Было время, когда ничто, кроме болезни, не могло бы заставить меня сидеть в
четырех стенах, дожидаясь новостей о стычке, происходящей на расстоянии
каких-нибудь десяти миль от меня! Но, как поется в старинной песне:
Пройдут года и сталь клинка
Покроют слоем ржавой пыли...
Где тот, которого б года,
Летя вперед, не победили?
- Оставшись с нами, вы доставите нам огромное удовольствие, дорогой
брат, - сказала леди Маргарет. - И хоть не очень-то вежливо покидать вас, я
все же воспользуюсь правом нашей старинной дружбы и пойду навести порядок в
хозяйстве, несомненно пострадавшем от утреннего приема.
- О, я ненавижу церемонии; они для меня так же несносны, как
спотыкливый конь, - ответил майор. - К тому же, если вы останетесь здесь со
мной, ваши мысли все равно будут с холодным мясом и с остатками ваших
паштетов. Где Эдит?
- Ей нездоровится; мне сообщили, что она у себя и прилегла отдохнуть,
- ответила старая леди. - Как только она проснется, я дам ей капель.
- Вот тебе на! Должно быть, это солдаты произвели на нее такое
впечатление, - заметил майор Белленден. - Она не привыкла к тому, чтобы
одного из ее знакомых вели у нее на глазах на расстрел, а другой
отправлялся в бой, откуда, быть может, ему не суждено возвратиться. Но если
опять вспыхнет гражданская война, она скоро привыкнет к этому.
- Не дай Боже, братец, - сказала леди Маргарет.
- Не дай Боже, как вы говорите; а пока что я, пожалуй, сыграю с
Гаррисоном в триктрак.
- Он уехал, сэр, - сообщил Гьюдьил, - чтобы узнать, нет ли каких
новостей о битве.
- А ну ее к черту! - сказал майор. - Весь дом ходуном заходил, как
если бы в нашей стране никогда ничего похожего не бывало, но ведь было же,
Джон, и такое место, как Килсайт, не так ли?
- Еще бы, а Типпермур, ваша честь, - отозвался Гьюдьил, - а Типпермур,
где я был в последнем ряду отряда, которым начальствовал его милость
покойный мой господин.
- А Элфорд, Джон, - подхватил майор, - где я командовал конницей; а
Инверлохи, где я был адъютантом великого маркиза, а Олд-Эрн, а Бриг-о-Ди?
- А Филипхоу, ваша честь?
- Уф, - сказал майор, - чем меньше мы будем толковать обо всем этом,
тем лучше.
Однако, заговорив о походах Монтроза, они принялись сражаться с таким
неослабным усердием, что долго торжествовали над страшным врагом, именуемым
Время, с которым удалившиеся на покой ветераны, пребывая в своем
затворничестве вдали от кипучей жизни, непрерывно ведут войну.
Не раз отмечали, что слухи о важных событиях разносятся с невероятною
быстротой и что молва, в основных чертах соответствующая истинному
положению дел и искажающая только кое-какие частности, обычно предшествует
достоверным известиям, точно ее приносят по воздуху птицы небесные. Такие
слухи предвосхищают действительность, напоминая собой "тени грядущих
событий", занимавшие воображение пророка с гор. Гаррисон дорогой услышал
кое-что об исходе сражения и в большом волнении повернул коня назад, к
Тиллитудлему; прибыв в замок, он прежде всего постарался найти майора и,
застав старого воина в самом разгаре его обстоятельного повествования об
осаде и штурме Данди, прервал его восклицанием:
- Дай Боже, майор, чтобы нам с вами не пришлось увидеть осаду
Тиллитудлема прежде, чем мы постареем на несколько дней.
- Что это значит, Гаррисон? Что за чертовщину вы мелете? - воскликнул
изумленный майор.
- Да, да, сэр, поговаривают, и все упорнее, что Клеверза разбили
наголову; некоторые передают, будто он даже убит, а солдаты его рассеяны, и
мятежники поспешно идут сюда, угрожая смертью и разорением всякому, кто не
примет их ковенанта.
- Никогда не поверю, - сказал майор, вставая со своего места, -
никогда не поверю, чтоб лейб-гвардейцы отступали перед мятежниками; а
впрочем, что там, - продолжал он, - если я собственными глазами не раз
видел такие вещи. Пошлите Пайка и одного или двух слуг на разведку, и пусть
люди в замке, а также в деревне, кому только можно довериться, вооружаются.
Наш старый замок сможет малую толику продержаться, лишь бы хватило
продовольствия и людей, а ведь он запирает проход между горами и остальным
краем. Хорошо еще, что я здесь оказался. Идите, Гаррисон, проверьте людей.
Ну, а ты, Гьюдьил, подсчитай, как у тебя с провиантом, и подумай, что еще
можно достать, и потом приготовься, если известия подтвердятся, прирезать
столько быков, сколько туш ты в состоянии засолить. Что до колодца, то в
нем всегда довольно воды; на стенах найдется несколько пушек, правда,
старинных, и, если б нам удалось раздобыть пороха, мы смогли бы, пожалуй,
за себя постоять.
- Несколько бочонков пороху у нас есть; утром солдаты оставили их на
ферме, с тем чтобы забрать на обратном пути.
- В таком случае поторапливайся, - сказал майор, - вели перетащить их
в замок; собери все, какие найдутся, пики, палаши, шпаги, пистолеты, ружья,
все, что сможешь; не оставляй ничего, даже шила. Как хорошо, что я здесь!
Мне нужно поговорить с сестрой.
Неожиданная и страшная новость потрясла леди Маргарет. Ей казалось,
что внушительного отряда, который этим утром покинул замок, за глаза
хватит, чтобы стереть в порошок всех неблагонадежных в Шотландии, даже если
они соберутся вместе, и теперь она сразу подумала, насколько ничтожны их
средства защиты против армии, оказавшейся достаточно сильной, чтобы нанести
поражение самому Клеверхаузу с полком отборных солдат.
- Горе мне, горе! - повторяла она. - Как нам устоять против них? Наше
сопротивление не поведет ни к чему, кроме разрушения замка и гибели бедной
сиротки Эдит. Ибо, видит Бог, о себе я совсем не думаю.
- Что вы, дорогая сестра! Не падайте духом! - воскликнул майор. - Ваш
замок - твердыня, а мятежники не обучены и плохо вооружены; дом моего брата
не станет логовом воров и мятежников, пока в нем старина Майлс Белленден.
Моя рука, конечно, слабее, чем была некогда, но я не первый год живу на
свете и в военном деле кое-что смыслю. А вот и Пайк с новостями. Что
нового, Пайк? Еще одно Филипхоу, не так ли?
- Так точно, сэр, - невозмутимо ответил Пайк, - полный разгром. Я еще
утром подумал: не будет добра от их новомодных ружейных приемов.
- Кого ты видел? Кто тебе об этом сказал?
- О, полдюжины драгун, если не больше. Эти ребята мчались наперегонки,
кто первым приедет в Гамильтон. Все они будут в выигрыше, готов поручиться;
а битву пусть выигрывает тот, кому это нравится.
- Продолжайте приготовления, Гаррисон, - приказал неутомимый старый
солдат. - Собирайте оружие, режьте скот. Пошлите людей в местечко скупить
продовольствие, какое только найдут. Мы не можем терять ни минуты. Не лучше
ли было бы, дорогая сестра, отправиться вам и Эдит, пока не поздно, в
Чарнвуд?
- Нет, брат, - ответила леди Маргарет, очень бледная, но внешне
совершенно спокойная, - пока старый замок будет держаться, я буду ожидать в
нем своей участи. Дважды в жизни я бежала отсюда и всякий раз,
возвратившись, не находила в нем самых отважных и лучших; так что теперь я
остаюсь за его стенами и здесь окончу мой земной путь.
- В конце концов, может статься, что это и впрямь самое безопасное
место для Эдит и для вас, - заметил майор. - Виги, конечно, взбунтуются до
самого Глазго, и ехать вам туда или жить в Чарнвуде окажется небезопасным.
- Итак, быть по сему, - заявила леди Белленден, - и, дорогой брат,
поскольку вы ближайший кровный родственник моего покойного мужа, я
препоручаю вам вместе с этим символом власти (тут она отдала ему знаменитый
жезл с золотым набалдашником) охрану моего замка Тиллитудлем, верховное
управление им и сенешальскую власть над ним и над всем, что входит в его
владения, предоставляя вам полномочия умерщвлять, поражать и наносить урон
тем, кто осмелится покуситься на вышеназванный замок, делая это с таким же
правом, с каким могла бы действовать я сама. Я уверена, что вы будете
защищать его не иначе, чем подобает защищать дом, удостоенный посещением
его священнейшего величества...
- Полно, сестрица, - прервал старую леди майор, - полно, у нас нет
времени вспоминать о короле и его завтраке.
И, поспешно оставив комнату, он с проворством двадцатипятилетнего
юноши бросился проверять состояние гарнизона и принимать меры, необходимые
для обороны старого замка.
Замку Тиллитудлем с его толстыми стенами, узкими прорезями окон,
защищенному с единственно доступной неприятелю стороны сильными
укреплениями с двумя башнями, а с трех других - глубоким рвом, - этому
замку страшна была лишь тяжелая артиллерия. Для гарнизона крепости опаснее
всего был голод или штурм с помощью лестниц. Что же касается артиллерии, то
на верхней площадке главной замковой башни находились кое-какие устаревшие
крепостные орудия, носившие вышедшие из употребления названия кулеврин,
фальконетов, секеров, полусекеров и фальконов. Майор приказал Джону
Гьюдьилу прочистить и зарядить эти пушки, установив их с таким расчетом,
чтобы можно было держать под обстрелом дорогу на склоне противоположной
возвышенности - ее не могли миновать мятежники, приближаясь к замку. Он
приказал также срубить два-три больших дерева, которые помешали бы
действиям артиллерии, если бы случилось пустить ее в дело. Из стволов этих
деревьев и подручного материала он велел построить три баррикады, разместив
их в аллее, которая, отходя от большой дороги, поднималась петлями к замку;
эти баррикады были воздвигнуты так, чтобы всякая последующая господствовала
над предыдущей. Большие ворота, ведущие во внутренний двор, он
забаррикадировал еще основательнее, оставив единственную калитку для
сообщения с внешним миром. Больше всего его беспокоила малочисленность