40. «Повесть об Азовском осадном сидении донских казаков». Она возникла в казачьей среде, в ней запечатлен самоотверженный подвиг горстки смельчаков , которые не только захватили в 1637 г. Турецкую крепость Азов, но и сумели отстоять её от значительно превосходивших сил врага в 1641 г. Прославляя самоотверженный подвиг казаков – верных русских сынов, автор повести вместе с тем отдаёт дань традиции: победа объясняется результатом чудесного заступничества небесных сил во главе с Иоанном Предтечей. Однако религиозная фантастика служит здесь лишь средством возвеличения патриотического подвига защитников Азова. В традиционное описание боя, взятое автором повести из арсенала художественных средств «Повести о Мамаевом побоище». «Повести о взятии Царьграда», широко вводится казачий фольклор. В языке повести отсутствует книжная риторика, широко представлены элементы живой разговорной речи. Автор стремился создать образ «массы», передать её чувства, мысли и настроения, прославить силу народную, восторжествовавшую над «силами и пыхами» «царя турского» . Во второй половине XVII в. Историческая повесть начинает постепенно утрачивать историзм, приобретая характер любовно- приключенческой новеллы, которая, в свою очередь, служит основой для дальнейшего развития авантюрно-приключенческого любовного романа. Основное внимание переносится на частную, личную жизнь человека. Писателя и читателя начинают больше интересовать морально-этические, бытовые вопросы.
41. Домострой. Проблематика, структура памятника, публицистическая направленность.
Этот памятник принадлежит сер. 16в. Автор-составитель входил в число советников Ивана Грозного - Сильвестр. Это не лит-ый памятник, а культурный. В нём даны рекомендации как устроить свой дом так, чтобы в него было «как в рай войти». Этот памятник имеет 3 редкции: 1)Новгородская редакция 15 в.; 2) Перераб. в Москве Сильвестром и имеющ. обращение к сыну. 3)Контаминация первый двух. Влияние оказали: 1) Западно-европейский «Домострой», французский, польский, итальянский.; 2) Сочинения древнегреческого сочинителя Ксенофонда «О хоз-ве»; 3) Учение Аристотеля «Политика». «Домострой регламентирует и повествует: 1) духовная жизнь. Обряд «како веровати», «како царя чтитити». параграф: 1-15. 2)О мирской жизни «как жить с жёнами, детьми, домочадцами, слугами». 3) О домостроительстве. Как делать, как закатывать, готовить. Гл. 30-65. В « Домострое» созд. картины идеального быта. Идеальным явл. чистота, порядок, бережливость, гостеприимство, взаимное уважение, семейная стогость, умение вести хоз-во. В целом это идеал трудовой жизни. Эти правила обращены к имущему классу (боярам, купцам) т.к. быт разных классов не отличался по сути, а только количественно. Автор почувствовал, что в этом памятнике недостаёт духовного начала, слишком привязан к земле, к матерьяльному, бытовому именно это явилось основанием для 19в. (Островский, Тургенев) считать ретроградным, ограниченным. И Сильвестр добавляет 64 гл. с обращением к сыну, в кот. он пишет о душе.
42. 17 в. в рус. лит-ре как переход от древнерусского типа лит-ры к лит-ре нового времени.Конец XVI и начало XVII в. в истории Руси ознаменовались бурными историческими событиями («Смута», тяжелое положение крестьянства, экономический кризис).
Со второй половины XVII в. в русской литературе появляются светские жанры и распространяются – историческая и бытовая повесть, сатира, возникает театр, зарождается русская драматургия. В читательский обиход входит западная повествовательная литература, рыцарский роман с любовной тематикой, забавная новелла, шуточный рассказ (анекдот).
Широкий доступ получает народная поэзия. Возникают первые записи произведений устно-поэтического творчества. Создаются песни, в которых сказывается оппозиционное отношение крестьянских масс к господствующим классам. В области исторической литературы в первые же годы XVII в. мы наблюдаем очень существенный сдвиг. На смену Хронографа 1512 г. является новая, вторая редакция Хронографа, относящаяся к 1617 г. Третья редакция «Хронографа» - 1620 г. Новый «Хронограф» пополнен сведениями из западно-европейской истории. Один из наиболее популярных литературных жанров Московской Руси XV-XVI вв. – житийный. В стиле традиционного «добрословия» и абстрактного панегирика, пишутся жития в продолжение всего XVII в. Чем дальше шло время в глубь 17 в., тем чаще житие наполнялось конкретным, реальным биографическим материалом – отказ от шаблонных норм, проявление внимания к индивидуальным особенностям жизни. В отдельных русских житиях мы наблюдаем характерные особенности повествовательного жанра и семейной хроники (житие Юлиании Лазаревской) или превращение их в автобиографию, изложенную живым разговорным языком и заключавшую в себе реальные подробности в описании судьбы героя жития и окружающего его быта (житие протопопа Аввакума). Русский литературный язык XVII в. характеризуется сложным и противоречивым процессом своего развития, обусловленным взаимодействием и борьбой социальных сил, принимавших активное участие в языковом строительстве в ту пору. Консервативные церковные круги и часть боярской знати продолжали культивировать разукрашенный витийственным «добрословием» торжественный стиль, опиравшийся на архаические церковно-славянские нормы. В русский язык проникала западноевропейская, латинская и польская лексика, частично обогащая словарный состав русского языка. Русский литературный язык идет навстречу решительному сближению с живым народным языком, с просторечием и деловым приказным языком. Своеобразное соединение старой церковно-славянской традиции с живым просторечием мы наблюдаем в произведениях старообрядческой литературы, особенно в сочинениях протопопа Аввакума. Эти произведения адресовались к самой широкой и самой пестрой в культурном отношении аудитории приверженцев «старой веры» и старого обряда.
46. Стиль «Жития протопопа Аввакума». Символика, юмор.Восхищение житием прот. Аввакума, как художественным произведением, началось давно. Лингвисты в один голос говорили об исключительном его значении для истории русского языка; историки литературы— об яркости его стиля. Между тем житие прот. Аввакума еще не нашло своего исследователя. Основной тон, в котором ведет повесть о своем житии прот. Аввакум, — глубоко личный тон простодушно-доверчивого рассказчика, у которого рой воспоминаний мчится в стремительном потоке словесных ассоциаций, и создает лирические отступления и беспорядочно-взволнованное сцепление композиционных частей. Главный стилистический слой – слой сказа. С этой точки зрения „житие“ — это интимная, дружеская „беседа“ о замечательных случаях из жизни рассказчика, которые следуют один за другим в порядке скитаний гонимого протопопа или всплывают группою — в силу тесной ассоциации по сходству (эпизоды о гонениях от „начальников,“ „повести“ об изгнании бесов). Но этот сказ сменяется торжественной проповедью. За спиной непосредственных собеседников, к которым обращался Аввакум, показываются толпы „правоверных“ и „никониан“. Поэтому в житие вкраплены лирические воззвания к последним. В картине суда над прот. Аввакумом явственно выступают стилистические детали евангельского рассказа о суде над Христом. Таким образом, на протяжении всего сказа происходит как бы сплетение двух эмоционально-символических рядов, двух форм стиля. В символике жития Аввакума прежде всего выступают элементы церковно-книжные. И внешнее строение их и господствующие принципы их объединений при анализе резко обособляют их от вульгарной разговорно-речевой стихии, в которую они погружены в житии. В „повестях“ Аввакума нет „извития словес“. Поэтому в житии очень слабо представлены слова сложные и сочетания с торжественными эпитетами в противовес тяготению к ним других писателей той же эпохи. Для церковно-книжной символики Аввакума существенно то, что она почти целиком слагается из наиболее употребительных церковно-библейских фраз, т. е. групп слов почти сросшихся, связанных тесно привычными нитями психической ассоциации по смежности. Этим определяется и характер соединенных с ней эмоций и представлений: заученные торжественно-книжные сочетания не расчленяются, а, как готовый ярлык, символизируют ряды сложных представлений. В силу этого церковно-архаический слой стиля не детализирует воспроизводимых представлений, а лишь относит их к определенному типу, окутывая их нимбом возвышенных эмоций; не живописует картин и действий, а лишь называет их торжественно.
47.Сатиричическая литература 17 в. Одним из самых примечательных явлений литературы второй половины XVII в. является оформление и развитие сатиры как самостоятельного литературного жанра, что обусловлено спецификой жизни того времени. Образование «единого всероссийского рынка» во второй половине XVII в. привело к усилению роли торгово-ремесленного населения городов в экономической и культурной жизни страны. Однако в политическом отношении эта часть населения оставалась бесправной и подвергалась беззастенчивой эксплуатации, гнету. На усиление гнета посад отвечал многочисленными городскими восстаниями, способствовавшими росту классового самосознания. Появление демократической сатиры явилось следствием активного участия посадского населения в классовой борьбе. Таким образом, русская действительность «бунташного» XVII столетия и была той почвой, на которой возникла сатира. Социальная острота, антифеодальная направленность литературной сатиры сближали ее с народной устно-поэтической сатирой, которая служила тем неиссякаемым источником, откуда черпала она свои художественно-изобразительные средства. Сатирическому обличению подвергались существенные стороны жизни феодального общества: несправедливый и продажный суд; социальное неравенство; безнравственная жизнь монашества и духовенства, их лицемерие, ханжество и корыстолюбие; «государственная система» спаивания народа через «царев кабак». Обличению системы судопроизводства, опиравшейся на Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 г., посвящены повести о Шемякином суде и о Ерше Ершовиче.