждое новое поколение стремиться по-своему, осмыслить эту старую, но несостарившуюся тему.
Как выше уже говорилось, многие исследователи занимались этим вопросом. Одним из них был Ярослав Шедива, который считал, что Наполеон, это солдат, достигший во Франции высшей власти, сфокусировал свои устремления на преуспевании. Солдату были в высшей мере чужды любой беспорядок, неразбериха, несистематичность, неэффективность государственного механизма. Если демократов-просветителей дореволюционной поры волновали в первую очередь права человека, то Бонапарт свой основной интерес сосредоточил на использовании рабочей силы. Стараясь добиться более высокой эффективности в экономической жизни французского общества, он решил взять под контроль труд и мышление человека. Он завел рабочие трудовые книжки, создал "Гражданский кодекс" и попытался конкордатом с церковью привлечь на сторону своей политики и духовенство. Он расчистил простор для свободного предпринимательства и свободной конкуренции. Создал внутри Франции условия, при которых стали возможными развитие свободной конкуренции, использование разделенной на участки земельной собственности и промышленной мощи народа, а за границами Франции, если это было ему необходимо, он повсюду сметал феодальные образования, чтобы создать для французского буржуазного общества на Европейском континенте среду, отвечающую потребностям эпохи.
Помимо выше перечисленных идей, Ярослав Шедива в своей работе: "Меттерних против Наполеона", утверждал, что Бонапарт стремился к тому, чтобы Франция добилась успеха, как во внутренний, так и во внешней политике, ему ничего не оставалось, как попытаться справиться с английской конкуренцией. И Наполеон весьма скоро оказался перед проблемой, порожденной противоборством двух европейских держав – Франции и Великобритании, которое, по меньшей мере, с XVII века роковым образом воздействовало на европейскую и мировую политику. А так как Бонапарт был, прежде всего, солдатом, военный путь решения проблемы оказался ему наиболее близок.
В. С. Кошелев, доктор исторических наук, профессор, считал: что Наполеон Бонапарт придя к власти, делал то, что, прежде всего и больше всего было нужно крупной торгово-промышленной буржуазии; и всю свою внутреннюю и внешнюю политику он строил так, чтобы, прежде всего, были полностью удовлетворены интересы этого класса. С В. С. Кошелевым солидарен, другой доктор исторических наук, П. А. Жилин, который тоже считал, что Бонапарт отстаивал идеи и интересы крупной буржуазии, которая позволила Наполеону сосредоточить в своих руках всю власть в государстве, поставила перед ним одну из главных задач: обеспечить экономическое и политическое господство французского капитала в Европе, а затем и во всем мире.
Е. В. Тарле утверждал, что все, что делал Бонапарт, было подчинено одной цели, идеи стать единодержавным властителем. На утверждение этой идеи он направил всю силу своего таланта и в первую очередь полностью использовал все открывшиеся перед ним возможности. Он уничтожал, создавал, изменял государственные учреждения, но их смысл и их цель оставались совершенно неизменными: они должны были превратить государственный аппарат в орудие, осуществлявшее единую верховную волю. В начале Бонапарт добился неограниченной власти во Франции, но ему показалось этого мало, и он принялся за идею мирового господства.
А. З. Манфред считал, что идеи собственности, были основными принципы правления Бонапарта. Твердый порядок, устанавливаемый Бонапартом после "хаоса" Директории, был, следовательно, порядком укрепления собственности — буржуазной собственности. Заменив триединый лозунг Великой французской революции "Свобода, Равенство, Братство!" новым лозунгом — "Собственность, свобода, равенство!", бонапартистский режим даже этим внешним изменением главных лозунгов эпохи явственно подчеркивал сдвиги, происшедшие в развитии французского общества за минувшее бурное десятилетие. Империя Бонапарта была империей стабильной собственности.
Неоценимый вклад в изучение вопроса об идеях универсальной империи Наполеона Бонапарта внесла французская историография о Наполеоне и его империи. Она достаточно противоречивая, но это не делает ее менее уникальной.
Книги о Наполеоне и его империи в первые десятилетия после его смерти носили в подавляющем большинстве случаев характер патриотических славословий. Эта литература явилась реакцией после той тучи пасквилей против Наполеона, которыми были ознаменованы первые годы реставрации Бурбонов и которые писались роялистами, ненавидевшими диктатора. В противовес этим пасквилям и стали появляться такие мемуары, как многотомное сочинение герцогини д'Абрантес, как воспоминания Шапгаля, книга Лас-Каза и т. д., а параллельно с этой мемуарной литературой начали выходить в свет и первые опыты систематической обработки истории наполеоновского правления.
Из этих ранних работ о Наполеоне много шума наделала и действительно дала большой и искусно обработанный материал знаменитая "История Консульства и Империи", написанная Адольфом Тьером и занимающая 20 томов. Она до сих пор в некоторых частях (например, в подробнейшем фактическом описании всех наполеоновских сражений) не утратила своего значения. Но написана она с откровенно "патриотической" точки зрения: во всех своих войнах, в которых успех был на его стороне, Наполеон прав. Тьера назвали "историком успеха". Он чрезвычайно, мягко порицает Наполеона только за те войны, которые тот проиграл. Написана она, в общем, в восторженных тонах. Это исключительно политико-дипломатическая и военная история. Экономики Тьер не знает и даже не подозревает, что она нужна для понимания истории. Его труд имел громадное влияние и читался нарасхват, чему способствовал блеск изложения.
Между тем документация росла неудержимо. Постоянно появлялись новые и новые мемуары о Наполеоне и его империи. Французским правительством изданы были 32 громадных тома (in-quarto) писем, приказов и декретов, лично продиктованных Наполеоном. За этим изданием последовали добавочные. Монографическая литература о его походах, отдельных битвах, о его законодательстве, дипломатии, администрации ширилась и во Франции, и в Германии, и в Италии, и в Англии.
Романтическая школа выдвинула в историографии особое направление, которое "героям" приписывало руководящую роль в истории человечества. Книга Томаса Карлейля "Герои и героическое в истории" имела очень большое влияние, и это влияние крайне резко и крайне вредно, конечно, отразилось на литературе о Наполеоне. Уж если кто в самом деле мог ввести в соблазн историков "героического" направления, то, конечно, прежде всего Наполеон.
Первым серьезным протестом в наполеоновской историографии против этого совершенно не научного подхода к вопросу была книга полковника Шарраса о кампании 1815г., изданная в период Второй империи в Брюсселе в 1858г. Шаррас — французский эмигрант, враг бонапартизма. Он "открыл атаку на наполеоновский культ". Вел борьбу с "наполеоновской легендой" французский историк Эдгар Няне, который стремился доказать, что идея "великой империи" чужда Франции, что ее происхождение итальянское, что она скрывается в глубине мысли всех крупных деятелей Италии. Пятитомная книга Пьера Ланфрэ, начавшая выходить в 1867г. и выдержавшая 11 изданий, написана в очень враждебном Наполеону тоне. Она была не только протестом против "героической" школы в наполеоновской историографии, но и выражением борьбы против удушающего официального культа традиций Наполеона: писалась эта книга и первые тома ее вышли в свет при Второй империи. Ланфрэ ненавидел обоих Наполеонов: и дядю, историю которого он писал, и племянника, в царствование которого он сам жил и действовал. Наполеон I для Ланфрэ — себялюбивый деспот, угнетатель народов, душитель свободы, тиран, залитый кровью человечества. Увлекшись правильным по существу желанием бороться против восторженных преувеличений господствующего направления в наполеоновской историографии, Ланфрэ впал, в конце концов, в ту же ошибку, что и его противники: он необычайно преувеличивал историческую роль Наполеона — роль, по его мнению, не положительную, а отрицательную.