его, может быть, и узнаешь.
- Ну, раз так, - сказал Кадди, тяжко вздыхая, - раз так, я лучше
пораньше уйду на пахоту; если мне с ним нельзя и поговорить, так лучше уж
не быть дома.
- Правильно, дорогой! - ответила Дженни. - Нет никого умнее тебя, если
ты чуточку посоветуешься со мной; только никогда не делай ничего по своему
разумению.
- Кажется, и впрямь так, - пробормотал Кадди. - Уж всегда-то
какая-нибудь старуха, или хозяйка, или еще какая другая женщина, заставляла
меня делать все по-своему, а не по-моему, - продолжал он, раздеваясь и
укладываясь в постель. - Сначала то была матушка, потом леди Маргарет не
давала мне свободно вздохнуть, и они ссорились между собой, и толкали меня
сразу на две дороги, и каждая тянула к себе, точно Панч и дьявол, что
дерутся за булочника на ярмарке; а теперь я женат, - продолжал он
бормотать, заворачиваясь в одеяло, - и моя жена, сдается, совсем уж ведет
меня за собой на поводу.
- А разве я веду тебя не лучше, чем все остальные? - сказала Дженни и,
заняв место рядом с супругом и погасив свечу, закончила на этом беседу.
Оставив эту чету в объятиях сна, сообщим читателю, что на следующий
день рано утром к Фери-ноу в сопровождении слуг подъехали две амазонки, в
которых Дженни, к величайшему своему ужасу, тотчас узнала мисс Белленден и
леди Эмили Гамильтон, сестру лорда Эвендела.
- Не сбегать ли мне наверх, чтобы немного прибрать? - сказала Дженни,
испуганная этим неожиданным приездом обеих молодых леди.
- Дайте нам ключ от входной двери, и больше ничего нам не нужно:
Гьюдьил откроет окна в малой гостиной.
- Малая гостиная на запоре, а замок, как на грех, испортился, -
ответила Дженни, сообразив, что эта комната находится рядом со спальней, в
которой она поместила вчерашнего гостя.
- Тогда он откроет окна в красной гостиной, - сказала мисс Белленден и
направила лошадь к дому, однако не той дорогой, которой Дженни провела
Мортона.
"Все пропало, - подумала Дженни, - если мне не удастся выпустить его с
черного хода".
И она стала подниматься по склону холма, волнуясь и ломая голову, как
бы выпутаться из неприятного положения.
"Уж лучше было сразу сказать, что я пустила туда на ночлег приезжего
путешественника, - продолжала она размышлять по дороге. - Но тогда они
позвали бы его к завтраку. Господи, спаси и помилуй нас! Что же мне делать?
А вон и Гьюдьил разгуливает в саду! - воскликнула она про себя, приближаясь
к калитке. - И я не посмею войти с черного входа, пока он отсюда не
уберется. О, Господи! Что теперь с нами станется!"
Не зная, что предпринять, она подошла к бывшему дворецкому
Тиллитудлема, надеясь как-нибудь выпроводить его из сада. Но Джона Гьюдьила
не исправили ни понижение в должности, ни прошедшие годы. Как многие нудные
люди, он каким-то чутьем угадывал, что особенно раздражало его
собеседников. Так и на этот раз: все усилия Дженни удалить его под
каким-либо предлогом из сада повели только к тому, что он пустил в нем
корни не менее прочно, чем любой из кустов. К несчастью, живя в Фери-ноу,
Гьюдьил сделался любителем цветоводства, и, предоставив остальные заботы
слуге леди Эмили, он, едва приехав, отдал свое внимание прежде всего
цветам, которые уже давно взял на свое особое попечение, и теперь тщательно
их подвязывал, окапывал и поливал, распространяясь без умолку о
достоинствах каждого перед бедною Дженни, стоявшей возле него, трепеща и
чуть не плача от страха, досады и нетерпения.
В это злополучное утро судьба, казалось, решила взять верх над Дженни.
Попав в дом, обе леди сейчас же заметили, что дверь малой гостиной,
комнаты, куда Дженни не хотела их впускать потому, что она была смежною с
тою, где ночевал Мортон, не только не заперта, но распахнута настежь. Мисс
Белленден была слишком погружена в свои невеселые думы, чтобы обратить на
это внимание. Велев слуге растворить ставни, она вместе со своею подругой
вошла в эту комнату.
- Его все еще нет, - сказала она. - Что это значит? Почему ваш брат
так настойчиво добивался, чтобы мы встретились именно здесь? Почему он не
приехал в замок Диннан, как предполагал раньше? Сознаюсь, дорогая Эмили,
что, несмотря на нашу помолвку и ваше присутствие, я не уверена, что вела
себя правильно, уступив его настоянию.
- Эвендел никогда не руководствуется капризом, - отвечала его сестра.
- Я уверена, что он привезет веские объяснения своих действий; ну, а если
он не сделает этого, тогда... тогда я вам помогу его отчитать.
- Больше всего я опасаюсь, - продолжала Эдит, - что он дал вовлечь
себя в какой-нибудь заговор, которых так много в наше смутное и несчастное
время. Я знаю, что душой он с этим ужасным Клеверхаузом и его войском; я
думаю, что уже давно он был бы у них, если бы не кончина моего дяди,
доставившая ему из-за нас столько хлопот. Как странно, что, обладая таким
тонким умом и так глубоко понимая ошибки свергнутой с престола династии, он
готов пожертвовать всем ради ее возвращения.
- Что мне на это сказать? - ответила леди Эмили. - Для Эвендела это
дело чести. Наш род всегда был верен короне; сам Эвендел долгое время
служил в рядах гвардии; виконт Данди в течение многих лет был его
командиром и другом; многие наши родственники поглядывают на Эвендела с
явным неодобрением, объясняя его бездеятельность недостатком отваги. Вы
должны знать, дорогая Эдит, что семейные связи и давно сложившиеся
склонности значат иногда больше, чем отвлеченные рассуждения. Думаю,
впрочем, что Эвендел не станет вмешиваться в эти дела, хотя, говоря по
правде, одна вы можете удержать его от этого шага.
- Но разве в моей власти помешать ему? - заметила мисс Белленден.
- Вы можете доставить ему оправдание: пусть люди, вспоминая слова
Евангелия, говорят: "Он взял жену и поэтому не мог прибыть к войску".
- Я дала ему слово, - едва слышно сказала Эдит, - но, надеюсь, он не
будет меня торопить.
- Нет, - ответила леди Эмили. - Но пусть Эвендел хлопочет сам за себя.
А вот и его шаги.
- Останьтесь, ради Бога, останьтесь, - сказала Эдит, стараясь удержать
леди Эмили.
- Нет, нет, - говорила леди Эмили, выходя из гостиной. - Третий в
таких случаях играет глупую роль. Когда подадут завтрак, пошлите за мною: я
буду под ивами у реки.
В дверях она столкнулась с лордом Эвенделом.
- Здравствуйте, братец, и прощайте до завтрака, - сказала веселая
молодая леди. - Надеюсь, вы объясните леди Белленден, что именно принудило
вас обеспокоить ее так рано.
И, не дождавшись ответа, она вышла, оставив их с глазу на глаз.
- А теперь, милорд, - сказала Эдит, - я хотела бы знать, чем вызвано
ваше настойчивое желание встретиться здесь, и притом так рано.
Она хотела добавить, что ей не следовало соглашаться на эту встречу,
но, взглянув на своего собеседника и увидев, что он необычно взволнован,
воскликнула:
- Боже мой, что случилось?
- Верноподданные его величества одержали крупную и решительную победу
у Блэр-Этола... Но, увы! Мой храбрый друг, лорд Данди...
- Пал в этом бою? - сказала Эдит, угадывая конец его фразы.
- Верно, совершенно верно: пал, одержав победу, и нет никого, кто был
бы равен ему талантами и влиятельностью и мог бы заменить его на службе
короля Иакова. Теперь, Эдит, не время мешкать в исполнении моего долга. Я
отдал приказание своим подчиненным приготовиться к выступлению и сегодня
вечером должен буду с вами расстаться.
- И не помышляйте об этом, милорд, - сказала Эдит, - ваша жизнь нужна
вашим друзьям, не рискуйте ею в таком сомнительном предприятии. Что можете
сделать вы один с несколькими слугами и арендаторами, которые, может быть,
пойдут с вами против почти всей Шотландии, за исключением горных кланов?
- Выслушайте меня, Эдит, - возразил лорд Эвендел. - Я не так
опрометчив, как вы склонны, возможно, считать, и я больше не располагаю
собой. Лейб-гвардейцы, с которыми я так долго служил, несмотря на
реорганизацию, проведенную принцем Оранским, и новый офицерский состав,
по-прежнему верны своему законному государю (тут он перешел на, шепот,
точно боялся, что его могут услышать стены), и два кавалерийских полка
поклялись бросить службу у узурпатора, когда узнают, что я вдел ногу в
стремя, и сражаться вместе со мной. Они ждали, когда Данди спустится с гор;
но его нет в живых, и кто же из его преемников решится на этот шаг, пока не
будет уверен в поддержке со стороны регулярной армии? Боевой пыл солдат
между тем может угаснуть. Я должен заставить их выступить, пока они
возбуждены победой, одержанной бывшим их командиром, и хотят отомстить за
его безвременную смерть.
- И, рассчитывая на этих солдат, которых вы так хорошо знаете, -
сказала Эдит, - вы хотите принять участие в этом отчаянном деле?
- Да, - отвечал лорд Эвендел, - это мой долг. Моя честь и моя верность
короне обязывают меня.
- И все ради того государя, - продолжала Эдит, - чьи действия, пока он
сидел на престоле, лорд Эвендел решительно осуждал?
- Совершенно верно, - ответил последний, - когда власть находилась в
его руках, я как свободный гражданин восставал против его нововведений в
управлении церковью и государством; теперь, когда его лишили законных прав,
я считаю себя обязанным как верноподданный оказать ему помощь. Пусть
придворные и льстецы лебезят перед власть имущими и покидают тех, кого
постигли несчастья. Я не стану делать ни то, ни другое.
- Но если вы решились на этот шаг, который, по моему слабому
разумению, нельзя назвать иначе, как опрометчивым, зачем вам понадобилось
назначать эту встречу в такое необычное время?
- Неужели вам кажется странным, - сказал лорд Эвендел, - что,
отправляясь в бой, я хотел попрощаться с моей нареченной невестой?