собраться с ответом, - она бы уже состоялась, да ее отложили из-за смерти
старого майора Беллендена.
- Превосходный был человек, - сказал незнакомец, - еще в Эдинбурге я
слышал о его смерти. Что же, он долго болел?
- Он захворал, можно сказать, с той поры, как жену его брата и ее
внучку, а его племянницу, выгнали из их собственного дома. И ему пришлось
скрепя сердце призанять денег и начать суд, но это случилось в самом конце
царствования короля Джеймса, а Бэзил Олифант, который тягался за их имение,
превратился в паписта, чтобы понравиться нашим тогдашним правителям, и тут
ему уж ни в чем не стало отказу! Так вот, в конце концов закон обратился
против обеих леди, хотя они много лет отстаивали свои права; майор после
этого больше не поправлялся. А потом прогнали Стюартов, и, хотя ему не за
что было их обожать, он все же не смог перенести этого, и это совсем
разбило его старое сердце. А потом в Чарнвуд нагрянули кредиторы и
обчистили его так, что там ничего не осталось, - майор никогда не был
богат: ведь он не мог видеть, чтобы кто-нибудь был в нужде.
- Действительно, он был замечательным человеком, - с грустью сказал
незнакомец, - так мне говорили о нем. Значит, обе леди остались и без
имущества и без покровителя?
- Нет! Они никогда не будут нуждаться ни в том, ни в другом, пока жив
лорд Эвендел, - ответила Дженни, - вот кто показал себя истинным другом,
когда они оказались в несчастье. Ведь даже дом, где они живут, - его дом, и
ни один мужчина со времен патриарха Иакова, как говаривала моя свекровь, не
выслуживал себе жены так долго и так упорно, как этот славный Эвендел.
- Но почему же? - спросил незнакомец, голос которого дрожал от
волнения. - Почему же та, которую он так горячо любит, до сих пор не
удостоила его этой награды?
- Сначала надо было покончить с тяжбой, - с готовностью ответила
Дженни, - а потом были разные семейные обстоятельства.
- Но, - вмешался в разговор Кадди, - ведь была же еще причина, молодая
леди...
- Попридержи-ка язык да расправляйся со своей похлебкой, - сказала
супруга. - Я вижу, что джентльмену не по себе: он и не притронулся к нашему
грубому ужину; я мигом зарежу ему цыпленка.
- Не надо, - сказал незнакомец, - я попросил бы вас только о стакане
воды и хотел бы остаться один.
- Тогда сделайте одолжение, идите следом за мной, я провожу вас в
господский дом, - сказала Дженни, зажигая фонарь.
Кадди также предложил свою помощь, но Дженни напомнила, что, "если
оставить ребят одних, они, конечно, передерутся и толкнут, чего доброго,
друг друга в огонь", и он остался сторожить дом.
Его жена между тем повела незнакомца по узкой, вьющейся по склону
холма тропинке, которая, миновав заросли шиповника и жимолости, привела их
к калитке небольшого сада. Дженни откинула щеколду, и, пройдя разбитым на
старинный лад цветником - с дорожками, окаймленными подстриженным тисом, и
с чинными клумбами, - они подошли к застекленной двери, которую Дженни
открыла ключом, отворяющим все замки. Она зажгла свечу и, поставив ее на
рабочий столик, извинилась перед незнакомцем, что должна уйти на несколько
минут, чтобы приготовить для него комнату. Эти приготовления отняли у нее
меньше пяти минут; вернувшись, она испугалась, увидев, что незнакомец
сидит, наклонившись вперед и опустив на стол голову. Сначала ей показалось,
что с ним обморок, но, приблизившись, она поняла по его приглушенным
всхлипываниям, что его охватил приступ отчаяния. Она неслышно отступила
назад и подождала, пока он не поднял голову; лишь после этого она
показалась ему на глаза и, не подавая виду, что замечает его волнение,
сообщила, что постель для него приготовлена. Незнакомец посмотрел на нее
непонимающим взглядом, как бы силясь постигнуть смысл того, что она
сказала. Она повторила свои слова, и тогда, кивнув в знак того, что понял
ее, он прошел в комнату, на дверь которой она ему указала. Это была
небольшая спальня - в ней останавливался, как сообщила Дженни, лорд
Эвендел, когда приезжал в Фери-ноу, - смежная с крошечным кабинетом в
китайском стиле и гостиной, отделявшейся от спальни только деревянной
перегородкой. Дженни, пожелав незнакомцу доброго здоровья и доброй ночи,
быстро поспешила домой.
- О Кадди! - вскричала она, входя в комнату. - Боюсь, что мы погибли!
- В чем дело? Что с тобой? - отозвался невозмутимый Кадди,
принадлежавший к числу тех, кого нелегко взволновать.
- Как ты думаешь, кто этот джентльмен? И зачем только ты его зазвал! -
воскликнула Дженни.
- А на кой черт мне знать, кто он такой? Теперь нет больше закона,
чтобы не давать убежища и не общаться, - сказал Кадди, - и поэтому виг ли
он или тори, какое нам до этого дело?
- Да он расстроит свадьбу лорда Эвендела, если только не случится
что-нибудь и того хуже! - сказала Дженни. - Ведь он - первая любовь мисс
Эдит, ведь это твой старый хозяин, Кадди.
- Черт побери, жена! - воскликнул Кадди, вскакивая со своего места. -
Что же, по-твоему, я слепой, что ли? Да я среди сотни узнаю мистера Гарри
Мортона!
- Кадди, дружок, - ответила Дженни, - хоть ты не слепой, да не так
приметлив, как я.
- Может быть. Но чего ради ты сейчас тычешь мне этим в глаза? И чем,
по-твоему, этот человек похож на нашего мистера Гарри?
- Хорошо, я тебе скажу, - ответила Дженни. - Мне показалось, что он
прячет от нас лицо и говорит не своим голосом. Вот я решила испытать его
разговорами о старине, и когда я сказала тебе о горячей похлебке, он,
правда, не рассмеялся - он теперь для этого слишком важный, - но так лукаво
взглянул на тебя, что мне стало ясно: он понимает, в чем дело. И все его
огорчения - из-за замужества мисс Эдит, и я никогда в жизни не видала
мужчины, который бы так любил - я могла бы сказать: мужчины и женщины.
Помню, как плохо стало Эдит, когда она услыхала, что он и ты (безобразник
ты этакий!) идете с мятежниками на Тиллитудлем. Что же нам теперь делать?
- Что же мне делать? - сказал Кадди, торопливо натягивая одежду, от
которой уже успел частично освободиться. - Пойти, что ли, сейчас же
повидать моего господина?
- Ну нет, Кадди, ты никуда не пойдешь, - спокойно и решительно заявила
Дженни.
- То есть как это так? Что за черт сидит в этой женщине, - сказал
Кадди. - Неужто ты думаешь, что я такой муж, как Джон Томсон, и что мною до
самой смерти будут помыкать бабы?
- А каким же мужем тебе хочется быть? И кому же еще тобою командовать,
муженек, как не мне? - ответила Дженни. - Погоди, я растолкую тебе все по
порядку. Никто, кроме нас с тобою, не знает, что молодой Милнвуд жив, - и
так как он упорно скрывается от всех, я думаю, что он приехал сюда, чтобы
тотчас уехать обратно, если мисс Эдит вышла замуж или собирается замуж;
тогда он не станет больше их беспокоить. Но если мисс Эдит узнает, что он
жив, то, даже стоя под венцом с лордом Эвенделом, она ответит священнику
"нет", когда нужно будет ответить "да".
- Ну и что же, - проговорил Кадди, - какое мне до этого дело? Если
мисс Эдит ее прежний жених нравится больше, чем нынешний, почему она не
может переменить решение, как это порою проделывают другие? Ты знаешь,
Дженни, Хеллидей и посейчас продолжает твердить, что ты когда-то обещала
ему выйти за него замуж.
- Хеллидей - лгун, а ты, Кадди, просто дурень, что слушаешь его враки.
А что до молодой леди, то не дай Бог сделать такой выбор! Можешь не
сомневаться, что все золото мистера Мортона - в галунах на его кафтане. Как
бы смог он содержать леди Маргарет и еще молодую леди?
- А разве не существует Милнвуда? - возразил Кадди. - Правда, старик
отказал доход с него домоправительнице до конца ее дней, потому что не знал
ничего про племянника, но стоит только поговорить со старой Уилсон как
следует, и они с леди Маргарет могли бы отлично прожить.
- Как бы не так, дружок, - ответила Дженни, - ты их совсем не знаешь,
раз думаешь, что такие знатные леди станут жить одним домом с Эли Уилсон,
когда они из гордости не принимают помощи даже от самого лорда Эвендела.
Нет, нет, если она выберет Мортона, им придется жить походною жизнью.
- Ну, это, конечно, не для старой леди, - заметил Кадди, - ей и одного
дня не протянуть в дорожном фургоне.
- И тогда между ними пойдут споры о вигах и тори, - продолжала хитрая
Дженни.
- Тут и говорить нечего, - согласился Кадди, - старая леди в некоторых
вещах ужасно упрямая.
- А потом, Кадди, - продолжала его супруга, которая предусмотрительно
приберегала под конец свой наиболее сильный довод, - если расстроится эта
свадьба с лордом Эвенделом, не видать нам ни отдельного дома, ни огорода,
ни выгона для коровы. И тогда и мне, и тебе, и нашим дорогим деткам только
и останется, что пойти по миру.
Тут Дженни принялась всхлипывать. Кадди не находил себе места, не
зная, на что решиться. Наконец он сказал:
- Ладно, жена, не можешь ли ты спокойно, без этого плача, сказать, что
же нам в таком случае делать?
- То-то и оно, что ничего, - ответила Дженни. - Делай вид, будто про
этого джентльмена тебе ничего не известно, и никогда никому, умоляю тебя,
ни словом не обмолвись о том, что он побывал у нас или в господском доме -
там, наверху. Знай я, кто он, уступила бы я ему нашу собственную постель, а
мы с тобой спали бы в хлеву, пока он не уедет. Но теперь ничего не
поделаешь. Нужно пораскинуть умом, как бы завтра утром выпроводить его
отсюда, да половчее. Надеюсь, что больше ему не захочется сюда
возвращаться.
- Бедный мой хозяин! - воскликнул горестно Кадди. - Значит, мне и
поговорить с ним нельзя?
- Ни за что, - ответила Дженни, - ты не обязан его узнавать, и я бы не
сказала тебе, кто он такой, если бы не боялась, что при утреннем свете ты