Лилеева И.
Есть великая мудрость в том, чтобы сохранить склонность к мечтаниям.
Анатоль Франс
Автор романа "Капитан Фракасс" Теофиль Готье родился в 1811 году на юге Франции в городе Тарбе, но с 1814 года жил в Париже. В юности он увлекался романтической поэзией и живописью, одинаково горячо восхищаясь звучными рифмами, неожиданными метафорами и ритмами Гюго и смелыми рисунками, яркими, необузданными красками Делакруа. Молодой Готье сам писал романтические стихи и одновременно занимался живописью в мастерской художника Риу; он еще не решил тогда, будет ли он поэтом или живописцем. Поворот в жизни Теофиля Готье связан с событием, ставшим заметной вехой в дальнейшем развитии французской литературы...
25 февраля 1830 года в театре "Комеди Франсез" должна была состояться премьера драмы Виктора Гюго "Эрнани", вокруг которой разгорелись жесточайшие споры. Приверженцев старой классической трагедии драма "Эрнани" возмущала необычностью своего сюжета, мятежным характером главного героя, пафосом страстей, смелостью стиха и языка. Как противники Гюго, так и его друзья готовились к открытому бою, одни оттачивали классический меч Ореста, другие проверяли клинок романтического толедского кинжала.
В числе молодых почитателей Гюго, которые должны были отстаивать "Эрнани", на премьеру был приглашен и Теофиль Готье. С двух часов дня в полутемном театральном зале стали собираться сторонники Гюго, они проходили по специальным билетам с испанским девизом "Hierro!" ("Железо!"). Все было необычно и таинственно. В начале восьмого часа зал ярко осветился и стал заполняться официальной публикой, завсегдатаями премьер.
Действие драмы не раз прерывалось возгласами возмущения и криками восторга. Зал неистовствовал. В антракте споры доходили до рукопашной. Победа осталась за сторонниками Гюго. Битва за романтическую драму была выиграна.
Одним из самых активных участников этого театрального сражения был Готье. Он был очень заметен, своей копной густых длинных волос, своей горячностью и своим энтузиазмом. Но особое внимание привлекал его красный жилет, сшитый специально к этому дню и неотделимый с тех пор от истории романтической драмы. В глазах приверженцев классического искусства красный жилет Готье стал дерзким символом романтического бунта.
С этого дня Готье стал почитателем и другом Виктора Гюго. Преданную дружбу к Гюго он пронес через всю свою жизнь, оставаясь ей верным даже в годы Второй империи, когда было небезопасно восторгаться джерсейским изгнанником. А в 1830 году, в дни битвы за "Эрнани", восхищение Виктором Гюго предопределило выбор молодого Готье: он решает посвятить себя литературе. Однако произведения Готье говорили о том, что талантливый ученик далеко не во всем следовал своему учителю. Готье привлекала в романтизме главным образом его внешняя сторона - стремление к необычному и экзотическому, яркому и красочному. Смелый гражданский и гуманистический пафос романтизма Гюго оказался чуждым и непонятным Теофилю Готье. Уже в ранних своих книгах он утверждает свободу искусства от каких-либо законов морали, отрицает его общественное и нравственное звучание.
В предисловии к нашумевшему роману "Мадемуазель де Мопен" (1834), рассказывающему о любовных приключениях весьма эксцентричной героини, Готье утверждал: "Истинно прекрасное всегда бесполезно". Готье открыто и убежденно декларирует свою аполитичность. В его нарочито дерзких произведениях, безусловно, звучало презрение к делячеству и прозаизму буржуазной жизни, ненависть к обыденной пошлости. Однако эта антибуржуазность Готье никогда не поднималась выше эстетического бунта.
Готье открыто заявляет себя ярым противником классического искусства, все, освященное традицией, скованное правилами, ему ненавистно. Неприятием авторитета Буало объясняется и стремление Готье вернуть в историю литературы забытых французских поэтов ХVII века, подвергшихся строгому осуждению автора "Поэтического искусства". Он пишет литературные портреты Сент-Амана, Теофиля де Вио и других, объединяя их под общим названием "Гротески" (1834).
В эти же годы у писателя возникает замысел приключенческого романа "Капитан Фракасс", герои которого тоже должны были жить и действовать в ХVII веке. Но этот свой замысел Теофиль Готье тогда не осуществил; он все больше отдается журналистике, становится профессиональным литературным критиком. В конце 30-х годов в газете известного издателя-дельца Жирардена "Ла Пресс", а затем с 1855 года в официальном органе Второй империи "Монитёр Универсаль" почти ежедневно печатаются статьи Готье по вопросам живописи, театра и литературы.
В своих многочисленных статьях и фельетонах Готье старается быть вне вопросов политики. Готье - поэт и писатель - теперь молчит, почти ничего не создает, лишь иногда с тоской вспоминая о неосуществленных замыслах своей романтической юности. Но на всю жизнь сохраняет он любовь к необычному и экзотичному. Время от времени Готье отправляется в далекие путешествия: в Испанию, Италию, Алжир, Турцию. В путевых очерках ярко проявляется талант Готье - живописца словом.
В 1858 году Готье совершает большое путешествие в Россию. Зиму он проводит в Петербурге и Москве, а весной плавает вниз по Волге от Твери до Нижнего Новгорода и посещает Нижегородскую ярмарку. Он восхищен красотой русской зимы, раздольем русской природы, своеобразием народного искусства; его очерки поражают точностью живописных деталей, но тщетно стал бы искать читатель в его книге рассказ о жизни русского народа. Этим Готье интересовался меньше всего. Эстетское отношение к жизни, к искусству постепенно становится определяющим, основным для Готье...
Идут годы, все более уходят в прошлое бунтарские романтические настроения поэта. Готье теперь последовательно и настойчиво утверждает самодовлеющую ценность искусства, становится апологетом теории "чистого искусства". "Искусство для искусства, - писал он в своей программной статье "О прекрасном в искусстве" (1856), - это творчество, освобожденное от всех стремлений, кроме стремления к совершенству..."
Задача художника, с его точки зрения, сводится главным образом к преодолению сопротивления материала, к поискам безупречной формы, к выражению абсолютно прекрасного; искусство должно быть вне общественной жизни, ибо оно выше жизни и человека, оно вечно и бесстрастно.
| Проходит все. Одно искусствоТворить способно навсегда. |
Эстетические воззрения Готье сближают его с группой поэтов, известных под названием парнасцев. Готье становится одним из теоретиков Парнаса, а многие стихотворения его поэтического сборника "Эмали и Камеи" (1852) стали ярким воплощением парнасской эстетики. В этих холодных, красивых стихах, напоминающих живописные миниатюры, Готье доводит до виртуозного совершенства поэтическую форму, с ювелирной тщательностью отделывает каждую строку, каждую фразу. Но, несмотря на признание, на славу непогрешимого мастера поэзии, Готье в 60-х годах переживает глубокий внутренний кризис, его не покидает мысль о бесцельно прожитом времени, о растраченном таланте. Теоретик "чистого искусства" с горечью и болью ощущает, что жизнь проходит мимо, что он не сумел ее понять, не сумел найти в ней свое место, что у современной жизни есть свои законы, свои цели, свои тревоги, которые он, Готье, не знает и не понимает, что его поэзия оказалась вне основных проблем его времени.
Уходят из жизни старые друзья писателя. Никого не осталось в живых из поэтического кружка, собиравшегося в 30-х годах у Готье на улице Дуайен, нет даже и этой улицы, ее снесли вместе с другими старыми кварталами, примыкавшими к Лувру; нет уже прежнего взаимопонимания с Виктором Гюго - слишком многое разделяет теперь ученика и учителя, жреца "чистого искусства" и пламенного поэта-трибуна, поэта-гражданина.
В это печальное время (60-е годы) Готье вновь возвращается к мечтам своей молодости. От вспоминает о "Капитане Фракассе", задуманном еще в 1836 году, и на склоне лет пишет роман, где в сложном поэтическом рисунке сплелись устремления невозвратно прошедшей юности и грусть одинокой старости.
"Капитан Фракасс", - замечает Готье в предисловии к роману, - это вексель, выданный мною в юности, но который я сумел оплатить лишь в зрелые годы". Роман был закончен в июне 1863 года. Через девять лет, в 1872 году, Готье умер.
* * *
"Капитан Фракасс" переносит читателя в XVII столетие, точнее, в бурное время царствования Людовика ХIII. Еще не наступил надменный "великий век" классицизма и торжественной пышности Людовика XIV. Начало XVII века - это время становления абсолютизма, феодальной фронды, время дворцовых интриг, дуэлей мушкетеров и словесных битв в литературных салонах. Однако все это мало интересует писателя. В романе "Капитан Фракасс" меньше всего истории. Прошлое для Готье - это условная декорация, еще более условная, чем у Гюго или других романтиков. Обращаясь к истории, Готье не стремился к изображению противоборствующих исторических сил, к раскрытию сущности исторического процесса. Исторический сюжет привлекал его прежде всего возможностью полной свободы творческого воображения.
Начало семнадцатого столетия привлекает его еще не утерянным ощущением свободы и независимости личности, когда своевольные, гордые феодалы еще не успели превратиться в подобострастных придворных, а уже наметившиеся правила и законы для различных видов искусства еще не стали стеснительным железным корсетом для творчества. Готье стремится прежде всего передать этот романтизированный вольный дух эпохи, писателя интересуют главным образом ее экзотические живописные приметы. Он рассказывает о великолепных замках и о подозрительных харчевнях, о гордых дворянах и наемных убийцах, о тихой провинции и шумном, многоликом Париже. Сюжет "Каптана Фракасса" привлекает его возможностью перенестись в мир занимательной фантазии. Готье делает своего героя прекрасным, юным, смелым и благородным. Барон де Сигонъяк - воплощение романтического идеала Готье, он вдохновлен рыцарским служением любви и любимой. Высокое чувство чести, самоотверженность, беспредельная доброта и отвага вызывают к нему всеобщую симпатию. Барон де Сигоньяк смело и решительно стремится завоевать свое счастье; обедневший дворянин, он надеется только на себя, на свой меч. Может ли человек добиться поставленной цели? Стареющий писатель, понимая, что сам он сделал в жизни гораздо меньше, чем мог бы, что он попусту растратил свой большой талант на однодневные газетные рецензии и фельетоны, не верит в это. По первоначальному замыслу роман "Капитан Фракасс" был построен на резком контрасте между веселыми увлекательными приключениями и безнадежно печальным концом, утверждающим неизбежность крушения иллюзий молодости.