К какой из этих категорий дел отнести дела, предусмотренные ст. 271 УПК, т.е. являются ли они делами частного или частно-публичного обвинения. От ответа на данный вопрос зависит решение поставленной ранее проблемы процессуальных последствий отзыва руководителем коммерческой организации заявления или аннулирования им своего согласия на привлечение лица к уголовной ответственности. Если речь идет о делах частно-публичного обвинения, то указанные отзыв или аннулирование процессуальных последствий иметь не будут, так как производство по делу продолжается в общем порядке невзирая на изменение позиции руководителя. Если же интересующую нас категорию дел следует признать делами частного обвинения, то в случае отзыва заявления или аннулирования согласия дело подлежит обязательному прекращению следователем либо судом, т.е. воля руководителя при любых обстоятельствах будет иметь решающее значение для решения вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности в ходе всего производства по делу (до его рассмотрения по существу).
На первый взгляд, ту категорию дел, к которой применяется ст. 271 УПК РФ, следует отнести к делам частного обвинения. На эту мысль наталкивает указание в законе на то, что для уголовного преследования лица за совершение преступления против интересов службы в коммерческой организации требуется не только заявление руководителя организации, но и его согласие. Если заявление является неким аналогом жалобы потерпевшего по делам частного обвинения, будучи обязательной процессуальной предпосылкой принятия решения о возбуждении уголовного дела, то согласие, казалось бы, должно иметь место на всех этапах дальнейшего уголовного преследования вплоть до вынесения обвинительного приговора. Отсюда вытекает, что при обращении руководителя организации к следователю или в суд с просьбой не привлекать лицо к уголовной ответственности по каким либо причинам (например, в связи с добровольным возмещением ущерба), согласие сменяется на несогласие, и дело подлежит прекращению. Кроме того, не стоит забывать, что законодатель, даже желая отнести интересующую нас категорию дел к делам частного обвинения, никак не мог использовать в ст. 271 УПК термин "примирение", так как эта статья применяется только тогда, когда потерпевшим от преступления является юридическое лицо, а примириться можно лишь с лицом, обладающим самостоятельной волей, т.е. с лицом физическим. В этой ситуации допустимо предположение о том, что законодатель, учитывая специфику юридического лица как субъекта права, заменил термин "примирение" указанием на необходимость согласия руководителя организации (помимо его заявления) на привлечение к уголовной ответственности лица, совершившего преступление, предусмотренное гл. 23 УК РФ[15].
Аргументация, согласно которой производство в порядке ст. 271 УПК РФ должно приравниваться к производству по делам частного обвинения, выглядит вполне логичной и убедительной. Но ей можно противопоставить два возражения. Одно из них является сугубо юридико-техническим, а другое связано с уголовно-процессуальной политикой.
Первое возражение заключается в том, что если бы законодатель хотел придать согласию руководителя коммерческой организации статус условия привлечения лица к уголовной ответственности, являющегося обязательным на всем протяжении уголовного преследования (а не только в момент возбуждения уголовного дела), то он применил бы в ст. 271 УПК следующую формулировку: "_ привлечение к уголовной ответственности осуществляется по заявлению руководителя этой организации и (курсив наш. Л. Г.) с его согласия". Но на самом деле в данной статье используется не соединительный союз "и", а разделительный союз "или", т.е. согласие руководителя всего лишь приравнивается к его заявлению. Из этого следует, что, как и заявление, согласие связано исключительно с решением о возбуждении уголовного дела, а в ходе дальнейшего уголовного преследования оно не требуется. Таким образом, отличие "согласия" от "заявления" сводится к тому, что если заявление является самостоятельным поводом к возбуждению уголовного дела, то согласие должно сопровождать принятие решения о возбуждении уголовного дела при наличии к тому иных поводов. В такой ситуации "согласие руководителя коммерческой организации" не имеет никакой процессуальной связи с "примирением с обвиняемым".
Второе возражение, связанное с уголовно-процессуальной политикой, заключается в следующем. Известно, что кроме случаев, когда при наличии исключительных обстоятельств уголовное дело в порядке ч. 3 ст. 27 УПК РФ возбуждается прокурором, приобретая публичный характер, жалоба по делам частного обвинения направляется непосредственно в суд, т. е. по данной категории дел не производится предварительное расследование. В этом заложен вполне понятный смысл. Сложную, трудоемкую и дорогостоящую деятельность правоохранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений не следует проводить по тем немногочисленным и не самым опасным делам, где движение уголовного процесса целиком зависит от волеизъявления частных лиц. Однако по делам о преступлениях, предусмотренных гл. 23 УК РФ, обязательно предварительное следствие (ст. 126 УПК РФ), что, безусловно, никак не вписывается в конструкцию "дел частного обвинения". Если предположить, что отзыв руководителем коммерческой организации заявления или аннулирование им своего согласия влекут обязательное прекращение уголовного дела, то мы сталкиваемся с ситуацией, когда следователь будет вести кропотливую работу по собиранию доказательств, зная, что его труд в любой момент может потерять смысл. Нетрудно спрогнозировать активность следователя в таком случае и степень его заинтересованности в успешном ходе предварительного следствия. Существенные затраты времени и финансов, связанные не только с деятельностью самого следователя, но и с производством экспертиз, вызовом свидетелей и т. п., окажутся совершенно лишними, если такое дело относится к категории дел частного обвинения и отзыв руководителем коммерческой организации заявления или аннулирование им своего согласия равносильны примирению потерпевшего и обвиняемого по делам частного обвинения. Мы не видим здесь ни логики, ни смысла[16].
С учетом приведенных доводов мы полагаем, что дела о преступлениях против интересов службы в коммерческих организациях не могут быть отнесены к категории дел частного обвинения. Речь в данном случае идет о делах частно-публичного обвинения, т.е. они возбуждаются не иначе как по заявлению руководителя коммерческой организации или с его согласия, но прекращению в связи с отзывом заявления или аннулированием согласия не подлежат производство по уголовному делу в таком случае ведется в общем порядке. В сущности, в этом и заключаются все основные процессуальные особенности уголовного преследования по делам о преступлениях против интересов службы в коммерческих организациях, т. е. ст. 271 УПК юридически должна быть приравнена к ч. 2 ст. 27 УПК обе эти нормы составляют единый уголовно-процессуальный институт.
Законодателю же остается только пожелать более строго следовать правилам юридической техники при принятии новых законов, чтобы не создавать при их толковании и применении проблем, подобных тем, что возникают в связи с появлением п. 2 примечания к ст. 201 УК РФ и ст. 271 УПК РФ.
Принятие нового Уголовного кодекса сразу же породило значительные сложности для правоприменительной практики. Едва ли не наибольшее их число связано с квалификацией экономических и служебных преступлений.
Говоря о положениях, общих для всех или нескольких преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях, следует указать, что, как нам представляется, преступления, составы которых собраны в гл.23 УК РФ, лишь с определенной оговоркой могут быть отнесены к группе преступных деяний, названных законодателем экономическими. Впрочем, такая характеристика справедлива и для ряда преступлений, составы которых содержатся в иных главах данного раздела, например для некоторых посягательств на собственность. В связи с этим встает вопрос о родовом объекте, которые охраняют данные статьи гл.23.
Объект, на который посягают правонарушения, может быть признан не только сходным для всех этих деяний, но и самостоятельным, отличным от объектов иных преступных посягательств. Этим объектом, по нашему мнению, является сфера отношений, связанных с реализацией работниками всех юридических лиц, за исключениями, установленными примечанием к ст. 201 УК РФ, имеющихся у них особых возможностей, прямо вытекающих из их служебного положения.
Рассматривая термины, посредством которых законодатель описывает анализируемые составы преступлений, следует иметь в виду, что все статьи гл.23 носят выраженный бланкетный характер, и содержание многих признаков каждого из составов преступлений может быть установлено лишь путем обращения к положениям неуголовного законодательства, в позитивном, так сказать, смысле регулирующим отношения, которые охраняют комментируемые уголовно-правовые нормы.
Сказанное означает, что недопустима произвольная трактовка правоприменителем специальных терминов и стоящих за ними понятий гражданского, административного и пр. отраслей права, используемых в то же время и в уголовном законе.