Организационно-распорядительные обязанности связаны с функциями по осуществлению руководства трудовым коллективом, участком работы, производственной деятельностью отдельных работников (подбор и расстановка кадров, планирование работы, организация труда подчиненных, поддержание трудовой дисциплины и т.п.). Такие функции, в частности, осуществляют руководители министерств, государственных комитетов, ведомств, их структурных подразделений и т.д.
Под административно-хозяйственными обязанностями понимаются полномочия по управлению или распоряжению государственным, кооперативным или общественным имуществом: установление порядка его хранения, переработки, реализации, обеспечения контроля за этими операциями и т.д. Такими полномочиями в том или ином виде и объеме могут обладать начальники хозяйственных, тыловых, финансовых и других подобных подразделений и их заместители, ведомственные ревизоры и контролеры и т.д.
1.2. Должностное лицо как субъект преступления
К проблеме определения субъектов преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления и преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях на страницах “Российской юстиции” обращались многие авторитетные авторы. Однако считать ее разрешенной преждевременно.
Существенным содержательным отличием понятия должностного лица в действующем УК (примечание 1 к ст. 285) от определения должностного лица, дававшегося в примечании к ст. 170 старого УК, является то, что из категории должностных лиц выпадают лица, выполняющие определенные функции в государственных предприятиях. Это прежде всего начальники производств, главные инженеры, генеральные директора государственных и муниципальных унитарных предприятий. Таковые согласно закону теперь являются управленцами коммерческих и иных организаций и в случае совершения ими злоупотреблений должны привлекаться к уголовной ответственности по по статьям главы 23 УК.
В этой связи вызывает удивление положение, содержащееся в п.10 постановления Пленум Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. “О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения”, где внимание судов обращено на то, что в случаях, когда виновным в совершении экологического преступления признается должностное лицо государственного предприятия… оно должно нести ответственность по соответствующей статье за совершение экологического преступления, а при наличии в действиях признаков злоупотребления должностными полномочиями несет также ответственность соответственно по ст. 285 УК РФ.
Кроме того, необходимо отметить, что п.6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 года “О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе” расширяется перечень лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях за счет отнесения к ним также поверенных, представляющих в соответствии с договором интересы государства в органах управления акционерных обществ (хозяйственных товариществ), часть акций (доли, вклады) которых закреплена в федеральной собственности[4].
Факт, что значительное число практических работников подвергают критике современное законодательное определение должностного лица и предлагают вернуться к тому, чтобы к должностным относить и лиц, занимающих определенные должности на государственных и муниципальных предприятиях. Данное предложение представляется неприемлемям в связи с тем, что положения УК РФ напрямую коррелируют с нормами Гражданского кодекса и, в частности, со ст. 50.
В российской следственной и судебной практике возникает еще немало трудностей при решении вопросов о признании отдельных категорий работников должностными лицами и имеются тенденции как к расширению, так и к сужению круга лиц, признаваемых субъектами должностных преступлений.
В связи с подготовкой ратификации Россией Европейской конвенции об уголовной ответственности за коррупцию был разработан законопроект “О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации”, в том числе в примечания к ст.ст. 201, 204,285. Предлагаемое им понятие должностного лица (новая редакция примечания к ст. 285 УК) имеет принципиально иное звучание, нежели сейчас, поскольку признает в качестве такового, помимо представителей власти, “лиц, замещающих государственные должности в федеральных органах государственной власти, органах государственной власти субъектов Российской Федерации, в иных государственных органах, образуемых в соответствии с законодательством Российской Федерации, замещающих муниципальные должности, предусмотренные уставом муниципального образования, а также лиц, представляющих интересы Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования в какой бы то ни было российской или международной организации”[5].
В качестве таковых также признаются должностные лица иностранных государств,которые занимают назначаемые или выборные должности в органе законодательной, исполнительной или судебной власти иностранного государства, либо отправляют государственные функции в интересах иностранного государства, либо являются сотрудниками межправительственной, межгосударственной или иной международной организации. Эта новелла обусловлена ст.ст. 1,3-6, 9-11 Конвенции, устанавливающими обязанность государства законодательно обеспечить уголовную ответственность за получение взятки независимо от занимаемой в государстве должности[6].
Законопроект, учитывая требования ст.ст. 6 и 7 Конвенции, по иному, чем в действующем российском законодательстве, формулирует и понятие “лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческих и иных организациях”, поскольку признает в качестве таковых служащих организации. Повышенная ответственность предусматривается при этом для руководителей организации, ее филиала, представительства или другого обособленного подразделения.
Вместе с тем использование понятия “руководитель” при определении субъекта преступлений, предусмотренных ст.ст. 201,204 УК, представляется ряду экспертов, в частности из Следственного комитета при МВД РФ, неоправданным, так как коммерческая и иная организация вправе самостоятельно устанавливать статус лиц, выполняющих управленческие функции. В данной ситуации формальный статус лица, занимающего должность руководителя организации, и реальный объем его полномочий (по управлению имуществом организации и распоряжению деятельностью иных работников организации) могут значительно отличаться. При этом функции по управлению организацией фактически может осуществлять лицо, формально не занимающее должность руководителя[7].
2 Злоупотребление должностными полномочиями
2.1 Состав злоупотребления должностными полномочиями
Исторически коррупция и коррупционные преступления существовали еще в древности. Однако резкий всплеск этой преступности многие государства ощутили при строительстве цивилизованного капитализма и рынка: слишком высоки стали ставки в корыстном использовании служебного положения у различного ранга государственных служащих. Страны “классического” капитализма столкнулись с этим еще в ХIХ веке, соответственно ими приобретен и значительный опыт в борьбе с коррупционными преступлениями. Например, в Великобритании Закон о предотвращении коррупции (Тhe Рrеvention Of Corruption Act) был принят еще в 1889 г. (в дальнейшем он несколько раз изменялся и дополнялся). Так что понятие об этих преступлениях возникло не на пустом месте, ныне оно хорошо известно международному праву[8].
Исходя из этимологического содержания термина “коррупция” (от латинского corruptio), означающего “подкуп”, в “Кодексе поведения должностных лиц”, принятом Генеральной Ассамблеей ООН, говорится: “Хотя понятие коррупции должно определяться национальным правом, следует понимать, что оно охватывает совершение или несовершение какого-либо действия при исполнении обязанностей или по причине этих обязанностей в результате требуемых или принятых подарков, обещаний или стимулов или их незаконное получение всякий раз, когда имеет место такое действие или бездействие”. То есть указанный международно-правовой (рекомендательный) акт понимает под коррупцией подкуп, продажность должностных лиц и их служебное поведение, осуществляемое в связи с полученным или обещанным вознаграждением.
Этому вполне соответствует понимание коррупции в современной российской криминологии. Так, А. И. Долгова справедливо определяет коррупцию как “социальное явление, характеризующееся подкупом — продажностью государственных или иных служащих и на этой основе корыстным использованием ими в личных либо в узкогрупповых, корпоративных интересах официальных служебных полномочий, связанных с ними авторитета и возможностей”.
Следует отметить и то, что с 1999 г. понятие коррупционного преступления легализовано международным уголовным правом. Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию сформулировала составы целого ряда преступлений, проявляющихся в различных вариантах активного и пассивного подкупа должностных лиц и иных разновидностях корыстного злоупотребления служебным положением, рассматриваемых согласно Конвенции, как преступления коррупционные[9].
Исходя из этого, в УК РФ можно выделить нормы об ответственности за следующие преступления, вполне заслуживающие именования их, как коррупционных:
1) Ст.285 (злоупотребление должностными полномочиями);
2) ст.290 (получение взятки);
3) ст.291 (дача взятки);