Описание природы в романе отличается глубоким содержанием, красочности и эмоциональной насыщенности. Их можно читать бесконечно много раз, и при этом они не теряют эстетической ценности, открывают все новые и новые тайны природы. Обратимся к пейзажам из «русского леса», где автор живописует разное время суток.
«… На рассвете подняли пар. Синяя мгла еще держалась в тени строений и в складках наметанного снега»(492). Перед читателем предстает целая картина, нарисованная несколькими мазками художника, который использовал ряд изобразительно-художественных средств: эпитеты, метафоры, олицетворение.
Весенний день: «Сюда, в узкую промоину теплынь пришла неделей раньше; обильно цвела мать-мачеха на просыхающей глине, и качались меловатые тени еще голых ветвей. Ручеек гибко скользил меж камней; было удобно взбираться по ним, как по ступенькам, держась за красные прутики тала с намывами прошлогодней листвы. Тотчас за поворотом объявили бачаток с настоящим водопоем высотой ладони в полторы. Молодые люди без сговора опустились на скамейку оползня…»(242) Леонид Леонов был великолепным знатоком природы, если описание рассвета он описывает скупыми красками, где присутствуют контрастные цвета: белый снег и синяя мгла, то весенний день полон разнообразных световых оттенков: желтая мать-мачеха, коричневая глина, миловатые тени, красные прутики… Здесь автор опять использует различные возможности языковых средств: эпитеты, сравнения, метафору, олицетворение.
Только в этом случае станет вполне понятной сцена, разыгравшаяся у родника, когда Грацианский посягнул на его жизнь. становится ясно, что способный плюнуть на могильный камень, плюнет на живого человека. ткнувший палкой в светлое дно родника ударит палкой же и все производное от этого корня.
Пейзаж осознанный через восприятие героя, - знаке его психологического состояния в момент действия. но он может говорить и об устойчивых чертах его мировосприятия, о его характере.
Во всех эстетических системах распространен принцип психологического параллелизма, основанный на конкретном сопоставлении или уподоблении внутреннего состояния человека жизни природы.
Прием соотнесенности пейзажа с психологией героя широко используется Л. Леоновым в «Русском лесе»: «бор начинается прямо без подлеска. неохватные, стрела к стреле, сосны возвышались там, как подпорки неба и легко было догадаться, чье жилище срывалось за этим частоколом. хозяин готовился к ночлегу, видная издалека вековая надломлена лесина, подобно шлагбауму, закрывала подход к его жилищу. верно, успели упредить страшного Калину о приближении опасных людей, если выслал навстречу им свою летучею разведку. изредка проносились голубые стрекозы, как бы благовествуя близость тихой воды; пчелы с разлету зарывались в пылающие костры кипрея вокруг прошлогодних дровяных полениц, и, похожие на сановников в бархатных камзолах, неторопливо сновали шмели. низкая жильная струя пела в загустевшем медовом воздухе, пропитанном сверканием цветочной пыльцы. и словно ведьма на празднике, стаяла поодаль зловещая, вся в синих лохмотьях разбитая громом ель; продольная трещина надсадно скрипела, в последний раз предостерегая от объятий грозного Калины. но отступление было отрезано: сзади по их следам наступала ночь».
Леонов вводит короткие пейзажные зарисовки, порою всего в несколько строк, соотносящиеся с состоянием персонажа. Обратимся к описанию грозы, разразившейся после посещения Вихровым чередиловской усадьбы: «Настроение Ивана Матвеевича резко падало, а тут еще небо затемнилось тучками одновременно с порывом дождик в скользь стеганул по железной кровле, несколько капель упало на обращенное вверх лицо Ивана Матвеевича…Гроза усиливалась, веселая и озорная, травы и ветки плясали вместе с ней, Видно было на лесных прогалинках, как крохотными радугами взрывались розовые с золотцем брызги, потому что солнышко уже проглянуло в изнемогонией, надорванной высоте. Громыхнуло еще разок, затем волшебная духовитая нега размелись в омытой природе. Пиджак у Ивана Матвеевича дымился от ходьбы, когда добрался до станции, и почему-то пассажиры уступили ему очередь у билетной кассы, и он не отказался от этой чести и с видом человека, только что выдержавшего за них серьезную битву».
Иван Матвеевич пришел к Чередилову поговорить о лесе, о своих книгах, об отношении к ним хозяина усадьбы.
По мере углубления в разговор настроение Вихрова портилось из-за равнодушия старинного товарища, из-за неудобства разговаривать с задранной головой. Постепенное приближение грозы соответствует душевному состоянию Ивана Матвеевича. Природа словно сердится на незаслуженное унижение своего заступника. А когда Вихров высказал все свои мысли, доказал правоту и с чувством исполненного долга двинулся к калитке, разразилась веселая и озорная гроза. Природа пляской приветствует своего героя, выглядывает солнышко, и как «волшебная духовитая нега разлилась в омытой природе», так и спокойствие и уравновешенность приходят в душу профессора. Окружающие люди замечают «вид человека, только что выдержавшего за них серьезную битву» и уступают ему место.
Пейзаж создается писателем при помощи разнообразных художественных средств и приемов. Встречаются описательные эпитеты: «по железной кровле», «обращенное вверх лицо», «крохотными радугами», «розовые с золотцем брызги» и др., оценочные эпитеты: «веселая и озорная гроза», «изнемогшая, надорванная высота», «волшебная духовная нега». При помощи эпитетов Леонов создает цветовую гамму пейзажа, выражает свое отношение к нему, восхищается красотой этого явления природы, передает читателю настроение своего героя. Метафоры («дождик стеганул», «травы и ветки плясали», «брызги взрывались», «солнышко проглянуло») придают пейзажу образность и одушевленность. Сравнительные и описательные обороты помогают увидеть более четко красоту нарисованной картины. Инверсия («веселая и озорная») привлекает внимание читателя именно к этим словам, выделяя в описании их важность в раскрытии идейно-художественного смысла.
Леонов обращается и к контрастирующим пейзажам. Утверждение в его романе описания природы, «…строящегося на отрицательных параллелизмах, было движением вперед – от одноименных форм и тональностей к полифонии пейзажа и синтетическим формам его»[8]1. При этом происходит укрупнение объема природоописаний. Теперь уже это в нередких случаях развернутая картина, сохраняющая жанрово-стилевое качество леоновских пейзажей – их нехристоматийность.
Структура таких пейзажей характеризуется сплавом разных видов параллелизмов, неразрывностью действия с картинами природы, характеристики героев с философскими раздумьями автора.
В романе «Русский лес» один из таких пейзажей показывает картину похорон отца Вихрова.
Деревня хоронит Матвея Вихрова, ходока по народным делам, который убил в Петербурге важного чиновника, не пожелавшего взглянуть на челобитную, которую Матвей подал, стоя на коленях. Хоронят преступника «с согнутыми коленями». Таким старший Вихров представлялся попу, произнесшему неразборчивую проповедь о пользе смирения и вреде непослушания, жене Матвея Агафье, которая боялась и не могла «исторгнуть из вдовьих глаз облегчительные слезы», и всей темной деревне. И лишь природа осмелилась нарушить тишину того печального дня. Когда Матвея на веревках бережно опустили в яму и поставили на желтый песочек в глубине, «набежала краем запоздалая гроза и стрельнула в разорванном воздухе два разочка, как бы из плохонького ружьеца», да «жавороночек малость прозвенел в высоте. Природа, сочувствующая событию, дана вполголоса, ее образы лишены жизнеутверждающего содержания и призваны подчеркнуть неразрешенный трагизм судьбы деревенского бунтаря. Эта сцена помещена в рамки двух контрасирующих пейзажей прекрасной поры начала лета, когда уже всему дано по капельке опробовать медок жизни», и неба, покрытого розовыми после грозы облаками.
Душевное состояние наблюдателя и участника похорон, семилетнего Ивана, согласуется с красочностью и настроением этих пейзажей. Мальчик увидел в похоронах не несчастье, не прощание навсегда, а торжественные проводы отца, который направляется в Ивановом воображении в «распахнутые настежь чертоги». Осчастливленный всеобщим вниманием, правом нести икону, новой рубахой, Иван запомнил похороны отца на всю жизнь как величайший праздник детства. Пейзаж объединяет план трагедии и план праздника детства. Таким способом осуществляется глубокое раскрытие внутренней темы события. В пейзаже постепенно зарождается мотив бесконечной сложности жизни, ее непрерывных превращений и конечного торжества. В этом мотиве получает свое философское разрешение трагическая тема описания: «И, чтобы ни ждало впереди, хочется мчаться по ней (перволетней траве) босыми ногами, все впереди и вперед, пока не остановится сердце!»
Итак, драматизм похорон отца Ивана, Матвея Вихрова, подчеркивается жизнерадостной пейзажной зарисовкой наступающей весны.
Издавна литературные пейзажи занимали много места в творчестве Л.Леонова.
Итак, рассмотрев пейзаж и выделив его основные функции, сделаем выводы:
Картины природы в художественном произведении очень важны, они несут огромную идейно-художественную нагрузку.
Часто пейзаж не просто обозначает время, действие, обстановку, где происходят описываемые события, но и несет в себе огромный эмоциональный заряд: это и настроение героев произведения, переданное при помощи описания пейзажных деталей; это и психологический параллелизм; это и способность вызвать у читателей соответствующее настроение; это и критерий авторской оценки персонажей.
Своеобразны литературные творения мастеров слова, где природа является подлинным героем произведения, где она живет, дышит, чувствует переживает. Иногда в творчестве русских писателей природа выполняет символическую функцию. Каждый образ – символ требует внимательного изучения и расшифровки.