Расхождение между естественно-правовой доктриной и правовой теорией Й. Бентама заключается в другом. В возможностях той или иной теории в решении практических юридических и политических задач, то есть в их эффективности - с наименьшими теоретическими допущениями достижение наибольших практических результатов. Другими словами, спор ведется о науке и научности юриспруденции, а не о понимании сущности права.
Современный исследователь творческого наследия Й. Бентама Б. Парех так отзывался о его идеях: "Его понимание человека очень грубо... теория наивна... анализ основных правовых понятий - путаный и поверхностный", но, несмотря на это, Парех утверждает, что "...он (Й. Бентам) остается важной исторической фигурой по двум причинам. Во-первых, ... он великолепно опрокинул или, во всяком случае, подверг серьезному сомнению обоснованность целого ряда господствовавших в то время этических и политических доктрин таких, как моральный интуитивизм, общественный договор, естественное состояние и "самоочевидные" естественные права. Сделав это, он развернул широкий спектр проблем, которые преследовали многие поколения моральных и политических философов. Во-вторых, разрабатывая эти проблемы, он представил множество проницательных идей о природе правовой и политической жизни, которые в своей совокупности означают не что иное, как подведение нового фундамента под классический либерализм"5. Д.С. Милль (сторонник теории Й. Бентама) писал: "Бентам изгнал мистицизм из философии права и подал пример рассмотрения права в практическом свете, в качестве средства достижения определенных и четких целей, туманное и путаное общее понятие права заменил представлением о совокупности законов и принципов"6.
Однако, "грубость" и "наивность" его теории означает не что иное, как стремление Бентама в простых и очевидных понятиях объяснить природу сложных социально-политических явлений, и основана она (простота) на методологической установке: "Чем проще понятия, тем они очевиднее. Чем они очевиднее, тем более доступны для понимания простыми гражданами. Чем более они понятны для простых граждан, тем более они будут значимы для правительства". Вся его критика "господствующих в то время этических и политических доктрин" исходит из этого методологического принципа. Все "господствующие доктрины" "...состоят из разных ухищрений, - пишет Й. Бентам, - избежать обязанности обращаться к какому-то внешнему стандарту и заставить читателя согласиться, что мнение автора есть уже достаточный резон сам по себе. Фразы различны, но принцип один и тот же"7. Он отвергает предшествующие теории за их субъективизм, за то, что они не используют "внешний стандарт" при определении хорошего и плохого.
Полемика Й. Бентама со всеми основными воззрениями, определяющими морально-политическое лицо Англии XVIII века, содержится в пространной сноске его работы "Введение в основания нравственности и законодательства". Теория "закона природы" (Дж. Локк), "нравственных чувств" (лорд Шефстбери, Ф. Хатчесон), концепция "понимания" (доктор Прайс), концепция "избранных" (распространенная среди британских протестантских нонконформистов) - все эти концепции, по мнению Бентама, представляют не что иное, как субъективные мнения авторов, которые они выдают за универсальные начала различения плохого и хорошего. Последние более честны и открыты, поскольку не скрывают своей избранности.
Задача юридической науки заключается не в обосновании необходимого объема полномочий государства, а в создании объективных условий, при которых интересы правительства будут совпадать с интересами граждан, то есть политические решения правительства и нравственные решения граждан будут иметь один и тот же "общий масштаб". Й. Бентам был противником политического догматизма, для него то государство лучше, которое лучше управляется. Главное не форма правления, а цель, которую ставит перед собой государство, и любое правительство на этом основании может стать просвещенным правительством.
Отказ от вопросов, связанных с темой политической справедливости (наилучшей формы правления), является слабым звеном в правовой теории утилитаристов. Сам Й. Бентам прославился как великий реформатор уголовного и уголовно-исполнительного права. И если в этих отраслях права ему действительно принадлежат лавры либерала и реформатора, то в сфере публичного правопорядка он занимался исключительно техническими вопросами, то есть исследовал способы принятия политических решений, стремясь устранить все то, что могло бы вредить "планомерному выполнению функций законодателя"8.
"Природа, - пишет Бентам, - поставила человечество под управление двух властителей, страдания и удовольствия"9. Это положение Й. Бентам назвал "принципом полезности", и, по мнению автора, его невозможно опровергнуть какими-либо серьезными доводами, потому что это эмпирический факт и нет "...живого человеческого существа, который по естественному устройству человеческой природы... не думая принимает этот принцип. Принцип полезности указывает, что человек может делать и что он должен делать. Должное (справедливое) не только не противоречит пользе, но и полностью с ней совпадает. Против этого можно выставить только "мелкие сомнения и мелкие словесные трудности", но ему невозможно противопоставить никакого действительного возражения.
Защищая принцип полезности, Й. Бентам настаивает на том, что даже между политикой и моралью нет никакой разницы. Считать, что политика руководствуется принципом полезности, а мораль - справедливостью, означает еще больше запутывать "смутные понятия". Политические решения (решения правительств) ничем не отличаются от моральных решений (решений отдельных лиц), потому что "...цель у них одна и та же - счастье", просто первые руководят правительствами, а вторые - поступками отдельных лиц.
Из всего этого Й. Бентам выводит основную формулу: "Принцип полезности - это наибольшее счастье наибольшего числа людей". Данную формулу можно разложить на несколько составляющих частей.
Во-первых, она означает, что каждый индивид признается за одного и не больше чем за одного, то есть для определения общего блага соотношение выгоды и затрат одного члена сообщества имеет такую же значимость, как и любого другого члена общества.
Во-вторых, общее благо должно определяться, как и благо индивидуальное.
В-третьих, человек принимает такие решения, которые доставляют ему максимум удовольствия и минимум страдания. Между меньшим счастьем и большим он выбирает большее.
В-четвертых, цель правительства - достижение максимального счастья наибольшего числа людей, и то правительство хорошо, которое наилучшим образом справляется с целью.
В-пятых, цель законодательства - создание общих правил, "направляющих" наибольшую часть людей к наибольшему счастью. Закон должен направлять действия людей туда, "где бы они наиболее эффективно способствовали благосостоянию максимально (возможно) большего числа индивидов"10.
Впоследствии юридическое содержание утилитаристской этики определил Д.С. Милль. Для него главные правила утилитаризма заключаются в следующем: 1) индивидуум не подлежит никакой ответственности перед обществом в тех своих действиях, которые не касаются ничьих интересов, кроме его собственных; 2) в тех действиях, которые вредны для интересов других людей, индивидуум подлежит ответственности и может быть справедливо подвергнут социальным или легальным карам11.
В своих проектах реформ уголовного и уголовно-исполнительного права Й. Бентам в полной мере опирался на эти юридические положения. В уголовном праве для него наиболее важным было определение двух обстоятельств: 1) определение действительности причиненного вреда (был причинен вред или не был); 2) определение действительной меры причиненного вреда.
Кара преступника - это не месть пострадавшего - физического лица или государя, это наказание за действия, которые отклоняют общую тенденцию стремления к счастью. Если цель закона - увеличение объема совокупного счастья, а наказание есть зло, то оно оправдывается, если его цель - "устранение какого-нибудь большего зла". Поэтому наказание недопустимо, если оно 1) неосновательно, то есть не было причинено никакого вреда, в случае согласия, в случае предосторожности против бедствий и при исполнении власти, в случае равноценного вознаграждения; 2) недействительно, когда наказание не сделано известным (достаточно обнародованным), когда наказание не может "отклонить воли от какого-нибудь действия" - в детстве, в безумии и опьянении; когда не может отклонить от известного индивидуального акта - в случае ненамеренности и неосознанности, когда оно подвергается действию "противоположной высшей силы" - в случае физической опасности; когда физические опасности не в состоянии следовать решениям воли - в случае физического принуждения; 3) наказание невыгодно, когда оно производит больше вреда, чем преступление; 4) наказание не требуется, если возможно предотвратить вред более дешевой ценой.