"Белая" и "красная" печатная пропаганда на фронтах гражданской войны в Сибири (опыт сравнения объективных характеристик)
А.Л. Посадсков, Государственная публичная научно-техническая библиотека СО РАН
Вопрос о причинах неудачи "белой" пропаганды в борьбе с пропагандой Красной России в ходе гражданской войны занимал умы многих белоэмигрантских аналитиков и мемуаристов на протяжении 1920-1930-х гг. Некоторые из них, будучи непосредственно причастными к пропагандистским аппаратам белых правительств, высказывали свою точку зрения, критикуя задним числом недостатки в конструкции пропагандистских ведомств А.В. Колчака и А.И. Деникина, несовершенство кадровой политики в сфере "белой" культуры, отсутствие консолидации в области политического руководства делом "осведомления" и печати. Такие оценки можно найти, в частности, в мемуарно-публицистических книгах руководителей печати и пропаганды Белой Сибири Вс.Н. Иванова, Л.В. Арнольдова, Г.И. Клерже [1], подобные мотивы звучат и в дневниковых записях 1919 г. Н.В. Устрялова [2].
Почти в унисон с ними выступали "белые" пропагандисты и издатели Юга России. Вспоминая свою работу в деникинском Осваге и объясняя ее плачевные результаты, бывший глава этого пропагандистского маховика К.Н. Соколов делал основной упор на внутреннее противодействие его работе в правительственных учреждениях Белого Юга, некомпетентность и противоречивость военно-командного администрирования в вопросах печати, ведомственную и карьеристскую грызню в коридорах власти, отсутствие объединяющей и вдохновляющей идеи [3]. Изучая документы Освага, это мнение полностью подтверждает современный исследователь И.В. Тихомирова [4].
Слабость "белой" пропаганды, несомненно, коренилась в слабости социальной политики правительств Белой России. Свирепые военно-карательные акции не подкреплялись или почти не подкреплялись осмысленно сформулированной и последовательно проводимой системой социальных действий, направленных на разрешение насущных проблем в аграрной сфере, в решении рабочего вопроса, в области экономического руководства страной. Не было, по существу, и единой идейной доктрины Белого движения: вся она сводилась к лозунгу ниспровержения большевизма, взятия Москвы, Петрограда, ликвидации "комиссародержавия". Что последует затем, представители различных партий и идейных течений, сотрудничавшие в "белой" пропаганде, представляли себе по-разному. Возвращаясь мыслями к этой поре своей биографии, известный советский писатель Вс.Н. Иванов (в 1919 г. был вице-директором Русского бюро печати и редактором двух газет в Перми и Омске), писал: "Генеральная идеология, жесткая, определяющая была только у коммунистов. Она насчитывала за собой чуть не целый век развития. А что у нас было? Москва - золотая маковка? За века русской государственности никто не позаботился о массовой русской идеологии" [5]. Не имея более состоятельного идейного обеспечения, омские пропагандисты украшали свои газеты одними и теми же высказываниями адмирала А.В. Колчака, воспроизведя их в виде лозунгов по многу раз [6].
И все же, на наш взгляд, малая эффективность "белой" пропаганды объяснялась не только дефектами социально-политической среды, из которой эта пропаганда выросла и в которой она развивалась. Одним из определяющих факторов неудачи были, по-видимому, и внутренние причины, а точнее, закономерности развертывания массовой пропаганды в России как части начавшегося в 1917 г. массового про- и контрреволюционного движения. Пропаганда, тесно связанная с массовыми движениями, имеет свои закономерности развития. Сейчас, на исходе ХХ века, обобщая опыт отшумевших информационных войн, специалисты достаточно определенно могут вывести некоторые факторы, решающим образом влияющие на успех или неуспех массовой пропаганды. Среди наиболее значительных факторов можно выделить следующие: длительность и систематичность пропаганды; профессионализм пропаганды, системность пропаганды; степень тотального охвата ею всего населения; массированность пропаганды, то есть объем пропагандистской информации, обрушенной на головы читателей и слушателей; доступность пропаганды, ее понятность и воспринимаемость основными слоями населения.
Попробуем с позиций знания этих факторов сопоставить печатно-пропагандистскую деятельность и ее итоги двух противоборствующих на Восточном фронте гражданской войны сил - "белой" и "красной" России. В данной статье мы обратимся лишь к вопросу о длительности и систематичности пропаганды. Сходство исторических вех в формировании аппарата пропагандистских учреждений той и другой стороны сразу же бросится нам в глаза. Несомненно, это определялось внутренней логикой "выстраивания" дееспособного механизма - в условиях военного противоборства разница состояла лишь в сроках, отведенных историей "красным" и "белым" на данную работу.
Для большевиков информационная война за удержание и укрепление своей власти началась наутро после Октябрьского революционного переворота. По существу, агитационно-пропагандистская функция стала главным смыслом существования всех возникших после ноября 1917 г. советских издательств (исключая, быть может, Литературно-издательский отдел Наркомпроса) - издательства ЦК РКП(б) "Коммунист" (создано в марте 1918 г. на основе слияния двух партийных издательств - петроградского "Прибоя" и московской "Волны"), издательства Петроградского Совета (создано в январе 1918 г.), издательства Московского Совета (образовано примерно в это же время). Мощной и продуктивной издательской организацией Советской России стало созданное в конце 1917 г. Издательство ВЦИК. Агитационную литературу выпускали советские издательства в Сибири (издательство ЦИК Советов Сибири "Центросибирь") и на Дальнем Востоке (Бюро печати Дальсовнаркома). Характерной чертой этой бурной издательской деятельности, однако, была ее хаотичность, отсутствие единого центра. Каждая издающая организация действовала самостоятельно, по собственному разумению и плану. Этап организационно расплывчатой, децентрализованной системы пропаганды продолжался у "красных" примерно девять месяцев - с ноября-декабря 1917 по июль-август 1918 гг. Окончание его следует, на наш взгляд, связывать с известными решениями о переводе Советской России на рельсы военной жизни - постановлениями V Всероссийского съезда Советов (июль 1918 г.) о милитаризации страны и постановлением ВЦИК от 2 сентября 1918 г. о превращении РСФСР в единый военный лагерь.
В ходе аморфного развития нащупывались первые точки опоры будущих пропагандистских структур. Наведение системности в издательской среде началось с военных издающих учреждений. Именно они первыми в Советской Республике обрели специализированные органы печатно-издательской пропаганды.
Обратим внимание на хронологию событий. 7 февраля (25 января) 1918 г. в РСФСР создается первая издательско-пропагандистская организация в составе управленческого аппарата действующей армии - Организационно-агитационный отдел Всероссийской коллегии по формированию Р К К А. После взятия большевиками власти прошло ровно три месяца. Вскоре (8 апреля) вместо упраздненной коллегии по формированию РККА создается Всероссийское бюро военных комиссаров, в его состав 23 апреля передается указанная издательская ячейка, получившая новое название - Агитационно-просветительный отдел. Структура отдела заметно расширяется: в его составе появляется издательская секция, формируется литературно-библиотечный подотдел [7].
Следующим шагом стало создание специализированных пропагандистских редакционно-издательских структур в составе, так сказать, "гражданских" издательств. Наиболее показательный пример - образование в июне 1918 г. специального Военного отдела в недрах Издательства ВЦИК. Дата его появления, несомненно, связана с начавшимся в конце мая чехословацким мятежом и выступлением белогвардейцев в Сибири. Работа военного отдела была поставлена уже на широкую ногу: речь шла о массовых тиражах военно-пропагандистских изданий [8].
Открытие боевых действий, как видим, пропагандисты Красной России встретили не с пустыми руками. Был пройден достаточно длительный "инкубационный период" советской издательской пропаганды. Постепенно конструировались системы, собирались силы, оттачивалась техника печатной агитации, создавался и накапливался литературный материал. Поэтому, когда в июне 1918 г. пошел отсчет неделям и месяцам гражданской войны, на "красной" стороне уже была солидная база для пропагандистской работы. Плохо ли, хорошо ли, но аппарат военной и гражданской печати и книгоиздания продвигал в массы идеи коммунистической революции. "Красные" пропагандисты, таким образом, имели большой выигрыш во времени. Напомним читателю, что окончание периода бессистемности в пропагандисткой работе советской стороны отнесено нами к июлю-августу 1918 г. И связано это отнюдь не с созданием того или иного издательского аппарата (децентрализация издательского дела продолжалась в РСФСР до мая 1919 г.). Переломные, с точки зрения пропагандистского успеха, решения состояли в другом. Они коренились в налаживании четкого механизма партийно-политического контроля и руководства сферой идейной, духовной и культурной жизни фронта и тыла.
Летом 1918 г. после тяжелых боев на Восточном фронте, когда обнаружилась полная негодность партизанско-стихийных методов руководства армией, лидеры большевизма бьют тревогу. В.И. Ленин находит самые резкие выражения для характеристики ситуации. Рисуя план отправки на фронт тысяч коммунистов-рабочих как политических руководителей (записка от 20 июня 1918 г.), он добавляет: "Иначе мы слетим, ибо положение с чехословаками из рук вон плохо... Мы погибнем наверняка от чехословаков, ежели не сделаем отчаянных усилий для прибавки сотен и тысяч руководящих работников для превращения киселя в твердое нечто" [9].