Долгая поездка по холмам, плотная еда, теплое солнце и запах травы, навеяли желание полежать немного, вытянув ноги и глядя на солнце - это все, вероятно, достаточно объясняет случившееся. Они проснулись внезапно, расставшись со сном, в который не собирались впадать. Стоячий камень был холоден и бросал длинную бледную тень, протянувшуюся далеко на восток. Солнце, бледное и водянисто-желтое, светило сквозь дымку над самым краем ободка круглой площадки, в центре которой они отдыхали. С севера, востока и юга, к площадке снизу подступал густой, холодный белый туман. Воздух был тихим, неподвижным и прохладным. Пони столпились рядом с ними и стояли кружком.
Хоббиты в тревоге вскочили на ноги и побежали к западному ободку. Они увидели, что оказались как бы на острове в тумане. В то время как они в отчаянии смотрели на заходящее солнце, оно скрылось из их глаз в белом море, и холодные серые тени потянулись с востока. Туман накатывался на стены и перекатывался через них; вскоре они оказались в зале с туманными стенами, центральным столбом которого служил стоячий камень.
Хоббиты почувствовали, что ловушка за ними захлопнулась, но не потеряли присутствия духа. Они все еще помнили обнадеживающее зрелище линии деревьев и дороги впереди и знали, в каком направлении она находится. Во всяком случае они теперь испытывали такую неприязнь к этому месту с камнем, что у них даже мысли не возникло о том, чтобы остаться здесь. Они быстро, как только позволяли стынущие пальцы, начали паковаться.
Вскоре они уже вели пони цепочкой к обходу и вниз по длинному северному склону холма прямо в туманное море. По мере того, как они опускались, туман становился холоднее и влажнее, и волосы прилипали к коже. Когда они достигли дна, стало так холодно, что они остановились, достали плащи с капюшонами, которые тут же покрылись серыми каплями. Затем, взобравшись на пони, они снова медленно двинулись в путь, чувствуя лишь как поднимается и опускается местность. Они двигались, как им казалось, к выходу из долины в дальнем северном конце ее, который они заметили днем. Выехав из долины, они просто должны будут двигаться вперед, пока не уткнутся в дорогу. Дальше этого их мысли не шли, за исключением слабой надежды, что там, может быть, нет тумана.
Они продвигались очень медленно. Чтобы не разделиться и не уйти в разных направлениях, они шли цепочкой, впереди всех - Фродо, Сэм - за ним, дальше - Пиппин, и самым последним шел Мерри. Долина казалась бесконечной. Внезапно Фродо увидел обнадеживающий дорожный знак. С обеих сторон сквозь туман что-то темнело: он предположил, что это выход из долины. Миновав его, они будут свободны.
- Вперед! Следуйте за мной! - крикнул через плечо Фродо и пришпорил пони. Но его надежда сменилась разочарованием и тревогой. Темные пятна становились все темнее, и внезапно он увидел прямо перед собой два огромных камня, зловеще возвышавшиеся на дороге и слегка наклоненные друг к другу. Как столбы какой-то двери, лишенной верхней притолоки. Он не мог припомнить, что видел что-либо подобное, когда днем смотрел с вершины холма. Не успел он миновать эти камни, как на него опустилась тьма. Пони его попятился и зафыркал, Фродо упал. Оглянувшись, он увидел, что остался в одиночестве: остальные не последовали за ним.
- Сэм! - позвал он. - Пиппин! Мерри! Сюда! Где вы?
Ответа не было. Страх охватил его, и он побежал обратно мимо камней, дико крича:
- Сэм! Сэм! Мерри! Пиппин!
Пони убежал в туман и исчез. Ему показалось, что откуда-то издалека он слышит крик: "Эй! Фродо! Эй!" Крик доносился с востока, слева от него. Он стоял между огромными камнями, вслушиваясь и вглядываясь во мглу. Фродо двинулся в том направлении, откуда доносился крик, и увидел, что поднимается круто вверх.
Поднимаясь с трудом, он продолжал громко кричать, но сначала не слышал никакого ответа, а когда услышал, то ему показалось, что крик доносился откуда-то издалека и высоко над ним.
- Фродо! Эй! - донесся голос из тумана, затем что-то похожее на "Помогите! Помогите!", Которое перешло в долгий вопль, внезапно оборвавшийся. Изо всех сил Фродо бежал по направлению криков, но ответов не было, ночь сомкнулась вокруг него, и вскоре он утратил всякое представление о направлении. И ему казалось, что он все время куда-то поднимается.
Только оказавшись на ровной поверхности, он понял, что поднялся, на вершину какого-то холма или отрога. Он устал, вспотел и в то же время дрожал от холода. Все было покрыто мраком.
- Где вы? - закричал он жалобно.
Ответа не было. Он стоял прислушиваясь. Внезапно он понял, что становится очень холодно: здесь, наверху, дул ледяной ветер. Погода резко изменилась. Туман плыл мимо него клочьями и слоями. Изо рта у него вылетал пар, а тьма немного рассеялась и стала тоньше. Подняв голову, он с удивлением увидел, что сквозь плывущие облака тумана он может разглядеть звезды. Ветер свистел в траве.
Ему показалось, что он слышит приглушенный крик, и он двинулся в том направлении и по мере того, как он шел, туман все более рассеивался и звезды светили все ярче. Осмотревшись, он понял, что стоит лицом к югу на крутой вершине холма, на который он, по-видимому, взобрался с севера. Резкий ветер дул с востока. Справа от него на фоне западных звезд возвышались темные мрачные очертания большой могильной насыпи.
- Где вы? - снова закричал он, гневно и испуганно одновременно.
- Здесь! - ответил голос, глубокий и холодный, который, казалось, доносился из-под земли. - Я ищу тебя!
- Нет! - закричал Фродо, но бежать он не мог. Колени его подогнулись, и он упал на землю. Ничего не произошло, не слышно было ни звука. Дрожа, он поднял голову, как раз вовремя, чтобы увидеть на фоне звезд высокую темную фигуру. Она наклонилась над ним. Ему показалось, что он видит два глаза, очень холодные, но освещенные каким-то бледным огнем, как будто бы долетавшим издалека. Затем что-то более жесткое и холодное, чем железо, сжало его. Холод проник в его до самых костей, и он больше ничего не помнил.
Придя в себя, он какое-то мгновение ничего не помнил, кроме чувства ужасного страха. Потом вдруг осознал, что находится в плену, что его поймали и ему нет спасения: он находился в могиле. Дух кургана схватил его: теперь он, наверное, находится под властью духов кургана, о которых хоббиты рассказывали друг другу шепотом. Он не осмеливался пошевелиться и лежал в той же позе, прижавшись спиной к холодному камню, вытянувшись всем телом и сложив руки на груди.
И хотя его страх был так велик, что, казалось, составляет часть окружающей его тьмы, он обнаружил, что думает о Бильбо Торбинсе и его рассказах, о его путешествии за пределы Удела, о его дорогах и приключениях. В сердце самого откормленного и робкого хоббита прячутся зерна храбрости (правда, иногда очень глубоко) и ждут самой последней и отчаянной опасности для того, чтобы прорасти. Фродо был не самым полным и не самым робким: хотя он и не знал этого, Бильбо и Гэндальф считали его лучшим хоббитом в мире. Он решил, что его приключение пришло к концу, к ужасному концу, но именно эта мысль укрепила его. Он почувствовал, что напрягается, как для последнего прыжка: больше он не был слабым и вялым, не был беспомощной добычей.
Лежа неподвижно и приходя в себя, он заметил, что тьма постепенно рассеивается и вокруг него разливается бледный зеленоватый свет. Вначале он не понял, откуда исходит этот свет: казалось, у него не было причины, источника, он заливал пол, не достигая, однако, стен и крыши. Он повернулся и увидел в этом холодном свете лежащих Сэма, Пиппина и Мерри. Они лежали на полу, лица их были смертельно бледны: и они были одеты в белое. Рядом с ними лежало множество сокровищ, вероятно, из золота, хотя в этом свете они казались холодными и нежеланными. На головах хоббитов были золотые обручи, вокруг пояса - золотые цепи, а на пальцах множество перстней. С боков у них были мечи, а у ног - щиты. А поперек их шей лежал один длинный обнаженный меч.
Внезапно раздалась песня: холодное бормотание, поднимавшееся и опускавшееся. И голос, казалось, шел издалека и вселял невообразимый ужас, иногда он был высоким и тонким, иногда низким и хриплым, как стон из-под земли. Из бесформенного потока печальных, но ужасных звуков, время от времени вплетались слова, угрюмые, жестокие, холодные слова, бессердечные и безжалостные. Сама ночь бранила утро, которого была лишена, и холод проклинал тепло, к которому стремился. Фродо продрог до самого сердца. Через некоторое время песня стала яснее, и он с ужасом понял, что она превратилась в заклинание:
Костенейте под землей
До поры, когда с зарей
Тьма кромешная взойдет
На померкший небосвод,
Чтоб исчахли дочерна
Солнце, звезды и луна,
Чтобы царствовал - один -
В мире Черный Властелин!
Фродо услышал какие-то скрипучие звуки. Приподнявшись на локте, он обнаружил при бледном свете, что они лежат в чем-то вроде коридора. За ними коридор сворачивал, образуя угол. Из-за угла тянулась длинная рука, протягивая пальцы к Сэму, который лежал к ней ближе всего, к рукояти обнаженного меча, лежащего на телах хоббитов.
Вначале Фродо почувствовал себя так, будто действительно был превращен заклинанием в камень. Затем дикая мысль о бегстве промелькнула у него в мозгу. Он подумал, не надеть ли ему Кольцо: может тогда дух кургана не увидит его, и он сможет найти выход. Он уже видел себя бегущим по роскошной траве, оплакивающим Сэма, Пиппина и Мерри, но свободным и живым. Гэндальф согласится, что он ничего не смог сделать.