Город Черноморск (Одесса) всегда любил живопись. В речи Бендера упоминаются местные жители: художник-пушкарь; представитель изобразительных искусств (Гл. 8). В этой главе лексема картина повторяется и имеет синонимы: работа, полотно, портрет, произведение. Традиционные местные художники — станковисты — пишут портреты известных людей масляными красками, а приезжий «художник-новатор» Феофан (намек на великого Феофана Грека) Мухин сеет портрет ответственного работника: как сеятель на трехчервонной бумажке захватывал горстями овес из лукошка и бросал его по холсту (на бумажных купюрах номиналом в три червонца, выпущенных в 1924г., было изображение крестьянина-сеятеля с лукошком, скопированное со скульптуры И.Д. Шадра). Подлетающие к картине Мухина воробьи выклевывали отдельные детали портрета. Здесь соавторы не описывают само произведение, как и другие портреты, созданные Мухиным, а переносят внимание на технику его создания и средства — «язык» изображения, воспринимаемые в ироническом ключе соавторами и главным героем: портрет заведующего гостиничным трестом был изображен не масляными красками, не акварелью, не углем, не темперой, не пастелью, не гуашью и не свинцовым карандашом. Он был сработан из овса (Гл. 8). Сам художник называет овес первоначальной манерой, но употребляет и другие злаки, делая смелые наброски кукурузой и ядрицей, создавая пейзажи из риса и натюрморты из пшена. Ирония усиливается указанием на повышенный интерес к такой технике в городе: владелец москательной лавки посылает «художников-маринистов и баталистов» (самооценка Бендера) в лавку, на вывеске которой — коричневая лошадиная голова и надпись «Овес и сено» (Гл. 8). Местный музей уже купил вызвавшую ажиотаж в городе картину Мухина из овса, на которую тревожно реагирует лошадь при перевозке.
Этот контекст имеет прямые связи с действительностью. Модным веянием с 20-х гг. прошлого века на Украине, а в особенности в Одессе, стала флоромозаика — создание картин и образов из растений, их частей и других естественных материалов, закрепленных на полотне специальным клеем [22]. Термин принадлежит художнику Г.И. Синице (1952 г.), который учился в Одесской художественной школе в эти годы, а позже разрабатывал и популяризировал приемы флоромозаики (мозаичные картины из камней, смальты, керамики были распространены уже в античный период).
Увиденная Остапом в Москве идеологически правильная большая картина со многими фигурами «Дед Пахом и трактор в ночном» (ЯИ построена на ритмизации и совмещении несовместимого: трактор// в ночном) названа Остапом строптивой. Картина могла вставать дыбом, а позже совсем поседела, т.к. была создана из волос беспартийных трудящихся (Гл. 8). Мухин тоже работал над групповым портретом. Авторы прибегают к аллюзии с полотном И.Е. Репина «Торжественное заседание Государственного совета 7 ноября 1901 года» (1903 г.). Для картины, заказанной живописцу к столетию Совета, в России не нашлось такого большого холста, его привезли из Парижа. Д.Н. Любимов, статс- секретарь Совета, описал процесс создания картины, который пародируется в «Золотом теленке» [12]. Большое полотно Мухина изображало заседание окрплана (плановой комиссии исполнительного комитета окружного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. — Л.Р.). Картину Феофан готовил из фасоли и гороха (Гл. 8). Остап советует местным станковистам, которых называет служивыми, переходить на мозаику из гаек, костылей и винтиков, хвалит воображаемый портрет из гаек. Интерпретируя работу Мухина — портрет Плотского-Поцелу- ева — он привлекает сельскохозяйственную лексику, которая есть и в авторской речи: посевной клин, посевкампания, посевные манипуляции; сейте разумное, Доброе (так — Л.Р.), вечное; снимать урожай. Под урожаем подразумеваются деньги, которые художник получит за картину от местного музея. Он пугает Мухина, что овес прорастет и картина заколосится. Не вызывает сомнения, что «портретное творчество» Мухина создает аллюзию с многочисленными работами И.Е. Репина.
Экфрасис (греч. ekphrasis — «описание предмета, несущего изображение другого предмета»; отражение отражения < ek-phraso — «высказать, выразить») — литературный жанр описания артефактов, произведений искусства, реальных или вымышленных; литературный прием, имеющий аналогии в изобразительном искусстве [14]. В форме экфраз (экфраза) термин использован уже в работе О.М. Фрейденберг, где рассматривается изображение щита Ахилла у Гомера [9]. Выдающимся по форме экфрасисом считается «словесная живопись» Флавия Филострата Старшего и Флавия Филострата Младшего (II—III вв. н.э.) в их произведении «Картины». Авторы последовательно описывают картинную галерею, реально существовавшую или вымышленную. Экфра- сис выполняет в ХТ от древности до настоящего времени различные функции, определяемые авторскими целями и задачами. Он может быть полным, с подробным описанием художественных объектов, или частичным. Председатель исполкома в г. Арбатов вспоминает знаменитый облик революционного лейтенанта с бледным лицом и в черной пелерине с бронзовыми львиными застежками (гл. 1). Пелерина с пряжками из двух львиных голов, соединенных цепочкой, являлась летней верхней одеждой морских офицеров России. Юбилейные портреты лейтенанта П.П. Шмидта (1925 г.) писались с его фотографии 1905 г., где он запечатлен в форме капитана II ранга. Шмидт не имел права носить китель капитана, т.к. адмиралтейство отказало в присвоении ему этого звания, хотя об этом ходатайствовал дядя Петра Петровича — сенатор и адмирал В.П. Шмидт, участник обороны Севастополя и русско-турецкой войны. «Медальный профиль» Бендера, утверждавшего, что он похож на отца, председателя не насторожил, как и рыжие, как у сеттера, кудри Балага- нова. Доверчивость официальных лиц реально способствовала появлению в связи с юбилеем революции 1905 г. «детей лейтенанта Шмидта» в молодой Советской республике.
Вместо электростанции в южной республике, необходимой большому миру, стараниями Корейко построена типография, печатающая открытки с портретами известных американских актеров: Дугласа Фербенкса в полумаске на толстой самоварной морде («Википедия» статью об актере снабжает репродукцией афиши главного героя романтической комедии «Знак Зорро», в полумаске [17]), славного малого Монти Бенкса (Бэнкса) с вытаращенными глазами, очаровательной Лии де Путти (Гл.
. Биографы И. Ильфа пишут об увлечении писателя фотографией, так что фотооткрытки в романе с видами строительства, скал виноградной республики/электрического ущелья, вместо самой электростанции, не случайны. Они включаются в ряд «изделий» маленького мира, с сарказмом изображенного в романе.
Обращает на себя внимание отсутствие в романе экфрасисов произведений живописи, хотя они типичны для русской литературы. Соавторы сознательно снижают художественные детали текста в целях иронии и сатиры. «Живописная» тема начинается в «Золотом теленке» с описания летнего сада г. Арбатова, где обедают Остап с Шурой. Здесь нет настоящей зелени (в южном городе, предположительно, в Саратове), а нарисован задник с густолиственнными и ровными деревьями, как на картинке в хрестоматии. Задник давал желанную тень посетителям ресторана, которые не замечали нонсенс: сад без деревьев (Гл. 2). Отметим задник и на сцене в домовом клубе, превращенном в бомбоубежище (в полуподвальном помещении): где нарисованы два синих окна с луной и звездами и коричневые двери (Гл. 23). В Черноморске старый ребусник Синицкий сочиняет для журнала идеологически правильную загадочную картинку: «Где председатель общего собрания рабочих и служащих, собравшихся на выборы месткома насосной станции» (Гл. 14).
Кроме того, сбор материала на Корейко (реальные события) передается в ХТ по ассоциации с карточной игрой, детали которой хорошо известны Бендеру. Сначала всю ночь игроку не шла карта. В руки шли картинки: валеты с веревочными усами, дамы с бумажными цветками, короли с дворницкими бородами. Только после встречи главного персонажа с Полыхаевым все сложилось: внезапно посыпались в сторону множество людей с веревочными усами и королевскими бородами (реальные участники афер Корейко) (Гл. 20).
На страницах романа подробно описана нарисованная вывеска на магазине одежды в провинциальном городке. Тут были намалеваны десятки фигур: желтолицые мужчины с тонкими усиками, в шубах с отвернутыми наружу хорьковыми полами, дамы с муфтами в руках, коротконогие дети в матросских костюмчиках, комсомолки в красных косынках и сумрачные хозяйственники, погруженные по самые бедра в фетровые сапоги (Гл. 7). Западнорусизм намалеваны (как термин) появился в украинском языке через польское посредство из ср. -в. -н. malen — «рисовать» [21]. В русском языке имеет оттенок пренебрежения [4], что закрепляется изображением на вывеске дореволюционных господ и дам и представителей нового времени. Весь достаток вывески разбивается о бумажку на дверях магазина: «Штанов нет».
Остап Бендер представляет себя и двух своих попутчиков в модном в 20-е годы театрализованном действе — «живой картине». Термин изо- эйд из изо + эйд/эйдос — «изображение, созданное на других культурных языках», не получил широкого распространения в отечественной терминологии. В тексте дано только описание действий Остапа. Живописное полотно в таких случаях выступает как стимул и зрительносмысловая опора для создания речевого контекста, интегрирующего речь и искусство: путники достигают перекрестка трех дорог с камнем (правда, без надписи), на котором сидит вещунья-ворона. Вспомним картину В. Васнецова «Богатырь на перепутье», сказку про Ивана Царевича и Серого волка и подобные произведения, имеющие иллюстрации. Со сказочным и живописным сюжетом связан в романе выбор одной дороги из трех: асфальтовой, шоссейной и проселочной. Бендер, объявляя конференцию трех богатырей открытой, назначает себя Ильей Муромцем, Балаганова — Добрыней Никитичем, а Паниковского — Алешей Поповичем. Он предлагает всем поднести руку ко лбу (на картине В. Васнецова жест только Ильи Муромца) и правильно, в соответствии с полотном художника, расставляет слева и справа своих спутников.