Люди учатся у животных
Индия, в которой родился Киплинг, была английской колонией. И маленький Редьярд чувствовал себя бабу (хозяином), властелином двух миров — мира белых господ и мира индийский слуг.
И дом, и улочки вокруг, и соседний рынок — всё это представлялось ребёнку его владениями. С каждым из своих подданных он говорил на его языке. С белыми людьми (саибами) — на английском. С джампани (носильщиками паланкинов), саисами (конюхами), джоби (мужчинами-прачками) и рыночными торговками — на хинди, на урду, на разных местных диалектах. Все понимали его, и он понимал всех.
Примечание на поля
Хинди — официальный язык нынешней Индии.
Урду — официальный язык нынешнего Пакистана.
Но, к несчастью, у англичан, служивших в британских колониях, был такой обычай — отдавать детей на воспитание в Англию. Вот и Редьярду пришлось отправиться в холодный и тесный дом на южном побережье Англии. Этот дом стал для мальчика “Домом Отчаянья”.
Он никак не мог уразуметь, чего от него хотят. Его намеренно лишали того, что он больше всего любил (например, чтения), и заставляли делать то, что он меньше всего понимал (например, молиться).
При этом хозяйка дома и её сын устроили за мальчиком настоящую слежку. Его всё время почему-нибудь допрашивали, ловили на какой-то мелочи, после чего жестоко пороли. Когда встревоженная мать приехала забрать Редьярда, она обнаружила его на грани помешательства и почти ослепшим.
В индийском доме Редьярду разрешалось всё, в “Доме Отчаянья” — ничего. Не мудрено, что мальчик запутался и растерялся: по каким правилам жить?
Ответить на этот вопрос Киплингу помогла военная школа, куда его определили с двенадцати лет. Маленький и тщедушный очкарик, неловкий в спорте и драке, Редьярд по-прежнему терпел унижения, но уже не роптал. Более того: он остался по-настоящему благодарен школе. Он принял правила школьной жизни, как принимают правила трудной игры. Главное — чтобы эти правила были ясными и чёткими. Если есть правила, значит, всё по справедливости.
Так что же такое мир — рай, ад или школа? Юный Редьярд решил: школа. И главное в ней — правила игры.
Вскоре семнадцатилетний юноша получил возможность проверить себя и свои взгляды — в большой жизни. Киплинг вернулся в Индию и стал журналистом. Он объездил всю страну — а ведь это огромная страна! В необъятной Индии молодой журналист видел жизнь в самых разных её проявлениях: встречался с людьми всевозможных народностей и племён, слышал разноязыкую речь, вникал в разнообразные обычаи и нравы. С кем он только не общался ради репортажа или интервью: от самого бедного индуса до английского главнокомандующего. О чём он только не писал: от смешной заметки до репортажа с фронта.
Но так он только готовился к своему настоящему делу — набирался опыта, знаний и впечатлений. Настоящим делом стала для него литература.
Будучи журналистом, он узнал индийскую жизнь так же хорошо, как маленьким мальчиком знал свой дом, ближайшие улочки и базар. Потому-то он так легко — как добрых знакомых — пригласил на страницы своих книг индусов с разных концов страны и белых людей самых разнообразных профессий — солдат, чиновников, бизнесменов, инженеров, механиков, рыбаков, матросов, шпионов и воришек. И каждый из них заговорил в его стихах и рассказах по-своему, на своём языке.
Вновь, как в раннем детстве, Киплинг обрёл способность понимать разные языки. Вновь им начали восхищаться — благодарные читатели. Вновь он почувствовал себя властителем мира белых и мира индусов. Только теперь это была власть писателя над литературными героями и публикой.
Писательские победы Киплинга были добыты не только талантом, но и тяжким трудом. А трудиться гораздо легче, когда знаешь ответы на жизненные вопросы. При разнообразии его опыта и впечатлений у Киплинга не разбегались глаза. Ведь он уже с юных лет знал, как смотреть на мир. И если жизнь задавала ему вопросы, он отвечал на них так, как научила его военная школа.
О правилах игры, или законе жизни, написаны все книги Киплинга. Главная его книга о законе жизни — это “Книга Джунглей”.
Почему говорят звери?
От кого узнаём мы о законах жизни в “Книге Джунглей” Редьярда Киплинга? От говорящих зверей.
Вопрос на поля
Где мы обычно встречаемся с говорящими зверями?
В басне. Или в сказке. Или в мифе.
“Книга Джунглей” в чём-то родственна басне, сказке и мифу. И всё-таки это произведение Киплинга — ни то, ни другое, ни третье.
В басне под масками говорящих зверей скрываются люди. А в “Книге Джунглей” говорящие звери — это звери. Значит, перед нами не басня.
В сказках благодаря чуду сюжет движется от несчастья к счастью. А в “Книге Джунглей” счастье и несчастье закономерно чередуются. Обитатели джунглей спят, едят и охотятся, живут, стареют и умирают — всё как в жизни. Здесь мы узнаём гораздо больше о законах природы, чем о законах сказки.
И всё же в “Книге Джунглей” есть что-то от сказки. Хотя в рассказах о Маугли и нет волшебства, но автор их — настоящий сказочник. Он в совершенстве постиг один из секретов литературной сказки — секрет неожиданной точки зрения. Киплинг властно вовлекает читателя в игру “А что если?”.
Вопрос на поля
А что если звери сами расскажут о жизни джунглей?
А что если перевести их повадки на человеческий язык?
Так в книге Киплинга с неожиданной точки зрения показаны реальные законы природы — те самые, что изучают учёные-натуралисты. На уроках биологии вы узнаёте о развитии животных видов, о законах борьбы за существование. Киплинг же даёт читателю возможность взглянуть на те же законы изнутри — с точки зрения самих животных. Представьте себе: побывать в шкуре животного и испытать действие природных законов на самом себе! Вот какое удивительное приключение Киплинг предлагает читателю. И внушает ему: реальная жизнь ничуть не менее увлекательна и чудесна, чем сказка.
Мы уже говорили о том, что в книгах Киплинга каждая группа персонажей говорит на своём особенном языке. В “Книге Джунглей” он добивается большего: здесь уже представители каждого вида животных говорят на своём языке. Язык волков не спутаешь с языком змей или обезьян. Не мудрено, что современники так восхищались умением Киплинга “выполнить эту труднейшую задачу — убедить читателя, что для животного так же естественно говорить, как и для людей”.
В предисловии к “Книге Джунглей” он лукаво благодарит зверей, которые будто бы рассказали ему истории о Маугли. Мы понимаем, что это шутка. Но всё же верим — всё больше и больше с каждой новой страницей книги, — что Киплинг на самом деле понимает язык животных, что всё, о чём писатель рассказывает, он действительно слышал.
Как называются истории о богах и героях, в которые люди безоговорочно верят? Такие истории называются мифами. Чем больше мы верим историям о Маугли и его друзьях, тем ближе они к мифам.
Конечно, мы верим Киплингу понарошку. Так бывает в игре: когда по-настоящему увлечёшься, порой забываешь, что это только игра. Автор “Книги Джунглей” как будто рассчитывает на это и играет с нами — играет в миф. Он спрашивает:
А что если взглянуть на мифы о джунглях глазами самих обитателей джунглей?
Хвастливый и суеверный охотник Балдео рассказывает жителям деревни истории о животных-оборотнях (рассказ “Тигр, тигр!”). Сознание Балдео и его односельчан находится в плену анимизма. И вот писатель делает ловкий ход; он опровергает эти мифы — не прямо, не устами учёных и учителей, а голосом самих джунглей.
Цитата
“Весь вечер я лежал тут и слушал. И за всё это время, кроме одного или двух раз, Балдео не сказал ни слова правды о джунглях, а ведь они у него за порогом. Как же я могу поверить сказкам о богах, привидениях и злых духах, которых он будто бы видел?”
Маугли отвергает истории Балдео, потому что они ложные. А автор — потому что они вредные. Киплинг не разделяет мифы на истинные и ложные, он разделяет их на полезные и бесполезные
В поисках полезного мифа Киплинг продолжает задавать магический вопрос “А что если?”.
А что если взглянуть на миф о создании мира, рае и грехопадении глазами животных?
Сюжет
Сотворение мира
Слон Хатхи рассказывает о творении джунглей Первым из Слонов Тха и первой крови, пролитой Первым из Тигров (рассказ “Как страх пришёл в джунгли”). Наивные — буйвол Меса и олени — верят. А умная Багира усмехается, презрительно называя услышанное “сказкой”. Остаётся в силе и ирония автора. Забавно то, что человек видит в роли создателя мира человека, а слон — слона.
Но при этом миф Хатхи полезен, более того — без него не обойтись. Почему? Потому что в этом мифе утверждается необходимость закона.
Если мы присмотримся, то вся “Книга Джунглей” представится нам такой полезной игрой в миф.
Сюжет в сказке или приключенческом романе развивается по прямой — из пункта А (несчастье) в пункт В (счастье). А в мифе всё совершается по кругу.
В “Книге Джунглей” — тот же круговорот: здесь по кругу сменяются день и ночь, время дождей и время засухи. И так же, по кругу, идёт борьба сил порядка с силами хаоса.
Вся книга Киплинга подчинена правильному ритму: нарушение закона–восстановление закона. И снова, как по кругу: нарушение закона–восстановление закона.
Если тигр Шер-хан посягает на один из важнейших законов джунглей — не охотиться на человека, он должен быть наказан. И вот уже человеческий детёныш Маугли расстилает шкуру Шер-хана на Скале Совета.
Если серые обезьяны нарушают запрет (им нельзя вмешиваться в дела джунглей), то в наказание им явится Страх — огромный питон Каа.
Если деревня переступает меру в своих отношениях с джунглями, она подвергнется наступлению джунглей — и будет поглощена.
Если беззаконные дикие собаки вторгаются в джунгли, истребляя всё на своём пути, то они сами должны быть истреблены.
В последнем рассказе книги должен быть восстановлен закон, нарушенный в первом. В джунглях появляется человек. Пантера Багира понимает, что это значит: “Теперь в джунглях царит не один только Закон Джунглей”. Но в джунглях должен царить только один закон. Поэтому детёныш Маугли должен вернуться к своей стае — к людям.